Президент посмотрел на полковника Джека Коллинза, приподняв брови, а затем снова на капитана Эверетта.

— По-моему, вы влезли в мой бар, — притворно нахмурился президент.

— Если полковник Фарбо и научил нас чему, так это тому, что нечего церемониться, если выпивка под носом. Кстати, сэр, насколько понимаю, винный подвал капитана Эрталль вашему сто очков форы даст.

— Я так и понял.

Вдруг из обеденного салона президентской яхты грянула громкая музыка — наигранная «Сьюпримз» песня «Любовь не торопи», — и, ко всеобщему потрясению, из салона в танце появились в стельку пьяные Райан и Менденхолл в женских купальниках, разевая рты в лад словам песни. Да и руками они жестикулировали, как «Сьюпримз» в зените славы.

Громче всех рассмеялись Гаррисон Ли и президент, глядя, как двое мужчин вертят бедрами и вприпляску приближаются к Джеку и Саре, а следом команда Секретной службы на взводе, готовая расстрелять обоих. Не успел Джек сообразить, что к чему, как Сара, смущенная сверх всякой меры, просто улыбнулась и столкнула обоих лейтенантов с яхты в теплый залив.

Музыка продолжалась, а Эверетт прямо согнулся от хохота и потому даже не заметил, как Джек тихонько поднял ногу и толчком в пятую точку послал его следом за шутниками.

Вскоре хохотали все без исключения, глядя, как они бултыхаются, пытаясь выбраться из воды.

А в четверти мили от них на поверхности залива показались темно-синие глаза симбианта, внимательно наблюдавшие за барахтающимися у президентской яхты людьми. Поморгав глазами от яркого сияния южного солнца, сим выгнул спину и нырнул обратно в морские глубины.