— Капитан, я заметил, что, когда ваше судно разгоняется, это практически не сопровождается вибрацией, а звука двигателя так и вовсе не слышно. Позвольте полюбопытствовать, каким источником энергии вы пользуетесь? — задал вопрос Фарбо.

— Конечно, мы хотим быть как можно более открытыми, полковник. — Отвечая на вопрос, она в упор смотрела на Вирджинию. Взгляды их надолго встретились, но доктор Поллок так и не отвела глаз. — Мы хотим, чтобы вы узнали все, что пожелаете. «Левиафан» использует атомную силовую установку, как и всякая субмарина во флоте крупнейших держав мира. В качестве привода мы используем теплодинамический двигатель, или ТДД. Мы используем перегретый пар из ядра реактора, прогоняя его через ряд насосов, смешивая с водородом и веществом вроде пищевой соды, тем самым получая паровой двигатель — экологически дружественный и вполне обеспечивающий движение «Левиафана».

— Капитан, позвольте вопрос? — встрепенулся Найлз, кладя салатную вилку на тарелку и глядя на Фарбо.

В ответ она чуть заметно опустила свой изящный подбородок.

— Сколько человек вы хладнокровно убили сегодня утром? Должен вам сказать — по крайней мере, пока этого не сделал мой друг и наставник сенатор Ли, — что ваши действия кажутся совершенно безумными.

Найлз ощутил устремленный на него слева взгляд первого помощника. Тот коснулся уголков рта салфеткой и тут же швырнул ее на колени.

Капитан с улыбкой слегка тряхнула головой в адрес Сэмюэльса.

— «Хладнокровно»… Меня всегда интересовало это выражение, доктор Комптон, пускаемое в ход людьми, даже не представляющими, что такое истинная справедливость. Да, когда вы планируете убийство только лишь потому, что вам хочется убивать, — действительно, это хладнокровное убийство. Однако кровопролитие сегодня утром было отнюдь не хладнокровным. Это был поступок горячей, кипящей крови, оправданный во всех отношениях, вплоть до фундаментальнейших законов цивилизованного человечества. Я искренне желаю, чтобы во имя этого она пролилась в последний раз, но боюсь, что этому не бывать.

— Требования, предъявленные вами миру, хоть и оправданны во многих отношениях, но неисполнимы. Государства рухнут, а люди будут голодать, — вставил Ли, отодвигая салат, будто демонстрируя, что не желает принять из рук этой женщины ничего.

— Для вас само уже это судно — вещь невозможная с научной точки зрения, не правда ли? Вам многие вещи кажутся такими, но на самом деле это не так.

— Без альтернативного топлива — это так. Без дополнительных исследований — это так, — стоял на своем Найлз, глядя на нее в упор.

Капитан дернулась, словно хотела ответить грубостью, но вместо того медленно наклонила голову, заставляя себя успокоиться. Потом подняла голову, открыв глаза и улыбнувшись, но на лице ее все равно читался порыв спорить.

— Моя семья втуне пыталась поделиться преимуществами наших исследований и экспериментов с теми, кто мудро распорядится ими, лишь затем, чтобы узреть, как наших эмиссаров высмеивают, даже убивают, а некоторых, сообщаю с прискорбием, перекупают коммерческие корпорации, представляющие интересы нефтяных концернов планеты. Сегодняшний мир способен работать совершенно без бензина. Я могу обеспечить мир энергией ветра, энергией солнца, азота, чистой угольной энергией и чистой атомной энергией. Надо только попросить.

— Тогда почему же… — начал было Найлз, но Эрталль продолжала, будто он пустое место:

— Но, увы, с сожалением констатирую, что не располагаю никаким волшебным средством помешать гибели множества великолепных морских видов. Человечество никогда не понимало, что океан и человечество живут в симбиозе. — Она сложила кончики пальцев домиком, а потом сплела их. — Единственным решением выступает время, доктор, время. Море нуждается во времени, чтобы исцелиться, и мои исследования показали, что оно действительно может исцелить себя. Однако нефтепродукты губят жизнь не только на суше и в воздухе, они уничтожают жизнь и в моих морях. Кислотные дожди, разливы нефти и умышленный слив химических отходов совокупно причинили неслыханный ущерб земле и ее океанам.

Найлз хотел было задать вопрос, но был прерван стюардами, принесшими главное блюдо.

— Надеюсь, блюдо вам понравится. Это черный каменный окунь, фаршированный сердцевиной красных артишоков, опять-таки, из нашего собственного огорода.

Полюбовавшись шикарно оформленным блюдом, Найлз посмотрел на капитана так, будто она уклоняется от его вопросов, хотя и знал, что у нее подобного и в мыслях не было. На самом деле она буквально напрашивается на вопросы.

Эрталль сделала знак обслуживающему ее стюарду унести ее ленч. Потом подперла изящными ладонями подбородок и устремила взгляд на Сару, будто изучая ее. Та ответила взглядом, подцепив на вилку солидный кусок окуня.

— Лейтенант Макинтайр, мне сообщили, что вы проявили немалую находчивость в обороне своего комплекса. Вы даже обзавелись поклонником в моем экипаже. Сержант Тайлер говорит, вы действовали в куда более агрессивной манере, чем можно предположить по вашему диплому геолога.

Положив вилку на тарелку, Сара промокнула рот салфеткой. И схлестнулась взглядом с капитаном.

— Прежде всего я обученный солдат, капитан. Почему это вас удивляет? Впрочем, даже необученные дают отпор, когда на них нападают.

Эрталль улыбнулась, продолжая разглядывать Сару.

— Подозреваю, вы прошли специальную выучку; может быть, у кого-то близкого?

Подобный заход пришелся Саре не по душе. Она что, слышала о Джеке… о его смерти? Это что же, так она хочет подобраться к Саре — высмеивая ее чувства к нему?

Макинтайр уже хотела ответить, когда ее перебил интерком:

— Капитан, это пост… мэм, это вахтенный офицер. Мы вышли на координаты метки Антония и поймали его приемоответчик.

Эрталль еще какое-то время продолжала мериться с Сарой взглядами, потом потянулась и под столом нажала что-то невидимое гостям.

— Спасибо, мистер Аберкромби. Будьте любезны, прикажите остановить машину и велите команде ближайшие десять минут хранить тишину.

— Есть, капитан. Стоп машина!

Сидевшие вокруг стола ощутили, как замедляется гигантская субмарина с переходом силовой установки на холостой ход.

— Коммандер Сэмюэльс, не будете ли вы добры взять роль хозяина на себя? — произнесла капитан, опять посмотрев на Вирджинию.

Кивнув, первый помощник встал со своего места и подошел к дальней секции корпуса, где находились глубоко внедренные объемные экспонаты морской живности каждого из основных классов. Капитан сидела молча, наблюдая за гостями.

Первый помощник остановился у небольшой кнопочной панели и ввел код. Внезапно композитный внутренний корпус разделился на две части, разъехавшиеся и скользнувшие вниз, скрывшись в корпусе. Потом все увидели, как убирается еще один защитный слой, а за ним и третий. Три слоя материала отделяли их от давления моря. Теперь же осталась лишь подсвеченная синева океана. Вода была кристально прозрачной, и казалось, мощные наружные прожекторы позволяют заглянуть в дальние дали. Найлз и остальные встали, подошли к окну размером сорок пять футов на тридцать и устремили взгляды в раскрывшуюся перед ними ширь. Пока они наслаждались впечатляющим видом, капитан продолжала сидеть.

— Боже мой… — Алиса взяла Гаррисона за руку и сжала ее. — Это прекрасно!

Отодвинув стул, Эрталль составила им компанию у окна. Сложив руки за спиной, она глядела в море по ту сторону армированного акрила.

— Мы только что вошли в пределы Северного полярного круга. Скоро мы уйдем на глубину и совершим переход подо льдом. Полагаю, первым делом вы могли бы пожелать посмотреть, что мы защищаем в этом уголке моря.

Они обернулись и посмотрели, как она щелкнула небольшим тумблером на той же панели, которая открыла обзорное окно.

Сара ощутила это первой, прислонившись к Фарбо, когда в ушах у нее зазвенело. Остальные ощутили то же самое мгновением позже. Звук не был неприятным, но прошивал насквозь. Но что самое странное, он воспринимался и казался чуть ли не знакомым, будто полузабытая старая песня.