-- Нет! Решил! Не пойду! Не хочу!

   Она ловит его сзади за плечи, силится протолкнуть в дыру в стене.

   Он вывертывается, бежит к выходу. Она кидается за ним:

   -- Девочки! Держите его! Держите паршивца! Два часа голову даром крутил!

   Хватает с земли кирпичину, заносит руку с кирпичиной выше головы.

   Настя вскакивает, бежит, наклоняется на бегу за камнем:

   -- Бей его, супника! Бей!

   Фроська швыряет через стену в вузовца кирпичом. С тор­жеством:

   -- Попала! В самую хребину! Так и согнулся! Будет помнить, как бедных девушек обманывать!

   Беременная выходит из тени на свет, дико улыбается при луне:

   -- А все-таки хорошо попала? Так ему! Их, таких, учить надо! Без денег хотел! Нам тоже не даром достается!

   Осиповна с камнем в руках, взволнованная, дрожащая, зеленая при луне:

   -- Котовать пришел! У нас своих котов много!

   Антоновна по-старушечьи, удаляясь на свое место:

   -- Я сразу заметила, что холуй. Жужжит и жужжит у Фроськи над ухом, как пчела.

   Расходятся по углам, мало-помалу успокаиваются.

XIII

   Цыганка Варя, вся в ярких лентах, бусах, монетах, сильно пьяная, выходит через пролом из глубины развалин, пляшет по­середине зала, сверкает в лунном свете, поет:

   Как шофера не любить,

   Когда он чисто ходит?..

   На нем кожана тужурка

   С ума меня сводит...

   Тра-ла-ла-ла-ла...

   Коренастый молодой мужчина во всем кожаном, новом, блестящем, тоже пьяный, идет за ней, держит вытянутые руки выше головы, бьет в ладоши, как в бубны, пританцовывает, поет с сияющим, красным лицом:

   Отчего да почему, да по какому случаю...

   Цыганка ко всем женщинам дико, разливисто:

   -- Девочки!.. Родненькие!.. Я сегодня гуляю!.. -- Взмахивает рукой, вскрикивает, плачет...

   Мужчина пьяным удалым криком:

   -- Давай, давай!.. Блаженство и рай, садись на край и ножками болтай!.. Йэх-ма!.. Ха-ха-ха...

   Цыганка в слезах, пропащим выкриком:

   -- Девочки!.. Месячного своего провожаю!.. Помесячно со мной жил, а теперь женится на землячке!..

   Мужчина заглушает ее:

   -- Варя! Прощай!

   В пьяном слезливом восторге обнимает, целует ее.

   Антоновна, Осиповна, Настя, Фроська, Манька-Одесса, бе­ременная широким табором провожают их к выходу.

   Пара исчезает за руинами, и некоторое время слышно, как бывший месячный пьяно горланит в ночи "Разлуку"...

   Над одной из стен развалин появляются головы лю­бопытных: посмотрят смеющимися лицами внутрь руин и уходят...

XIV

   Осиповна подходит к стене, к голове одного любопыт­ного:

   -- Усатый, угости покурить.

   Голова на стене, в приличной шляпе, с громадными гори­зонтальными усами:

  -- Я не курю.

   Осиповна:

  -- Ну давайте сбегаю куплю.

  -- Мелких нет.

  -- Можно сходить разменять.

  -- Ночь. Лавки заперты.

  -- В "Ларьку" торгуют до двух часов.

   Голова усача исчезает, проваливается за стену. На ее месте возникает другая: упитанного краснощекого турка в крас­ной феске.

   Осиповна вкрадчиво-топко:

  -- Интересуетесь поглядеть?

   Турок:

   -- Ну да...

  -- В вашей стороне этого нету, чтобы девушки так гу­ляли?

  -- Г-гы... Зачэм нэт?.. Есть... Еще лучше...

  -- Тут у нас тоже хорошо, несмотря что без крыши...

  -- Г-гы...

  -- Наверное, приезжие?

  -- Г-гы... Ну да...

  -- Наверное, из-за границы?

  -- Г-гы... Зачем из-за границы?

  -- А откудова ж?

  -- Г-гы... Все надо знать, все надо спрашивать!.. Каждый человек для сибе знает, откуда он, кто он... Ну из Крыма я!.. Крым знаете?..

  -- Крым? А как же. Знаю. Это на Кавказе. Хорошая сторона.

  -- Г-гы...

  -- А красавец какой! У русских таких красавцев нет!

  -- Г-гы...

  -- Может быть, сходимте куда-нибудь?

  -- Н-нэт...

  -- Почему? Вы не сомневайтесь. Там в развалке у нас хорошо: тихо, уютно, никто не беспокоит.

  -- Н-нэт!..

  -- А почему?

  -- "Почему", "почему"! Мы не русски! Мы не любим шалаться туда-сюда! Нам постоянный Маруська надо!

  -- Ну что же, берите у нас постоянную. Тут у нас можно выбрать очень порядочную девушку, которая этим не зани­мается, а так сюда приходит. Зайдите, поглядите там под стенкой.

   Турок отрицательно цыкает губами, отрицательно мотает головой.

   -- Ну, подарите мне копеек пятьдесят.

   Голова турка мгновенно проваливается.

   Осиповна плетется на свое место:

   -- Вот проклятый Аллах!.. Как только дело коснется, чтобы девушке что-нибудь подарить, так давай Бог ноги!.. Ходют сюда только смотреть!.. Па-ра-зи-ты!..

XV

   Бритый-строгий, прежний, неожиданно врывается в руины с револьвером в вытянутой руке:

   -- А ну-ка где тут ваша заразная?! -- Направляет дуло револьвера на Антоновну: -- Говори, старая, где сейчас Фроська!!!

   Все, кроме Антоновны, вмиг разбегаются. Антоновна в страхе увертывает голову от дула револьве­ра, косится в тот пролом, куда в момент шмыгнула Фроська.

   -- Что вы, что вы, гражданин! А меня за что? Не наводите, не наводите на меня!

   Бритый-строгий весь сотрясается от злобы:

   -- Говори, ведьма, а то застрелю, как собаку!!! Говори сейчас!!!

   Антоновна заслоняется от револьвера руками:

   -- Скажу, скажу, только опустите пистолет! -- Тише, озираючись: -- Вот туда она побежала, в тот пролаз.

   Бритый-строгий напоследок еще раз грозит ей револьве­ром, рычит:

   -- Уррр!!!

   Бешеными прыжками бежит к пролому, на который она указала.

   Антоновна подбирает полы платья, по-старушечьи улепе­тывает из зала.

   Фроська, без шляпки, растрепанная, с дикими глазами, одна, ветром пролетает через весь зал из одного пролома в другой. Вопит не своим голосом:

   -- Де-воч-ки!!! У-би-ва-ют!!!

   Исчезает за стеной.

   Бритый-строгий, как тигр, тотчас же проносится вслед за ней, в тот же пролом, держа перед собой наготове ре­вольвер:

   -- Врешь, сатана!!! Не уйдешь!!!

   Едва он скрывается за стеной, как оттуда доносятся три спешных выстрела: пах-пах-пах. Затем на мгновение все стихает...

   Женский протяжный голос в глубине руин:

   -- Не по-па-ал!.. У-бег-ла-а!.. Вон она бежит, вон!.. На Самотеку по-да-ла-ась!..

XVI

   Товарищ Казимир Желтинский, пожилой, хилый, нарядный, и товарищ Вера Колосова, молодая, нарядная, скромная, осто­рожно подходят к куску передней стены, похожему на косой парус, заглядывают вовнутрь опустевших развалин.

   Товарищ Вера с тревогой в голосе и лице:

   -- Никого нет... Тишина...

   Товарищ Казимир удивленно:

   -- Странно, странно... Ага, помните, Вера, мы только что слыхали, как где-то тут невдалеке были три выстрела? Должно быть, здесь несколько минут тому назад произошла какая-то уголовщина -- и теперь вся эта публика разбежалась.

   Вера вздрагивает, задумывается:

   -- Скажите, Казимир, а он не мог тут пострадать во время этой перестрелки?

   Казимир с неприятным смешком:

  -- О, нет. Субъекты, подобные Шибалину, очень дорожат жизнью своей особы. Хе-хе... И вы о нем не беспокойтесь.

  -- Значит, вы уверены, что его жизни тут только что не угрожала опасность?

  -- Вполне. Вполне уверен. Хотя, правда, тут ему гро­зит совсем другая -- пожалуй, еще более страшная -- опас­ность.