Похлопывает ее рукой по спине.

   Осиповна провожает его к одному из пролазов в стене:

  -- А деньги опять медяками принес?

  -- Червонцами не подают!

  -- Два часа считать...

  -- Сосчитаем! Ко мне и так старший приказчик два раза из магазина на улицу выходил, мелочь для сдачи у меня забирал.

  -- Сегодня где стоял?

  -- Возле магазина бывшего Елисеева. Теперь МСПО.

  -- Все-таки порядочно настрелял?

  -- Не больно.

  -- Почему так?

  -- Мало в обращении мелкой медной монеты, редко у кого в кармане имеется. Чеканка производится в Ленинграде: пока начеканят да пока подвезут... Потом наладится -- будет лучше.

   Осиповна со скрытым недоверием, протяжно:

  -- Безногому должнь! хорошо подавать.

   Обнимает его, нежно целует в щеку:

  -- Полчервяка все-таки настрелял? Инвалид уклончиво:

  -- Будет время -- сосчитаем. Щиплет ее за талию:

  -- Говоришь, думала обо мне?

  -- Только об тебе и думала.

  -- Что же ты думала?

  -- Все.

  -- Ну что "все"? Хе-хе.

   -- Думала, гдей-то он там сейчас стоит. Думала, да как ему там сейчас стоять, не прогоняет ли милиция. Думала, да как ему там сейчас подают. Думала, да скорей бы бросал стоять, сюда приходил.

   -- Хе-хе... Только об этом и думала? Больше ни о чем? А такого ничего не думала? А? Хе-хе...

   Тормошит ее, хохочет. Осиповна улыбается.

   -- Как не думала? Думала.

   Инвалид с жаром целует ее в губы, страстно шепчет:

  -- Когда получше познакомимся, на квартиру жить возьму! На жилой площади будешь жить!

  -- Это все мужчины так говорят. Чтобы девушка лучше старалась.

  -- Нет! Тогда увидишь! Я не люблю двуличничать! Лишь бы ты со мной не двуличничала!

   Они пролезают в пролаз.

IX

   Бритый-строгий, прежний, возвращается в руины, с реши­тельным видом догоняет увиливающую от него Фроську:

   -- Фрося, стойте! Куда же вы от меня бежите? Все равно не уйдете!

   Фроська, разгоряченная, красная, вызывающе останавли­вается:

  -- Чего вы от меня хотите? Я вам должна?

  -- Да! Должны!

  -- Сколько я вам должна?

  -- Не сколько, а что! Вы должны сказать мне правду: вы больны или нет?

   Фроська нагло хохочет:

  -- Ха-ха-ха!

   К женщинам:

  -- Девочки, слыхали: я больная! Ха-ха-ха!

   К бритому-строгому:

  -- Может, вы сами больные? Настя с своего места:

   -- А вот это скорей! Жаль, Владьки тут сейчас нет! А то бы он ему показал, какая она больная!

   Антоновна подходит:

   -- Гражданин, об этом надо было раньше думать, если вы так боитесь. Которые так боятся, те сюда не ходют.

   Бритый-строгий размахивает руками:

   -- Как это так, "раньше" думать! Раньше мне не надо было думать, потому что я доверился на ее честное слово! Пока мне другие про нее не сказали, я даже ничего не подозревал!

   Фроська щурится, нацеливается в него щелочками глаз, вытягивает шею вперед:

   -- Кто, какая гнида вам на меня доказала?..

   Бритый-строгий отводит рукой ее взгляд:

  -- Это не важно, кто. Важно, чтобы вы сами сознались мне во всем. Тогда, по крайней мере, я смогу сейчас же начать лечиться, если вы меня заразили.

  -- Ну и лечись!

  -- Прошу говорить со мной по-человечески.

  -- А я -- по-собачьему?

   Антоновна примирительно:

  -- Фрося...

   Фроська дергается от нее:

   -- А ну его! Надоел! С самой Неглинной пристал ко мне: "больная" и "больная"!

   Антоновна в сторону:

   -- Хотят и удовольствие получать, и быть здоровыми.

   Фроська вертится на месте, злится:

  -- Помешался умом! Сознайся ему, что я больная, когда я даже ничего не замечаю за собой! Не шел бы тогда со мной, если я больная! Наверное, сам уже не раз болел, оттого и боит­ся опять заразиться! Жаль, Владька мой сидит арестованный...

  -- Пожалуйста, без угроз!

  -- А кто вам грозит?

  -- В-вы! И если вы говорите, что вы здоровы, тогда отчего же вы боитесь пойти сейчас со мной к доктору на осмотр?

  -- К доктору? Срамить себя? Вот еще новости какие!

  -- Он только освидетельствует вас, а потом, когда будет делать анализ, вы можете даже уйти -- значит, и всего-то вы потеряете каких-нибудь десять минут.

  -- Девочки! Глядите! Ну разве не помешанный? Пойду я ему средь ночи к доктору!

  -- Но я от вас так все равно не уйду! Неужели вы дума­ете, что я смогу сейчас уйти домой и лечь спокойно спать? Да ни за что! Предупреждаю: если вы добровольно пойдете сей­час со мной на осмотр, я отблагодарю вас за потерянное время, а если откажетесь -- с милицией возьму!

  -- Иди зови милицию! Иди! Зови!

   Антоновна хозяйственно:

  -- А сколько вы ей дадите, если она пойдет?

   Бритый-строгий, момент подумав:

  -- Трояк дам.

   Фроська со смехом:

  -- О!.. "Трояк"!.. Я за это время скольких гостей отпущу! Антоновна спокойно:

  -- Трояка, гражданин, мало. Теперь не день. Днем она и за два рубля пошла бы. А теперь ночь, когда у нас са­мые гости.

  -- Ну пятерку!

  -- За пятерку я тоже не согласная. Буду я мараться за пятерку.

   Бритый-строгий, не в силах скрыть бессильную злобу, со скрежетом зубов, раздельно:

   -- Сколько же вы... хотите... с меня... содрать???

   Фроська смотрит на Антоновну. Та показывает ей десять пальцев.

  -- Десятку дадите, пойду.

  -- Идемте!

   Они быстро уходят.

   Антоновна Насте, садясь на камешек:

   -- Вот как Фроське деньги в руки лезут, -- сами! Только бери.

   Настя со своего камешка:

  -- Она тебе тоже должна из той десятки что-нибудь дать, что ты ей посоветовала.

  -- А конечно, должна.

X

   Солдат и беременная выходят из пролаза. Солдат в печальном раздумье, опустив голову:

   -- Прощайте, мамаша!

   Беременная, с узелком солдатского белья под мышкой, кротко:

  -- Прощай, сынок! Заходи когда!

   Солдат не поднимает головы:

   -- Зайду, если...

   Беременная, отставая от него:

   -- Может, вам из продуктов что выдают? Я и продуктами возьму: мылом там, табаком, крупами... У меня семейство.

   Солдат:

   -- Ладно.

   Исчезает.

   Беременная садится на землю рядом с Антоновной. Они, работая в четыре руки, внимательно разглядывают на лунный свет солдатское белье: исподники, рубаху...

XI

   Из другого пролома выходят инвалид на костылях и Оси­повна с повязанной щекой, оба легонько выпившие. Осиповна жалобно:

   -- Прибавил бы мне еще рублик. Я так ждала тебя. Скольким хорошим гостям отказала.

   Инвалид твердо:

  -- Пой, ласточка, пой! Ты и так у меня, у калеки у несчаст­ного, много медяков из кармана повытаскала! Думаешь, не видел? Пьяная-пьяная, а свое дело знает!

  -- Ничего подобного!

  -- Со мной -- не спорься! Раз говорю, значит видал!

  -- Если я и подобрала с земли какую мелочь, то все равно ты сейчас пойдешь жуликам в карты проиграешь.

  -- А это неизвестно! Может, выиграю!

  -- У жуликов не выигрывают. Дай, правда, рублик. Луч­ше в другой раз меньше дашь. А то в деревне, пишут, издох­ла корова, я на корову, на хорошую, на колмогорскую собираю.

  -- Мели, Емеля! Здесь -- на этой мусорной свалке, тебе так же нужна колмогорская корова, как мне, допустим, на Тверской, возле Елисеева, нильская крокодила! Хе-хе...

   Он уходит, постукивает по кирпичам костылями... Она ос­тается, садится под стенкой, высыпает на землю кучу медяков, счастливо улыбается в лунном свете, считает.

XII