— Они работают в северной части долины. — Лицо Слима было совершенно непроницаемо. — Мы пытаемся определить, сколько голов скота осталось еще у хозяина.

— Да… — Шериф молча уставился на пустую столешницу. — Мои полномочия недействительны уже в двух милях от города. Что мы вдвоем, — он указал рукой на своего молчаливого помощника, — можем сделать, даже если бы и смогли вмешаться! Фостер крайне опасный человек.

— Дэйв, — произнес старик дрожащим голосом, — ты отлично знаешь, что все это начал не я!

— Знаю. Но что это меняет? — Кардиган задумчиво кивнул головой. — Я всей душой на вашей стороне, но вы и сами прекрасно все понимаете. Мне едва удается удерживать относительный порядок в самом Сэнди-Крике.

Шериф умолк на несколько мгновений, задумавшись о чем-то.

— Какая разница, хочу я этого или не хочу, просто дела обстоят именно так, как они обстоят, и выбора у меня нет. Во всяком случае, даю вам слово: если я сумею поправить то, что произошло при моем попустительстве, клянусь — Дэйв Кардиган раздумывать не станет. Только и вы должны понять: иногда человек знает кое-что, но по одному ему известным причинам должен держать язык за зубами, хотя ему страшно трудно молчать и становиться, таким образом, соучастником.

Шериф печально уронил голову на руки и молча уставился в пол.

Слим почувствовал симпатию к этому человеку. Нетрудно было догадаться, что шериф настолько запутался в неприятностях, что уже не может самостоятельно выкарабкаться из них.

— Ладно, шериф, — начал Слим, и когда Дэйв Кардиган поднял голову и посмотрел на него своими серыми глазами, молодой бунтовщик продолжил: — Бывает, человек ошибается, но ведь ошибку можно исправить. Особенно в наших краях, где большинство ошибок исправляется с его помощью. — И Слим похлопал по поясу, на котором висели в кобурах два револьвера. — Рассчитаться с грехами никогда не поздно.

Шериф некоторое время молча смотрел на него, потом со значением произнес:

— То же самое я могу и вам присоветовать.

— Человек всегда поступает так, как считает нужным и правильным. А потом приходит момент, когда он обнаруживает, что встал на неправильный путь. Только чаще всего случается так, что с этого пути уже не свернуть. Не так ли?

Кардиган проглотил остатки кофе и произнес как бы про себя:

— И я дрался за Юг. Но сейчас, столько лет спустя, смешно вытаскивать из нафталина старое тряпье. Юг проиграл и присоединился к Соединенным Штатам. Теперь все мы — один народ, и ничто не разделяет нас. Остались только честные и нечестные люди.

— С той лишь разницей, что среди честных много нечестных людей, и наоборот.

— Это ничего не меняет. Главное в том, что такое разделение произошло.

— Вы полагаете, Фостер — честный человек?

— Ну-у, в моем городке пока что никто не совершил ни одного преступления. А то, что происходит за границами Сэнди-Крика, находится вне пределов моей компетенции.

— Это не ответ на мой вопрос. — Слим наклонился к шерифу. — Похоже, вы уклоняетесь от прямого разговора.

Казалось, Дэйв Кардиган сейчас вскочит и схватится за револьвер. Однако он сумел овладеть собой. Лицо его посерьезнело, глаза сощурились:

— Глупо сейчас болтать о том, что никак не связано с предстоящими событиями.

— Напротив! Человека в борьбе укрепляет сознание того, что истина и закон — на его стороне.

Глаза шерифа превратились в узенькие щелочки:

— Если Уильям Фостер появится в Сэнди-Крике и всадит кому-нибудь пулю в спину, то окажется там, где окажется любой другой гражданин, совершивший подобное преступление!

— Вопрос в том, как долго он просидит за решеткой?

Лицо шерифа залилось краской:

— Будет сидеть до тех пор, пока мы с Сэмом сможем нажимать на курок револьвера! — Он вскочил и повернулся к старику. — А сюда я зашел в основном для того, чтобы предупредить. Фостер не оставит вас в покое. Советую вам как друг: подумайте хорошенько. По мне, так лучше всего бы вам упаковаться и уехать отсюда. Земли пока еще везде хватает, а умный человек не бьется головой в стену — он пытается найти дверь.

Старик гневно глянул на шерифа, лицо его сделалось непоколебимо упрямым:

— Знаешь, Дэйв, почему я привязан к этой земле? Понимаешь? Вот что не позволяет мне поджать хвост и смыться.

— Я понимаю. — Шериф серьезно кивнул головой и взялся за шляпу, прыщавый помощник тоже встал. — Спасибо за кофе, он в самом деле отличный. — Он улыбнулся и глянул на Джин. — Я давно мечтал выпить чашечку вашего превосходного кофе.

— Забудьте о нем, шериф! — произнесла девушка, глядя Кардигану прямо в глаза. — И спасибо за предупреждение. Я всегда знала, что вы не тот человек, за которого себя выдаете.

Шериф молча поклонился девушке, махнул рукой Слиму и, проходя в дверь, бросил через плечо:

— Вы все-таки подумайте, мистер Макбрайд!

Двери захлопнулись, и вскоре цокот копыт засвидетельствовал отъезд шерифа и его помощника.

— Не думаю, что его кто-то послал сюда, — задумчиво произнес Слим. — Он выглядит честнее, чем я полагал.

— Да, — утвердительно кивнул старик. — Дэйв Кардиган был другом моего Джерри. Они воевали вместе.

Быстрой рысью они неслись в направлении поселка. Слим и Джо впереди, Шорт и Трек держались сзади. Ночь была тихая, и, кроме топота копыт, не было слышно более ничего. Мрачные скалы в лунном свете приобретали фантастические очертания, казалось, будто всадники проносятся мимо каких-то мрачных чудовищ.

Когда вдали показались тусклые огоньки города, Слим остановил коня и повернулся к свите:

— Значит, договорились? Поедете тропой над городом, спуститесь в долину с другой стороны и подождете меня за первым поворотом. Сигнал — лай койота.

— Есть, капитан! — Шорт по-военному отдал честь и вместе с Треком растаял среди скал. Еще через секунду послышались глухие удары копыт о землю, и вновь воцарилась тишина.

Слим неподвижно сидел в седле, пристально вглядываясь в ночь, а в мыслях ему улыбалась девушка с глубокими, словно небо, голубыми глазами. Какое-то странное чувство охватывало его при воспоминании об этом взгляде…

Где-то в скалах раздался лай койота.

Слим вздрогнул, тревожно осмотрелся, будто только что пробудился ото сна, и без лишних понуканий направил лошадь к городу. Джо молча последовал за ним.

Перед салуном у коновязи расположился целый табун лошадей. Изнутри доносились звуки пианино и громкий говор гуляк.

Слим повернулся к Джо:

— Придержи его ровно на час.

— Если только он вообще здесь.

— Здесь! Старик говорит, что он каждый вечер мусолит карты.

Джо спешился и направился к коновязи:

— Шериф пробудет в салуне, как минимум, час, это уж точно, пусть мне даже придется сунуть ему ствол в ребра. — Он посмотрел на большие часы, которые с важным видом выудил из жилетного кармана, и нырнул под бревно коновязи. — Будь повнимательнее, Слим, и, конечно, удачи!

Слим посмотрел, как Джо вошел в салун через машущие туда-сюда двери, сквозь которые вместе с пьяным гомоном на улицу вырвались густые клубы табачного дыма.

Мгновение спустя он пришпорил коня и направился прямо к резиденции шерифа.

Слим обошел тюрьму и канцелярию, убедившись, что во всем здании нет ни огонька. Спешившись, он привязал коня за домом, где его никто не мог видеть, и тихо приблизился к боковому окну. Еще в первый визит в город он приметил, что это окошко не забрано решеткой.

Он вытащил нож и без особого труда открыл окно, бесшумно влез в него, прикрыл за собой раму и зажег спичку.

Вся мебель в комнате состояла из шкафа с картонными папками, вешалки, нескольких простых деревянных стульев, письменного стола с вертящимся креслом за ним. Напротив входной двери стояла плевательница, а слева — шкаф со стойками, в которых покоилось несколько винтовок и одна двустволка крупного калибра.

Слим был уверен, что дверь кабинета ведет в короткий коридор с несколькими камерами по обеим сторонам. И все-таки он открыл ее, еще раз чиркнул спичкой и убедился, что коридор и камеры пусты.