Он прикусил ее, и она застонала. Громко.

Злорадствуя, Хос вытащил руку из ее штанов и отступил назад. Его член был словно из гранита, а его сердце билось так сильно, что он мог чувствовать пульсацию во лбу, но все же он послал ей сообщение о том, кто был главным. Он поднес ко рту свои пальцы и медленно слизал с них ее сладкие соки.

— Не переживай, насколько хороша ты на вкус, здесь правила диктую я, — прошептал он. — Мы поняли друг друга?

Покрасневшая и нуждающаяся, все еще дрожа, она кивнула.

— Твои правила, — прошептала она в ответ, — или я ухожу. А что будет, если я уйду?

Он постарался, чтобы ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Тебе? Ничего, — сказал Хос.

Но он-то знал лучше. Если бы она ушла от него, он бы поймал ее и при необходимости потащил бы за волосы.

— Ты со мной по собственной воле. Но клубу нужно платить кровью, Мари, и даже я не в силах что-то изменить. Не забывай.

— Хорошо.

Он мягко отодвинул ее в сторону, после залез в ящик с ее нижним бельем, чтобы вытащить из него трусики, бюстгальтеры и тедди. Он думал о руках Гэри на ней, снимающих эти лоскутки кружев с ее совершенного тела, и хотел разорвать их в клочья голыми руками. Вместо этого он бросил их на пол, сказав:

— Это тебе не понадобится.

Он увидел нечто припрятанное у задней стенки – черная ткань с цветами «Риперов».

«Какого черта?»

Он протянул руку и схватил это. Он понял, что это была его футболка, с чем-то в нее завернутым. Она хранила это. Он вытащил сверток, и повернулся к Мари.

Краснея, она протягивала руку.

Хос медленно покачал головой и стал его разворачивать. От того, что он увидел, его член чуть не прорвал джинсы. Это был вибратор. Не вибратор – зверь. Не слишком длинный, но он состоял из двух частей: одна явно предназначена для проникновения внутрь и стимуляции точки G женщины, другая же для ее клитора.

Мари хранила игрушку завернутой в его футболку.

О да. Сейчас он владел ею.

— Возьми с собой футболку и игрушку, — произнес он, с трудом выдавливая из себя слова.

Как бы она выглядела, используя эту вещицу на себе? Он не мог дождаться, чтобы узнать.

Она сложила все в рюкзак и, застегнув молнию, закинула его на плечо.

— Это все? — спросил Хос. — Не хочешь забрать что-то из гостиной или кухни? Если захочешь вернуться, этого уже здесь не будет.

«Это будет сожжено дотла вместе со всеми уликами, которые твой брат, возможно, спрятал здесь».

Сильно покраснев, Мари покачала головой.

Он наклонился ближе и прошептал ей на ухо:

— Когда в следующий раз захочешь поиграть со своей милой розовой игрушкой, ты будешь делать это на моих глазах. Будешь хорошей девочкой, и я разрешу тебе носить футболку. Поняла?

Мари кивнула. Хос взял ее за руку и, проведя через гостиную мимо Джеффа и своих братьев, Риперов, повел к своему байку. 

Мари

Меня удивила поездка в Кёр-д’Ален.

С одной стороны, она, казалось, заняла целую вечность, потому что при езде на байке мне пришлось попотеть. Нужно было крепко держаться и быть внимательной всю дорогу, это отняло все мои силы, и к концу дня я чувствовала себя изможденной.

Что касается положительных моментов, у меня не было необходимости говорить с Хосом.

Мы дважды останавливались в местах для отдыха, чтобы я могла сходить в туалет, а Хос – сделать несколько телефонных звонков. Наблюдая за ним, я чувствовала себя голой без своего телефона. Его забрали у меня вместе с ключами от машины, и, думается мне, я не получу их обратно. Хос не говорил, кому и зачем он звонил, а я не спрашивала. Также я не знала, где были остальные Риперы и все ли в порядке с моим братом. Единственное, о чем я беспокоилась, так это о том, чтобы оставаться в вертикальном положении всю дорогу на мотоцикле.

Было уже темно, когда мы съехали с автомагистрали в Кёр-д’Ален. Я не обращала внимания на то, куда мы ехали. Но я заметила, что, прежде чем свернуть на узкую дорогу через лес, мы проехали несколько населенных пунктов, расположенных рядом с очень большим озером. Дома попадались все реже. Хос подъехал к фермерскому дому с причудливыми постройками во дворе и большим красным амбаром.

Совсем не то, чего я ожидала от байкера.

Хос заглушил двигатель, и я неуклюже слезла с мотоцикла и потянулась.

— Это и есть твой дом?

— Купил его три года назад, — ответил он, проходя мимо меня в сторону крытой веранды, на которой (ради всего святого!) были качели.

Как на какой-нибудь почтовой открытке. Дом не был необычным или большим, но был довольно ухоженным, и, подозреваю, уже подвергался покраске в этом году.

Я схватила свой рюкзак и последовала за Хосом. Войдя в дом через парадную дверь, я попала в гостиную, которую по обстановке можно было назвать не иначе как «мужская берлога».[30] Большой телевизор с плоским экраном, огромный, удобный L-образный диван, четыре разных пульта на журнальном столике и на стене плакат с изображением обнаженной женщины верхом на мотоцикле, которая лежала на животе, прижимаясь щекой к заднему сиденью.

Я и не знала, что мотоциклы и человеческие женщины могли вступать половую связь, но именно она здесь и подразумевалась. Миленько.

Дальше был коридор, ведущий, по всей видимости, в кухню. Лестничный пролет огибал левую стену дома, а Хос стоял наверху той самой лестницы. Я определенно не хотела следовать за ним.

— Располагайся.

Ладненько.

Я поднялась к нему по лестнице, по центру которой стелилась настолько старая ковровая дорожка, что невозможно было сказать, какой узор на ней был изначально. Хос включил свет и, ожидая меня, стоял на достаточно большой, чуть ли ни во всю ширину дома, лестничной площадке. Обычный человек мог бы поставить там стулья и столик, но Хос просто завалил пространство кучей коробок. Три двери вели в другие комнаты: две – в заднюю часть дома, и одна – в переднюю. Он указал на последнюю.

— Эта – моя. Держись, на хрен, от нее подальше, пока тебя не пригласят.

— Хорошо.

— Это ванная, здесь твоя спальня. Если тебе понадобится, внизу есть еще одна ванная, рядом с кухней. Не смывай воду в туалете, если кто-то находится в душе – трубы старые. Иди и распакуй свои вещи, встретимся внизу. Я голоден.

Я представила, как специально смываю воду, пока он принимает душ, и тем самым мгновенно ошпариваю его. Возможно, я плохой человек, но это заставило меня улыбнуться. Хос с подозрением сощурился на меня. Проигнорировав его, я вошла в свою комнату. Она была маленькой и простой с видавшим виды поцарапанным деревянным полом, кремового цвета стенами со старомодной отделкой и двумя окнами с поднимающимися створками. Двуспальная кровать, занимавшая бо́льшую часть пространства, была застелена очень современным постельным бельем – знаете, один из тех комплектов с огромным пуховым одеялом, что можно купить по дешевке в «Уолмарт». У стены, прямо напротив двери с зеркалом, стоял небольшой комод, а справа от него такой же шкаф.

Место было в какой-то мере необжитым. Было бы легко поставить на него знак собственности, даже учитывая то, как мало мне принадлежало. Мне понравилась идея наличия своего собственного пространства, отделяющего меня от Хоса и тех спутанных чувств гнева и похоти, которые оживали, стоило мне только его увидеть.

Распаковалась я быстро, потому что тоже была голодна, да и последнее, чего бы мне хотелось, так это чтобы Хос, в поисках меня, зашел в спальню. Я до сих пор не была уверена, какими были его планы на ночь. И, думаю, лучше не давать ему больше идей, чем он имеет сейчас.

Когда я спустилась вниз, то обнаружила, что телевизор включен и по нему идет трансляция какой-то спортивной игры, но Хоса рядом не наблюдалось, так что я побрела на кухню. Конечно же, дверь слева вела в небольшую ванную под лестницей. Двойные раздвижные двери справа – в столовую с шестифутовым бильярдным столом вместо обеденного, в комплекте с висящими над ним светильниками с логотипами пива. Ну точно «мужская берлога».