Возвращаясь от доктора в руины, Фроська прихватывает с собой по дороге юношу-вузовца. Антоновна приветливо:

   -- Скоро ты, Фрося, скоро. Магарыч с тебя, что я тебе помогла десятку с того человека слизнуть. Десять рублей не десять копеек!

   Фроська:

   -- Знаю. Магарыч потом, я не отказываюсь. А сейчас, видишь, некогда!

   Вузовцу:

   -- Ну, молодой человек, чего же вы остановились? Идемте!

   Вузовец стоит у кирпича передней стены, глядит в руины глазами приговоренного к смертной казни, меняется в лице:

   -- Как будто... немного того... страшновато...

   Фроська весело изумляется:

   -- Кого, меня боитесь? А еще, говорите, студент! Но, может, не боятся.

   Пробует обнять вузовца. Вузовец мучительно отстраняется.

   Фроська:

   -- Чего вы боитесь? Не бойтесь! Тут вас никто не обидит. На квартирах у девушек фрайера вас скорей оберут и еще изобьют!

   Вузовец не отрывает смертельных глаз от руины:

   -- Погодите, не торопите меня... Я сперва посмотрю...

   Дрожит.

   Фроська со смехом:

   -- А дрожит как! Видать, что в первый раз пришел. -- К женщинам: -- Девочки! Глядите! Невинного привела!

   Смеется.

   Антоновна встает из-под стены, подходит, обращается спер­ва к студенту:

   -- Здравствуйте. -- Потом к Фроське: -- Это у них без привычки. Привыкнут -- будут смелей. А ты не смейся. Смеяться нехорошо. Проводи их туда. -- Указывает в глубь развалин: -- Там им будет вольней распорядиться.

   Уходит на свое место. Фроська вузовцу:

  -- Ну как? Идемте?

   Вузовец с улыбкой больного:

  -- Погодите, погодите немного...

  -- Чего ждать-то?

  -- И хочется пойти с вами... боюсь.

   -- А как же другие ходют, не боятся? Надо пересиливать страх!

   Вузовец, как в лихорадке:

   -- Один голос во мне говорит: "Иди, не бойся". А другой: "Не ходи, пропадешь". Вот и разрываюсь на части. Знаю, что если пойду, то потом недели две-три буду каяться, убиваться, ночей не спать, все думать, что заразился от вас. А не пойду -- тоже не могу...

   Фроська обиженно:

   -- Вот глупости какие! Если бы я была заразная, а то я совсем здоровая! Можете даже у девочек спросить!

   Кричит Антоновне:

   -- Антоновна, слышишь, я заразная!

   Антоновна из-под стены:

   -- Разве такие девочки бывают заразные? Вы только поглядите на нее! Это даже если кто не понимает, и то...

   Вузовец с нежностью глядит на холодное лицо Фроськи, тепло улыбается:

   -- Главное, вы страшно напоминаете мне мою прежнюю. Такая же миниатюрненькая, аккуратненькая, с такими же красными щечками...

   Ласкает ее подбородок, жмурится от испуга и наслаждения.

  -- Вот и пойдемте со мной, если я вашу вам напоминаю. По крайней мере, вспомните.

  -- В конце концов, конечно, не слажу с собой и пойду... Мужчина в этом отношении скверно устроен, прямо возмути­тельно... Иногда на нас накатывается такая волна, такая смер­тельная тоска, когда ничем не заменить нам вашего брата...

   Фроська хвастливо:

   -- С нами ни один человек не затоскует! Мы любую тоску из человека в два счета выгоним!

   Приглядывается к нему:

   -- А красивенький какой! И я, дура, только сейчас это заметила! Сядем пока, если так.

   Сажает его рядом с собой на кучу битых кирпичей.

   -- Ты такой хорошенький, такой симпатичный, что, пока я разговаривала с тобой, уже успела влюбиться в тебя. Потрогай, как бьется мое сердце. Дай руку, не бойся, трогай, трогай. Видишь, что ты сделал со мной? Теперь я так не отпущу тебя! Раз мужчина мне нравится, то я уже не могу его так отпустить.

   Смотрит на него в упор, любуется им. Вузовец смотрит на нее, любуется ею:

  -- Ну вылитая моя! Как две капли воды! Так жалею, что разошелся с ней... Такая была редкостная, такая замечательная...

  -- Обойдешься без ней.

  -- Теперь жду: из провинции должна приехать ко мне другая. Пришлось выписать из провинции: в Москве нет таких знакомых. Вот поэтому я и побаиваюсь решиться с вами: вдруг и себя заражу, а потом, когда она приедет, и ее!

  -- Вовсе даже глупые ваши слова, товарищ студент! "За­ражусь" да "заражусь"! Первый раз слышу! Какое может быть заражение от такой чистенькой девочки, как я! Смотрите, какая я!

   Расстегивает ворот, показывает шею, грудь... Вузовец с гримасой отчаянья:

   -- Проклятая мужская природа!.. Кто мог бы подумать, что я сюда попаду!.. Тут надо заниматься, а тут лезут в голову разные мысли о женщинах!.. Какая-то рассеянность, невнимательность ко всему, что читаешь!.. Мысли обрываются, скачут, не имеют никакой связи!.. Настоящее сумасшествие!..

   Обхватывает руками голову, стонет.

   Фроська с любопытством приглядывается к нему:

  -- О, какие вы нервенные! Не люблю нервенных мужчин. Тогда они делаются хуже нас, баб. По-моему, боишься -- не ходи.

  -- О, если бы я знал, что вы не больная!..

   -- Клянусь моим счастьем, что я совсем здоровая!..

   Неожиданно ловит его за шею, притягивает к себе, насильно целует в губы.

   Вузовец вырывается:

   -- О, что вы, что вы...

   В испуге морщит лицо, кривит рот и потом все время украдкой трет платком губы.

   Фроська шипит, наклонившись к нему:

   -- А зачем ты меня так раздразнил?.. Вот что значит долго не встречалась с мужчиной!..

   Вузовец с надеждой:

   -- А разве вы долго... не встречались с мужчиной?

   Фроська:

   -- А вы не видите? Два месяца терпела, а сегодня говорю себе: дай выйду, может, порядочного какого встречу. Вышла, смотрю: вы идете.

   Вузовец проясняется, как младенец:

  -- Правда?

  -- А понятно, правда. Спросите, кого хотите. Антоновна, правда я тут два месяца не была?

   Антоновна издалека:

   -- Правда, правда, гражданин! Ей тут два месяца не было! Только сейчас с вами пришла!

   На лице вузовца мука, борьба:

   -- Сам не знаю, что делать... Это называется потерять волю... А раньше какая была сила воли!.. Ехал в Москву, храбрился!.. Мечтал покорить едва не весь мир!.. Казалось, всё в моей власти!.. А выходит, не всё... И главное, каждый день так: подойду к вашей сестре на Тверской, договорюсь, сторгуюсь, а потом вдруг как побегу прочь! А завтра снова на Тверской... Ужас, что такое!..

   Фроська:

   -- Бояться хуже. Кто боится, тот скорей попадается, -- как с вашей стороны, так и с нашей. Тут у нас были, которые...

   Вузовец не слушает ее, мучается своим, вдруг выкрикива­ет с восторгом, как победитель:

   -- А вчера я все-таки победил себя! Уже вошел к одной в комнату, уже снял пальто, шапку, а когда она вышла в кухню с кувшином за водой, я кубарем как покатился по лестнице вниз! И убежал... Только она все-таки успела вылить мне на голову с третьего этажа ведро вонючих помоев... Зато потом, весь день я так хорошо себя чувствовал, таким героем, что переборол-таки себя, убежал!

   Фроська со злобой:

   -- Ненормальный! Тогда зачем же ты за мной с самой Театральной волокся? Кто тебя просил? Хотел над бедной девушкой посмеяться?

   Вузовец не то смущаясь, не то пугаясь:

   -- Вы не сердитесь, не сердитесь. Я еще, может, пойду... -- Указывает, щурясь, на руины: -- А там у вас как? Какая-нибудь мебель?

   Фроська с усмешкой:

   -- Зачем мебель? Просто земля, вроде песочка. Мебель хуже: на ней скорей всякая паршь разводится. Об этом-то вы не беспокойтесь, там у нас хорошо, чисто. Вот пойдемте, посмотрим. Только посмотрим.

   Она поднимает его, он встает, она тащит его за подмышку, он упирается, как бык перед воротами бойни, но все же понем­ногу сдается, шаг за шагом идет.

   Фроська повторяет:

   -- Только посмотришь!.. Оставаться не будешь! Только посмотришь местность!..

   Вузовец доходит с ней до пролома в стене, а там со всей проснувшейся в нем силой вдруг вырывается из ее рук: