Точно тень, скользит Леньяни,
Вскинув ножку высоко,
В дымке газа, как в туман,
Обнажившую трико.
Пируэт,– и в па воздушном,
На пуантах улетев,
Скрылась в хоре, ей послушном,
Эльфов, фей, крылатых дев.
Рой цветов, фонтан алмазный
В золотистых брызгах бьет,
Точно сон разнообразный
Весь горит волшебный грот.
V
Но забыв богиню танца,
Разлюбили мы балет,
Даже Цукки и Брианца
Не пленяют строгий свет.
Став поклонниками драмы,
Вид филистерский приняв,
От нее лишь ждем добра мы,
И, быть может, суд наш прав.
Ах, за юбочкой балетной
Не летаем мы мечтой,
Восхищаясь лишь секретно
Балериной этой, той…
Образцовый, благородный
Вот вам муж. Не утаю:
Он содержит превосходно
Балерину и семью.
VI
Между тем кордебалету
Дмитрий хлопать был готов, —
Роз гирлянде и букету
Из летающих цветов.
Рой живых, порхавших лилий
И фиалок полукруг
Звуки вальса уносили,
Дождь цветов рассыпав вдруг.
Улетают балерины,
Легкий хор растет, цветет,
Клумбы, яркие куртины,
Пестрый вихрь, живой полет!
Им толпа рукоплескала,
И под крики «браво!», «bis!»
Дмитрий вышел вон из зала —
В сень знакомую кулис.
VII
Рамы, сдвинутые плотно,
Два пожарных, узкий ход…
Всюду серые полотна
И наряженный народ.
Балерина у кулисы
Поправляет свой корсаж,
И целуются актрисы:
С милой нимфой юный паж.
Нимфа, в юбочки из газа,
Паж, в берете и трико,
Пыл влюбленного экстаза
Пародируют легко.
Смех и шутки, – и высоко
Между балок без конца,
Опускают с визгом блока
Декорации дворца.
VIII
Оступаясь вдоль порогов
И пройдя чрез коридор,
«Можно?» – постучал Сварогов
В дверь уборной. «Si, signer!»
Он вошел. У туалета
С электрическим рожком.
В юбочке, полуодета,
Нимфа пудрилась пушком.
Ряд картонок на диване,
Шкаф раскрытый, башмачки…
Просит сесть его Леньяни
Жестом маленькой руки.
Он, болтая, нимфе розу
Приколол, и, в зеркала
Улыбаясь, дива позу
На пуантах приняла.
IX
«Карашо?», и с легким смехом
Божество кристальных струй,
Опьяненное успехом,
Разрешило поцелуй.
Но свиданье было кратко.
Звук раздался флейт и лир,
И ему дана перчатка,
Надушенный сувенир.
Феи дар, предмет священный!
Ах, духами violette
Царство нимф и миг блаженный
Вновь напомнит сей предмет!
Он подобен талисману,
Он волшебницею дан, —
Да, волшебницей по стану,
Блеску глаз, огню румян!
X
Чтоб избегнуть толков ложных,
Кстати, молвим между дел,
Сувениров всевозможных
Дмитрий множество имел.
Алый бант, душистый локон, —
Милой юности дары! —
Вас, конечно, не берег он,
Не хранил до сей поры.
Вы печальные вздыханья,
Дней былых счастливый сон,
Тень любви, воспоминанья! —
Вас ценил не очень он.
Меж предметов нежных все же,
Драгоценных и святых,
Были два ему дороже
И священнее других.
XI
Это были: на цепочке
Польский крестик золотой,
И засохшие цветочки,
Полевой букет простой.
Пусть исчезли юность, вера,
Пусть лишь холод впереди
И в души темно и серо, —
Крест носил он на груди.
Символ скорби, друг надежде,
Дар любви, – с немой тоской
Он ему надет был прежде
Милой, нежною рукой…
Хоть спокойней сердце стало,
В черством сердце чувства нет,
Дмитрий носит, как бывало,
Дорогой ему предмет.
ХII
Дорогой не весом злата
И пригодностью в залог, —
Тенью бывшего когда-то,
Тем, что он забыть не мог.
Но в коллекции предметов
Был другой не меньше мил:
Дивам не даря букетов,
Сам букет он получил.
То не дар любви печальной, —
Засушенные цветы, —
Символ дружбы идеальной
Или пламенной мечты.
Нет, ценя прекрасный гений,
В старой книге он берег
Память светлых вдохновений
И случайных встреч залог.
XIII
Легкомысленный философ
И скептический поэт,
Без раздумий и вопросов
Он хранил сухой букет.
Да, вы помните едва ли
Дальний Крым и «дикий сад»,
Где ему цветы сорвали
Вы при пении цикад.
Вдалеке синели горы,
Тихий сад шумел едва,
В плющ зеленый, как в уборы,
Наряжались дерева.
Чаща дикая, глухая, —
Бук, угрюмый кипарис…
Сладко пел, журчал, вздыхая,
Там ручей, сбегавший вниз.
XIV
Лучше храма Мельпомены
Был заглохший этот парк,
Где, забыв эффекты сцены,
Шли вы тихо, Жанна д'Арк!
Нет там ярких декораций.
Там не бьет «живой каскад»,
Но приют Камен и Граций -
Этот полный тайны сад.
Листьев шепот, свет и тени,
И на камне в ручейке
Вы, подобная Камене,
Муза с зонтиком в руке!
И на память милой встречи
Дмитрий взял цветочки те,
Что ему напомнят речи
Об искусстве, красоте…
XV
Впрочем, не творя кумиров,
Все прекрасное ценя,
Он берег меж сувениров
Хвост любимого коня.
Конь могучий, благородный,
Несравненный Буцефал!
Где погиб ты, друг безродный,
Где ты жил и где ты пал?
Локон женщины прелестной
Не был Дмитрию так мил,
Как твой хвост, товарищ честный!
Хвост твой Дмитрий сохранил.
Ты средь бурь и непогоды
Был надежнее людей…
Конь, ты редкой был породы, —
Не изменник, не злодей!
XVI
Но уже играли скрипки
И оркестра шум порой
Покрывал, что голос гибкий,
Вьолончели звучный строй,
Человеческий тот голос
Одинок был и силен.
Словно море с ним боролось,
И в стихии звуков он
Выделялся бурно, страстно
В хоре волн, громовых нот,
В свисте флейт, где в хор согласный
Слит с гобоем был фагот.
Пред оркестром у барьера,
Прислонясь, Сварогов стал.
Перед ним – толпа партера,
Лож сверкающий овал.
ХVII
Залы пестрая громада,
И громадна, велика,
В ней толпа от стульев ряда
Подымалась до райка.
Взрыв порой рукоплесканий,
Шум входивших на места,
Жар от тысячи дыханий,
Духота и теснота.
Муравейника тревога,
Говор, звуки и слова, —
Дмитрий чувствовал немного,
Что кружилась голова.
Мнилось, в этой зале душной
Надвигался ряд на ряд…
Посторонний, равнодушный
На себе ловил он взгляд.
XVIII
Став лицом перед толпою,
Вспомнил он, как трудный путь
Он пробил в ней тяжко, с бою,
В жаркой схватке грудь на грудь.
В вихре жизни безрассудной
Все, что мог, отдав другим,
Он приехал в город людный
