В первое мгновенье у Эйнджел возникло желание убежать. Просто броситься наутек и бежать, никогда не останавливаться. Но она осталась стоять в проходе как вкопанная. Первый испуг прошел, и Эйнджел обрела способность рассуждать здраво.

— Какого черта вы здесь делаете? — снова спросила она.

Она устала от сюрпризов и всяких неожиданностей, устала быть все время начеку.

Анака подвинулся и указал ей на место возле себя.

— Вы как будто забыли, что я тот человек, кто вернул вам эти билеты.

— Ах, да.

Внезапно Эйнджел почувствовала себя ужасно глупо. Она действительно вела себя как идиотка.

— А как вы узнали, что я буду на матче?

— Я и не знал. — Анака пожал плечами. — Просто подумал, что это возможно, особенно, если учесть настойчивость, прозвучавшую в письме.

— Так вы прочли… — задала она вопрос, ответ на который был заранее известен.

Конечно, он прочел, иначе, как бы он догадался, кому следует вернуть билеты?

— Но зачем вы пришли сюда?

— Не знаю…

Эйнджел наклонилась вперед и хорошенько рассмотрела детектива. Вид у него был неважнецкий, глаза красные от переутомления. На этот раз костюм на нем был другой, но такой же помятый, как и тот, в котором она его всегда видела. Несмотря на терпкий запах горячих сосисок, пива и десятка тысяч моро, она определила, что уже несколько дней детектив не принимал душ. Лицо его осунулось, подбородок заострился. Движения были осторожными и медлительными и напоминали человека, который понимает, что в любую минуту может грохнуться в обморок. Анака не сводил с нее взгляда, в его глазах появилось умоляющее выражение:

— Эйнджел, пойдем со мной в участок.

Эйнджел смерила его холодным взглядом.

— Мать твою, Анака, однажды я это уже попыталась сделать это.

Детектив отвернулся и уперся лбом в спинку сиденья предыдущего ряда. Он так долго не отвечал ей, что Эйнджел даже подумала, что он заснул. В это время раздался голос из громкоговорителей:

— Добро пожаловать на стадион «Хантердром» и футбольный матч «Землетрясения».

Раздались аплодисменты, после чего Анака, наконец, изрек:

— Я не знаю, что еще предпринять.

Эйнджел едва слышала его. В девизе «Землетрясения» были такие слова, сказанные ими о самих себе: «заставим землю дрожать». Динамики громкоговорящей системы стадиона немало способствовали этому, потому что от низких частот внутри купола все завибрировало.

Случись сейчас два или четыре незначительных толчка, и никто бы ничего не заметил. А, если бы заметили, то приняли бы за спецэффект.

— Вы должны помочь мне…

— Помочь в чем?

— Остановить их!

Анака вздрогнул, но вовсе не потому, что уровень шума на стадионе был слишком высок.

Прямо над ними, над полем, огнем красок и звука взорвался гигантский голографический экран. На нем моро десятиметрового роста в доспехах совершали свой ритуальный марш. Одновременно началась трансляция матча по радио и телевидению.

— Вы единственная, кто обладает сведениями, — сказал Анака.

Эйнджел положила руку ему на плечо. Как, черт возьми, могла она сказать, что сдалась и собирается выйти из игры, что больше всего на свете желает уцелеть.

— Вам нужно отдохнуть…

Полицейский рывком сбросил ее руку:

— Как, черт возьми, вы можете говорить это?

— Анака…

— Поле всего случившегося, я думал, что вы поймете.

У Эйнджел по спине пробежал холодок. Она поняла, что произошло нечто непоправимое. Анака был близок к состоянию нервного срыва. Случилось что-то ужасное.

Она снова положила руку ему па плечо. Тем временем на поле стали выходить команды-участницы матча. Пока диктор называл имена игроков, голографический экран демонстрировал их трехмерные графические изображения.

— Скажите, что стряслось?

Анака искоса взглянул на нее. Его веки были полуприкрыты.

— Вы ведь знаете, вы не могли не знать об этом. Это все ваш любовник, он заварил эту кашу.

— Прекратите нести чушь, расскажите обо всем, что случилось после той проклятой перестрелки!

Должно быть, в ее голосе прозвучал неподдельный испуг и отчаяние, потому что Анака немедленно отреагировал.

— О'кей. — Он даже хихикнул. Этот звук напугал Эйнджел почти также сильно, как и выражение глаз сыщика, когда тот произнес: — Что случилось?

Он уставился в пространство, со стороны казалось, что он внимательно изучает проецируемую на экран фигуру Аль Шахейда, капитана команды «Бродяги» из Денвера.

Когда «Бродяги» выиграли жеребьевку, Анака повторил:

— Что случилось?

Казалось, что с этим вопросом он обратился к самому себе.

— После того, как мы расстались, — подсказала Эйнджел.

Детектив кивнул.

— Мне пришлось начинать все с начала. Теперь я вел наблюдение за Ван Дайном с расстояния. Боже, как я хочу, чтобы они обнаружили мое подслушивающее устройство…

— Значит, пока они его не обнаружили?

— Пассивный неинвазивный оптический датчик, помещенный вблизи одной из их главных магистралей. Я думал, его так просто обнаружить.

Анака покачал головой.

— Вел наблюдение за воздушным транспортом полиции. Так я узнал, как умерла Пэт Эллис…

— Доктор Эллис?

Произнеся это имя, Эйнджел почувствовала, как по спине пробежал смертельный холодок. Бедная маленькая пинки, женщина, которая так боялась.

— … ее машина была обнаружена в одном из ущелий гор Сан-Бруно. Находилась там с воскресенья. Говорят, «дорожно-транспортное происшествие». Ее сбросили с дороги.

Еще один удар, нанесенный боевиками кошачьей шайки. Во всяком случае, похоже на их стиль. Несмотря на то, что исполнитель не вызывал у нее никаких сомнений, Эйнджел все же спросила Анаку:

— Кто сделал это?

— Те же лица, что приказали ей избавиться от тела Байрона Дорсета, те, кто заставил дать ложное заключение по результатам вскрытия.

Он посмотрел на нее так, словно все было давно известно.

— Это было два… нет, три дня назад.

Анака взглянул на часы.

На футбольном поле инициативу взяли в свои руки «Бродяги». Это было похоже на начало гонки, скопищу зрителей на трибунах это не понравилось.