— Никогда не придавала вину такого значения. — Ли заковылял к столу, опираясь на трость.

— Дорогой сенатор Ли, позвольте представить это в перспективе, более близкой вашему сердцу. Виноград для этих бутылок был собран в том же году, когда Джордж Вашингтон стал вашим первым президентом.

— Что ж, вот и отдайте это ему; не вижу в вине ничего такого.

Тут в дальнем конце салона открылась дверь, и светловолосый мужчина, которого они видели в центре управления, вошел и тихонечко прикрыл две широкие створки. На нем был темно-синий китель и галстук. Первый помощник «Левиафана» улыбнулся и встал перед сотрудниками группы.

— Добрый день, — первым он протянул руку Фарбо. — Я первый помощник Джеймс Грейди Сэмюэльс, бывший моряк Военно-морского флота Ее Величества.

Фарбо поглядел на человека, сказавшего это с легким английским акцентом, а затем на протянутую руку. И наконец пожал ее.

— Полковник Анри Фарбо, полагаю, в прошлом офицер французской армии? — осведомился Сэмюэльс.

— Да, — ответил француз. — А это лейтенант Сара Макинтайр, — он положил ладонь Саре на талию, позволив ей обменяться с офицером рукопожатием.

— Я прекрасно знаю о мисс Макинтайр и ее послужном списке. Ваши труды во время инцидента в Аризоне два года назад и на Окинаве в прошлом году прекрасно известны нашему капитану.

Ничего не сказав, Сара уступила ему дорогу.

Любезный офицер шагнул вперед и улыбнулся Алисе:

— «Левиафан» весьма польщен вашим присутствием, миссис Гамильтон. Я столько слышал и читал о вас, что мне вы кажетесь давней знакомой. — Он взял ее за руку и поцеловал. Потом снова улыбнулся и передвинулся к Ли: — Сенатор Гаррисон Ли, я не посмею даже начинать говорить вам комплименты, ибо с вашим послужным списком нам попросту не удастся сесть за стол. Сенатор, герой войны, генерал Управления стратегических служб, директор группы «Событие» — это честь…

Не утруждайся, сыпок. Я своими ушами слышал твои приказы в оперативном центре. Ты уж меня прости, но я воздержусь от рукопожатия с убийцей. — Ли поднял взгляд с протянутой руки первого помощника на его глаза и отступил в сторону.

Сжав ладонь в кулак, Сэмюэльс на мгновенье отвел глаза в сторону, но не ответил на обвинения Ли. Зато с прежним энтузиазмом переместился к Вирджинии:

— Доктор Вирджиния Поллок, изобретатель модуля опреснителя во время работы в отделе электрических лодок «Дженерал Дайнэмикс». Это честь, мэм.

— Прошу прощения… мистер Сэмюэльс, так, да? Но я разделяю мнение сенатора. Я нахожу и вас, и ваши деяния отвратительными. Вы уронили благородное дело защиты экологии, как никогда, низко.

Вид у первого помощника был откровенно подавленный, когда он повернулся и наткнулся на Найлза Комптона:

— Директор Комптон, хотя вы, должно быть, разделяете мнение вашего заместителя и бывшего наставника, я хотел бы поблагодарить вас за присутствие на борту. В ответ на серьезные обвинения, выдвинутые против моего капитана и его экипажа, вы должны понять, что мы считаем, что находимся в состоянии войны, и ведем себя соответственно. Все заявления были сделаны заранее. Здесь не было никаких убийств, кроме уже совершенных странами мира против самой планеты, на которой они живут.

Найлз надул губы, потом кивнул, но не обмолвился ни словом. Он заметил в словах первого помощника легчайшее колебание, словно слова застревали у него в горле.

— Значит, теперь вы просветите нас, почему убили моих людей, а нас похитили из нашего комплекса? — спросил Найлз.

— На ваши вопросы ответит капитан. А покамест, пожалуйста, прошу всех присаживаться; хозяйка присоединится к нам очень скоро. Капитан решила, что заставить вас есть свой ленч в каютах было бы нарушением флотского этикета.

Моряк едва договорил, когда в помещении зазвучал скрытый динамик:

— Внимание, приказы аппарата капитана! Мы получили подтверждение, что корректирующие меры, предпринятые на юге Мексиканского залива и в Северном море, проведены успешно. Однако им сопутствовали многочисленные жертвы. Капитан приказывает провести молебен по погибшим в двадцать ноль-ноль в часовне. Присутствие представителей каждого подразделения лодки обязательно. Спасибо.

В комнате воцарилось безмолвие, а первый помощник молча жестом пригласил гостей садиться.

Ли уже хотел было что-то сказать, когда Алиса медленно покачала головой, как бы говоря, чтобы он попридержал готовые сорваться с языка оскорбления или обвинения.

Двери распахнулись, и вошедшие стюарды начали разливать вино и воду по бокалам. Сэмюэльс кивнул и принялся раскладывать салфетку на коленях, усевшись за стол напротив пустующего капитанского стула. Он ждал.

Прежде чем персонал группы понял, что происходит, в комнату вошли два человека, оглядели их, а затем широко распахнули двойной люк. И оттуда, приковав всеобщие взоры, в салон ступила темная фигура, облаченная в блестящие темно-синие брюки и темно-синюю же водолазку с длинными рукавами под кителем того же цвета, обшитым золотым галуном.

Увидев капитана «Левиафана» впервые, Найлз вскочил на ноги. Вряд ли надо говорить, что он лишился речи.

Женщина оказалась высокой и ослепительно красивой. Ее черные как вороново крыло волосы плавно ниспадали с левого уха. Глаза, поражающие сияющей синевой, оглядели каждого гостя по очереди, прежде чем она продолжила путь, остановившись по левую руку от своего стула с высокой спинкой во главе длинного стола.

— Леди и джентльмены группы «Событие», позвольте представить вам капитана Александрию Оливию Эрталль.

Высокая женщина отвесила полупоклон; одежда ее в свете огней салона искрилась. Она снова оглядела каждого из гостей по очереди. И тогда впервые улыбнулась.

— Добро пожаловать на борт моего судна «Левиафан», — негромко произнесла Александрия, качнув головой. Как только она выпрямилась, один из дюжих мужчин, сопровождавших ее, отодвинул для нее стул, и она села — неспешно и аккуратно, одновременно беря льняную салфетку с монограммой и кладя ее на колени.

— Должен признаться, ваше судно — просто чудо… по крайней мере, в тех отсеках, которые мы видели, — сказал Найлз, отхлебнув воды из бокала.

Прикрыв глаза, капитан коротко кивнула в направлении Найлза и подняла свой бокал белого вина.

— Леди и джентльмены, за землю и ее многообразные удивительные биологические виды.

Найлз перевел взгляд с капитана Эрталль на собственных людей и покачал головой. Бокал, чтобы присоединиться к тосту, взял только Фарбо:

— Всенепременно! Я не упущу шанс отведать этого чудесного вина.

Александрия Эрталль пригубила из бокала, устремив свой магнетический синий взор на Анри Фарбо.

— Полковник, понравилось ли вам вино? — поинтересовалась она, поставив бокал, тщательно избегая чем-либо выказать, что хоть на йоту уязвлена реакцией Комптона и остальных.

— Да, но еще более я поражен, что оно не обратилось в уксус.

— Оно найдено в среде, не допускающей подобного.

— И где же это, капитан? — полюбопытствовала Сара, вдыхая букет вина из собственного бокала.

— На глубине двух с половиной миль в Атлантическом океане, лейтенант Макинтайр, в винном погребе шеф-повара на борту лайнера «Титаник». Оно никем не использовалось, а мы пару лет назад оказались в тех краях, вот и подняли его с глубины. Обычно я гробокопательством не занимаюсь, но бросить столь великолепное вино — чуть ли не преступление.

Двери снова распахнулись, и стюарды внесли салаты, поставив их перед каждым.

— Полагаю, овощи придутся вам по вкусу. Они выращены на борту «Левиафана» в нашей гидропонной оранжерее, которую вы еще увидите во время своего турне. На самом деле они выращены в течение одних суток.

— Генетика? — уточнил Найлз, воззрившись в собственную тарелку.

— Нет, доктор Комптон, низковольтный ток и удобрение из кораллов, всё из моря — вообще-то очень просто.

Все взялись за салат. Найлз посматривал на капитана, даже не попытавшейся притронуться к своей тарелке. Однако она взяла что-то у старшего стюарда и проглотила, запив глотком воды.