Камилла вздохнула и отпила из высокого бокала освежающий с чуть ощутимой горчинкой сок, вкус которого так созвучен её настроению.

  - Должен принести извинения..., - Томаш тоже отставил в сторону тарелку и теперь смотрел прямо на Камиллу. - за эту ситуацию...

  Камилла на мгновение замерла, медленно отставила бокал, опасаясь, что его содержимое окажется на кителе, слишком непредсказуемым казался ей этот разговор, как и встреча наедине с Томашем. Ей не надо было пояснять, о чём говорит мужчина. Ещё свежа в памяти сцена, развернувшаяся сегодня днём на глазах новых союзников.

  - Это не имело под собой никакой подоплёки. - от прямого взгляда леорийца внутри девушки всё застыло в ожидании, слишком нечитаемым было его лицо, - Элементарное стечение обстоятельств. Моя вина. Признаю. Стоило озадачится и самому всё проконтролировать.

  - Понимаю. - безразлично обронила она.

  Томаш вскинулся, вглядываясь в голубые глаза Камиллы, пытаясь проникнуть так глубоко, насколько она бы позволила, но девушка держала себя в руках, не демонстрируя и тени эмоций.

  А ей стало не по себе. Сорх!!! Она ведь действительно понимала причины. Понимала со всей ответственностью, у Лорда Даррека в прошедшие месяцы было огромное количество забот, требующих его пристального внимания. Глупо было ждать от этого леорийца, что он, забыв о своём гражданском долге, прилетит на ту же Базу А1 с целью поставить капитана Ревейн в известность о предстоящем назначении. И совершенно естественно, что он поручил это своему подчинённому. Это Лорд. Олицетворение власти империи леорийцев. Чего она ждала? Женская сущность внутри Камиллы эгоистично ждала встречи и обижалась, когда их свидания резко прекратились. Разум офицера понимал: её желания и обиды слишком незначительны, чтобы ставить их во главе приоритетов члена императорской семьи.

  - Думаю настало время объяснить некоторые моменты, - произнёс мужчина, не дождавшись пояснений.

  Камилла была согласна, но... Страх, поднявшийся откуда-то из глубин сознания, не позволял увидеть картину полностью. Этим утром она злилась на молчание Томаша, на его нежелание связаться с ней и всё объяснить. Это в присутствии джанов и Ла Лео Камилла храбрилась и старалась не уронить своё достоинство. Это во время короткой поездки в город она пестовала в себе раздражение и продолжает это делать сейчас чисто по инерции, но... теперь стало страшно от неизвестности, неопределённости. Этот страх поселился в ней давно, а Камилла Ревейн никогда не закрывала глаза на свои слабости, чтобы сейчас в полной мере не осознавать это.

  - Это очевидно, - спокойный тон в противовес бурлящим сомнениям в душе землянки.

  - Ты не права. - резко сказанные слова взвинчивались в сознание, ещё больше увеличивая смятение девушки. Камилла была уверена в себе, уверена в контроле над собственными эмоциями, уверенна в своей привычной маске невозмутимости. Так что же удалось прочитать в её глазах Томашу?

  - Отнюдь, - Камилла бесстрашно встретила взгляд мужчины, - Я в полной мере осознаю ответственность. Я же обещала.

  Все же не настолько она была непроницаема для леорийца, если он сумел увидеть запрятанное в глубины её собственного сознания. Томаш устало вздохнул, поставил локти на стол, сцепив в замок пальцы и устраивая на них подбородок.

  Камилла вздрогнула. Это преображение... исчезла маска Лорда. Перед ней сидел Томаш. Тот Томаш, что устраивал ей свидания, который успокаивал, поддерживал в трудные для неё минуты. Сердце дрогнуло от понимания: он устал. Смертельно устал. Это читалось во взгляде, об этом говорила складка вокруг поджатых губ.

  - Я признаю за собой ошибки. - чёрные глаза не отпускали из плена голубые, - Я не буду оправдываться и говорить, что не знал о программе псиоников и твоей роли в ней. Знал. Более того, в какой-то мере послужил инициатором. Я не буду оправдываться. И знаю, что ты это понимаешь.

  Камилла медленно кивнула, не в состоянии отвести взгляда. Он пробирал до самых глубин. Девушка наяву почувствовала нить, протянувшуюся через стол.

  - Я признаю, что с позиции гражданина Земного Союза вся эта история с программой выглядит... нелицеприятно. - разделяя каждое слово, вкладывая больше, нежели намеревался, говорил Томаш. - Я признаю твои претензии. У меня было время осмыслить и сделать выводы.

  Камилла застыла каменным изваянием. Невозможно оторваться, невозможно пошевелиться, не разрушив хрупкость момента.

  - Если бы можно было повернуть время вспять... я поступил бы точно также. Программа бы появилась, и я рад возможности её появления, потому что это позволило войти в мою жизнь одной маленькой землянке.

  Тепло, такое несмелое, такое желанное, разрасталось в груди. Как ей хотелось верить без условностей, без причин, поддавшись собственным чувствам, которые вызывал этот мужчина.

  - Ты сказала, что не стоило идти на жертвы... Ты не права. Жертв не было.

  Камилла сглотнула. Перед глазами, как наяву встала картинка из прошлого. Она выходит из зала, а вслед ей смотрят пять пар глаз, а она видит только Томаша и мысленно произносит только для него... только ему. Робкая надежда... Она тогда ошиблась?

  - Но ты говорил..., - пытаясь разобраться, осознать, Камилла не могла не спросить, но её поспешно перебили.

  - Ками, я никогда не строил для тебя иллюзий. Когда я говорил о том, что не властен над привязкой..., - Томаш выпрямился, не разрывая зрительный контакт, протянул руку и накрыл, лежащую на столе ладошку.

  Вдаль позвоночника прошлась дрожь. С трудом подавила.

  - Вспомни, родная. Просто вспомни. - голос Томаша понизился на несколько тонов, создавая новый мирок, отделяя их двоих от реальности. - Смысл сводился к необратимости, а не к вопросу выбора.

  Камилла не понимала. Хотела понять, но от вкрадчивых ноток мысли так и норовили свернуть на более...отвлечённые темы.

  - Твои выводы ошибочны. - произнёс он твёрдо, - Наличие привязки не делает из меня жертву. Я сам... понимаешь сам сделал свой выбор.

  Томаш сделал паузу, давая Камилле возможность осмыслить. Если бы это было так легко сделать, когда тёплые пальцы невесомо гладят тыльную сторону её ладони.

  - То, что я испытываю..., - в черноте глаз можно утонуть, пропасть, - это нельзя подогнать под тесные рамки понятия 'любви' в земном понимании. Я, действительно, не виноват, что являюсь леорийцем.

  Тонкие пальчики под ладонью мужчины дрогнули. Это напоминание... Неужели она и в этом ошибалась?

  - Нет в этом моей вины. И твоей вины в заблуждении нет.

  О, Вселенная!!! Но ведь он не говорил, никогда не говорил о любви. О том, что нуждается, да. О том, что не может быть вдалеке - было. Но разве...

  Куда бы привели размышления, если не слова Томаша:

  - Могу только предположить, что ты ждала именно этого признания? Если ты хочешь я могу использовать это слово, но оно никогда не сможет вместить в себя всю гамму моих чувств.

  И стало стыдно. Она его обидела. Она, увидев только одну сторону, услышав только то, что вписывалось в информационный блок о леорийцах, поспешила с выводами и всё-таки ошиблась.

  - Томаш, я не хотела оскорбить..., - голос сел, слова приходилось выталкивать.

  Но и Томашу было не просто открываться перед ней. Камилла видела, как мужчина подбирает каждое слово в попытке избежать новой недосказанности. Но теперь землянка понимала больше... видела больше.

  - Понимаю и не обвиняю. - Тёплая улыбка, нежное пожатие руки, - Нельзя скидывать со счетов наши расовые различия. Я только хочу, чтобы ты поняла. Привязка нечто большее. Ты это я. И нет ничего противоестественного в моём желании видеть тебя рядом каждую минуту. Я уже говорил - это физиология леорийцев.

  - И поэтому..., - прищурилась девушка.

  - Я не буду давить на тебя, - покачал он головой, - но и не собираюсь скрывать наши отношения. Ты просила о доверии... Мои действия не выходят за его рамки. Ты леди Ла Рон. Для леорийцев, для своих соотечественников, для джанов. Я это признал перед лицом окружающих и не собираюсь отказываться от своих слов.