- Есть снижаться! - бодрым без тени сомнения голосом ответил Пусеп и, развернув самолет, направил его вниз.

Самолет зарылся в густые облака. Стало темно, появилась вода. Несколько минут ожидания и тишины. [81] Не знаю, есть ли такие летчики, которые сохраняют одинаковое настроение при полетах в ярких лучах солнца, когда видна земля, и в густых черных облаках, в которых не видно конца плоскостей. На нашем же корабле возникшая тишина свидетельствовала о перемене настроения у всех.

На высоте пятисот метров самолет выскочил из мокрых облаков, и мы увидели океан, залив и у подножья коричневой, покрытой мохом горы хорошо знакомый нам аэродром. В заливе, в бухте и на рейде стояло много больших океанских кораблей.

Летчики занялись переговорами с борттехниками насчет воздуха в тормозах, выпуска шасси и еще всякой другой сложной техники, предшествующей посадке большого корабля.

Мы же, штурманы, собрали свое имущество и, рассовав его по сумкам и портфелям, оказались на несколько минут перед посадкой безработными.

По нашей штурманской оценке Пусеп произвел отличную посадку, а большинство летчиков считает, что штурманам угодить очень трудно.

Офицеры, встречавшие нас во главе с начальником аэродрома, были все наши старые знакомые по первому нашему здесь пребыванию. Все они с нескрываемой радостью крепко жали нам руки.

Самолет был поставлен на заправку горючим. Пассажиры и большая часть экипажа уехали завтракать. Мы же с Романовым отправились на метеостанцию узнавать погоду и выторговывать разрешение на вылет. Еще по консультации в Ньюфаундленде мы знали, что сюда надвигается циклон с фронтами, не предвещающими ничего хорошего. В Англии же пока еще стоял устойчивый антициклон с хорошей погодой. По всем признакам, надо было спешить с вылетом.

На метеостанции старший синоптик со всеми подробностями рассказал синоптическую обстановку [82] чуть ли не половины земного шара, как будто мы собирались совершить кругосветное путешествие. Наши расчеты совпали с информацией синоптика, который, вручая нам объемистую папку с погодой и всеми прогнозами до Англии и дальше в Европу, советовал как можно скорее вылететь отсюда, мотивируя тем, что через несколько часов погода здесь испортится и надолго. Когда мы прощались, он пожелал нам счастливой посадки в Москве: «Хепи Лендис Москау!», потом, сняв фуражку, произнес по-русски: «До звидание». Оставался кусок пути в 1400 километров через океан, и хотя это было в два раза меньше покрытого нами сегодня расстояния, а погода предполагалась значительно лучшая, мы готовились к полету со всей тщательностью. Мы не склонны были считать, что пройденный по воздуху путь становится уже «объезженной» дорогой, по которой второй раз можно лететь без опасения. Воздушный путь ни при каких обстоятельствах не оставляет за собой следа, тем более при полете через океан.

* * *

Оставив Исландию, наш корабль направился прямо на Великобританские острова, В океане, вблизи исландских берегов, заметное оживление. Встречаются пароходы, шхуны и военные корабли. Двухмоторный гидроплан с исландской базы, разведчик и охотник за подводными лодками, пересекал нам путь. Пилот гидроплана, узнав наш самолет, покачиванием крыльев пожелал нам счастливого пути.

Облака оборвались, и по всему горизонту было ясное солнечное небо с хорошей видимостью. Над океаном штормило. Большие белые гребни поднимались на высокой волне и, падая вниз, разбивались [83] мелкими брызгами. Большой океанский пароход, идущий курсом на Исландию, зарывается носом в волну, высоко поднимается и вновь скрывается; корабль сильно качает.

Наш корабль тоже сильно болтает. Высота 2000 метров, компас работает неустойчиво. Надо бы повыше забраться, где воздух спокойнее и ветер попутный, да и волны как-то смущают - притягивают к себе взгляды и напоминают о холодной соленой воде океана.

- Как вы полагаете, Эндель Карлович, - обращаюсь я к Пусепу, - не лучше ли нам подняться еще на 1000 метров?

- Да нет, здесь пойдем, надоело по высотам болтаться, отсюда хоть океан посмотрим, - возражает Пусеп.

Тогда, обращаясь к Романову, я сказал:

- Сергей Михайлович, внимательно смотри за океаном, здесь подводные лодки шляются, как бы нам на них не напороться.

- Раньше, чем мы ее увидим, она нас обстреляет, - ответил Романов и, подмигивая мне, добавил: высота у нас малая, а океан бурливый, я на нем не сразу увидишь лодку.

Разговор шел громко, специально для пилотов, и вскоре самолет пошел вверх, достиг высоты 3000 метров. Спокойно, без болтанки, с хорошим попутным ветром мы продолжали свой полет на юго-восток.

Первые два часа полета радиомаяк Исландии добросовестно выполнял свои обязанности, любезно провожал нас и безошибочно указывал нам правильный путь.

В середине маршрута был какой-то разрыв, пустое место, где нам никто не мог помочь с земли. Тогда мы обратились за помощью к небу, к яркому полуденному солнцу. Оно сегодня было [84] к нам милостиво. С помощью солнца мы определяли свое место, своевременно обнаружили перемену направления ветра и внесли поправки в курс. На второй половине пути под нами появились облака, скрывшие от наших глаз, неприветливый, холодный океан.

Подходя к западным берегам Англии в том месте, которое было указано нам в качестве входных ворот, мы нырнули в первое попавшееся на нашем пути большое окно и на высоте 500 метров пошли дальше под облаками. Кругом было много больших и малых островов. Океан был пройден. Здесь были только проливы и заливы.

Внизу под облаками был сильный шторм. Машину жестоко, как щепку, бросало, и я подумал о наших пассажирах, для которых воздушная качка была непривычным испытанием.

В проливах крупные волны белой пеной разбивались о скалы. Небольшие суда, встречаемые нами, временами, казалось, совсем скрывались под волной.

Мы проходим над узким проливом, между двух высоких обрывистых берегов; болтанка усилилась.

Вот и последний остров с высокой горой. Теперь мы почти дома. Еще несколько минут полета, и мы над небольшим городком на западном берегу Шотландии, рядом с которым и находится наш аэродром. Вот теперь можно сказать вполне уверенно, что с океаном благополучно все покончено.

В общей сложности в этот день мы были в воздухе 12 часов 35 минут и сделали над океаном 4100 километров.

На аэродроме нас встречали все наши старые знакомые: работники нашего посольства, англичане - сотрудники министерства и служащие аэродрома. [85]

Нас всех обнимали, жали руки и сердечно поздравляли с двухкратным перелетом через океан.

Из Америки через океан прибыл на наш аэродром четырехмоторный гигант, пассажирский высотный самолет. Командир этого большого корабля, попросив разрешения, долго и внимательно осматривал наш самолет. После осмотра пилот повел нас к своему кораблю и детально ознакомил с его внутренним устройством. Наши летчики в пилотской кабине интересовались пилотажными приборами, ручками управления и летными качествами этого большого, красивого и удобного корабля. Мы же, штурманы, подробно познакомились с оборудованием штурманской кабины, условиями и методами работы штурмана корабля. Штурманская кабина находилась позади пилотов и не имела окон ни внизу, ни с боков и только сверху один прозрачный колпак для астрономических промеров. Повидимому, визуальная ориентировка на этом корабле не является средством самолетовождения.

После осмотра самолета мы посетили передвижную, на двух автобусах, выставку трофейного немецкого авиаоборудования и вооружения. Директор выставки показал все, что у него имелось, и детально рассказал обо всем. В то время некоторые вещи для нас были новы и мы с интересом и со вниманием слушали его и рассматривали экспонаты. Немного позже мы увидели грандиозную выставку трофейного немецкого вооружения в Москве, никакого сравнения с которой эта выставка в автобусах, конечно, не могла выдержать.