Честь, конечно, драгоценна, --
Кто же с честью не знаком?
Лишь прекрасная Елена
Честь роняла кувырком.
Диамант и перл жемчужный
(Всех сравнений мне не счесть),
Вещью ценной, вещью нужной
Ты была для нас, о честь!
Дар сокровищ, столь несметный,
Честь в карман мы не кладем,
Но, замкнув в ларец секретный,
В сердце мы храним своем!
Но потери, но хищенья! --
Как вернуть нам честь? Как быть?
Как общественного мненья
Приговор нам отклонить?
IV
Но отмщается обида
И у нас защита есть:
Благосклонная Фемида
Нам вернуть готова честь.
Защищают честь нам гласно
Адвокаты на суде,
Диффамация опасна,
Быть обидчикам в беде.
Апелляции, решенья,
Ряд инстанций, правды глас, --
И юристы, без сомненья,
Честь, сыскав, вернут тотчас.
Но кровавые дуэли
Хоть и модны в наши дни, --
Все ж невинностью на деле
Отличаются они.
V
Вызов сделан, ужас смерти
Распростер Эреба мрак.
Посылает, но в конверте,
Пулю нам любезный враг.
Вот в весьма эффектной позе
Стали рыцари -- разят...
Но укол больней в занозе,
А дуэль -- один парад.
Благородные турниры!
Благородная игра!
Нам иголками рапиры
Заменить давно пора.
В них ни смысла нет, ни цели,-
Буффонада и скандал!
Но иначе о дуэли
Остолопов рассуждал.
VII
По примеру Менелая,
Что разрушил Илион,
Честь вернуть себе желая,
На дуэль решился он.
Он решил разрушить Трою
(Троей той Сварогов был),
И подобен стал герою, --
Диомед, Аякс, Ахилл!
Он один поход Троянский
На Париса замышлял,
Разъярен, как бык испанский,
Красен, точно кардинал.
"Крови, Яго!" -- fa жестоко,
Как Таманию, взял он.
Этой нотою высокой
Вызов был -- Отелло стон.
VII
В бытность в Юрьеве студентом
Фехтовал он между дел
И "блестящим аргументом"
В совершенстве овладел.
Культ рапир во время оно
Чтил он, знал их этикет,
И хранил от эспадрона
На щеке чуть видный след.
Вот зачем для поединка
Он оружием избрал
Две рапиры старых -- рынка
Благородный арсенал.
Но увы! -- года и книжки
Изменили стройный стан!
Тучный, с приступом одышки,
Все же был он ветеран.
VIII
В эту ночь перед дуэлью,
Как мы знаем, он не спал,
Поглощен своей постелью
Меж подушек, одеял,
Заблудясь в ней, как в пустыне
Одинокий пилигрим.
Дверь закрыта в спальню к Нине,
И супруга в ccopе с ним.
Клял профессор дней превратность:
Ах, ах, ах! Кто ждать бы мог?
Ах, какая неприятность!
Размышлял он, на бок лег,
Повернулся, но тревоги
Гнали сон блаженный прочь.
Думы, прошлого итоги, --
Он уснуть не мог всю ночь.
IX
Романическою шашней
Купидон, Сварогов, черт,
Мир нарушили домашний
И души его комфорт.
Он служил своим пенатам,
Для семьи он создан был! --
Жизнь домашнюю с халатом
По удобству он сравнил.
Но явилась вдруг помеха,
Расползались жизнь, халат,
И, шокируя, прореха
В них открылась, без заплат.
Это было неудобно:
И занятьям вред, и сну.
Ах, Амур похитил злобно
Счастье, туфлю и жену!
X
Правда, он, в сравненье с Ниной,
Стар немного, но года
Прежде не были причиной
Их размолвок никогда!
Прежде, возвратясь к обеду
И салфетку завязав,
Вел за супом он беседу,
Мирных полную забав.
Прежде, тихо сев к камину,
Говорил он без тревог,
Взяв за подбородок Нину:
"Как мы чувствуем, Нинок?"
После сытного обеда
Спать он мог... но вторгся враг,
Прельщена жена, как Леда,
И чадит его очаг!
XI
Пунктуально, методично
Прежде день свой разделив,
Как ученому прилично,
Он к занятьям был ревнив.
Библиотека большая, --
Восемнадцать тысяч книг, --
Кабинет весь украшая,
Умиляла каждый миг.
Фолианты эти, томы,
Пыльных полок пестрый ряд, --
Поименно все знакомы,
В нумерации стоят!
Чужд сомненья и тревоги
Он, не мучимый тоской,
Алфавиты, каталоги
Составлял своей рукой.
ХII
Он ходил по букинистам,
Собирал, переплетал,
Пятнышко на томе чистом
Нарушало идеал!
Труд ученый был с романом
В шкафе этом, в шкафе том...
Став прямым библиоманом,
Он копил за томом том:
Книги старые, новинки,
Словарей толстейших свод
И парижские картинки,
Том пикантный, нравов плод.
Этих книг на пользу ближних
Не давал он, жадный к ним
И своих сокровищ книжных
Стал он Рыцарем Скупым.
ХII
Он, узнав жены интрижку
Огорчен был и убит,
Будто вдруг утратил книжку,
Весь нарушив алфавит.
Да, соперницею Нины
Библиотека была,
Друг профессора единый,
Обожаема, мила.
С нею он делил досуги,
Этажерок, полок ряд
Был мучителем прислуги,
Домочадцев сущий ад.
Позабыв о солнце, свете,
Полки книгами убрав,
Жил профессор в кабинете,
Точно заперт в книжный шкаф.
XIV
Все же тучкою одною
Омрачался горизонт:
В счастье с редкою женою
Ждал профессора афронт:
Не было любви презентов,
Деток, крошечных бебе,
Граждан будущих, студентов
И опоры в злой судьбе.
Он помочь не мог изъяну,
Он вотще богов просил,
К чудотворному Нарзану
Прибегал в упадке сил.
Это было злым ударом
Для супружеской четы.
Нины смех встречал недаром
Платонизм его мечты.
XV
Вопреки судеб закону,
Коих он не мог постичь,
Слепо в Нину, как в мадонну,
Верил бедный Петр Ильич.
Ни опасности, ни риска
Он не видел в жизни с ней,
И, когда бы не записка,
Был бы счастлив Гименей.
"Меж семью-восьмью часами...
Дом такой-то, быть одним...
Убедитесь лично сами..."
О, фатальный аноним!
Адрес, справки аккуратность,
Сцена встречи и скандал!
-- Ах, какая неприятность!
Он в постели рассуждал.
