— Держите еще флорин в пару к тому, что получили раньше, — сказал он. — Вы справились с ролью?

— Ах, конечно! — отозвалась жена. — Судя по всему, молодые люди поверили каждому слову.

— Будь я проклят! — воскликнул ее супруг. — Я и сам поверил!

Сэр Марис смерил супругов пронзительным взглядом.

— Эти разбойники не причинили вам вреда?

— Нет, — тут же ответила женщина. — Во всяком случае, не более, чем необходимо. Они нас не били, сэр, да и не собирались.

— Куда им, ведь ты со своими рыцарями был поблизости, — проворчал возчик.

Сэр Марис кивнул.

— Итак, я выполнил свое обещание. Но вы, небось, перепугались?

— Ужасно, сэр, хоть я и знаю их с колыбелей, — женщина содрогнулась. — Они превратились в сущих головорезов. А все воровство, ради которого они подались в леса! Хотя, по правде говоря, я их совсем не боялась, разве что чернявого негодяя, который зовется Бором; он ведь не из нашей деревни.

— Что он натворил? — рявкнул сэр Марис.

— Ничего, — медленно проговорил возчик. — Натворить-то он ничего не натворил.

— Да-да, — подтвердила жена. — Просто выглядит он как-то не так и говорит не по-нашему. Хоть улыбка у него светлая, да в глазах такая бесшабашность, что дрожь пробирает. Однако пожаловаться ни на что не можем.

— Что ж, если он ничего не натворил, то и я с ним ничего не сделаю, — буркнул сэр Марис. — Хотя, будь у меня малейший повод, вздернул бы его с удовольствием.

— По правде сказать, нет никакого повода, — вздохнул возница.

— А прочие? — Сэр Марис уставился на женщину. — Думаешь, их тебе можно было не опасаться?

— Нет, — на лице ее, наконец, заиграла улыбка. — Я ведь знала их еще ребятишками, и все они прекрасно понимают, что, стоит тронуть меня по-настоящему, я пожалуюсь их матерям.

— Миледи! — Привратник чуть склонился перед вошедшей Корделией. Обычно слуги Гэллоугласов только кивают своим господам, но когда Корделия настолько не в духе, лучше перестраховаться.

— Прими, Ганир, — Корделия швырнула свой плащ. — Очень любезно с твоей стороны. Где мои родители?

— На террасе, миледи.

— Благодарю. — Корделия направилась к лестнице.

Род и Гвен одновременно взглянули на дверь, когда появилась дочь.

— Я не собиралась нарушать… — начала Корделия.

— Конечно, — улыбнулась Гвен. — А мы уж не чаяли увидеть тебя и, поверь, нет для нас большей радости на сегодняшний вечер. Разве не так, муж мой?

— Разумеется, — сказал Род. — Так скоро вернулась?

— Да уж! — воздела руки Корделия. — А что мне оставалось делать? Эта дурачина, которая зовется моим братом, наплела Алену о легендарных героях, что в доказательство своей преданности отправляли поверженных врагов дамам сердца!

— Так мы на пороге нашествия поверженных врагов? — Род пытался сохранять серьезный вид.

— Шайка разбойников! Головорезов! Громил! А я теперь не могу собой распоряжаться и должна встречать здесь эту шваль! Каких еще ужасных глупостей наделают без присмотра эти два идиота?

Род решил, что она права. На мгновение он даже засомневался, а не нарочно ли Джеффри все это устроил? Но тут же отверг свое предположение: подобная хитрость совершенно несвойственна и слишком тонка для его прямолинейного и порывистого сына.

Гвен медленно кивнула в знак одобрения:

— Такая честь дорого стоит — видеть, как во имя твое оберегают овец и заточают волков.

— Досадная помеха! Чудовищное неудобство! Непрошеное одолжение! — Корделия подошла к камину и сердито уставилась на огонь.

Род подумал, что уж слишком горячо она возмущается, а на лице ее, освещенным пламенем, заметил румянец удовлетворения и радости, пусть тщательно скрываемых.

Гвен тоже все это поняла, даже не читая мыслей дочери — во всяком случае, не читая буквально.

— Как романтично, — пробормотала она.

— Да уж, — согласилась Корделия. И наконец улыбнулась.

Они все скакали и скакали по лесу, болтая о том о сем, но в основном говорил Джеффри. Ален внимал, широко раскрыв глаза и с постоянным чувством, что слушать такие вещи ему вовсе не следует. При дворе Джеффри ничего подобного не рассказывал: о кутежах с крестьянами и кабацких потасовках, о доступных прелестницах на сельских ярмарках. Глаза Алена становились все шире и шире, росло и ощущение, что пора остановить словоохотливого Джеффри — но он все слушал, отчасти увлеченный, отчасти уверенный, что каким-то непостижимым образом это поможет ему ухаживать за Корделией.

Этому занятию они посвятили более часа. Затем деревья поредели, и всадники увидели впереди соломенные крыши деревенских домишек.

— Вперед! — крикнул Джеффри. — Не сомневаюсь, там будет горячее мясо и холодный эль, а может, найдется для тебя и кое-какая одежонка!

Ален с восторгом отнесся к подобной перспективе — он уже забыл, что подавали на завтрак, — и вскоре они пустили коней по единственной деревенской улице. Заметивший их крестьянин испуганно вскочил, но тут же издал радостный вопль:

— Рыцари!

— Рыцари?

— Рыцари!

— Воины пришли нам на помощь!

Крестьяне столпились вокруг, осыпая молодых людей возгласами признательности и облегчения.

— Эй, в чем дело? — гаркнул Джеффри, стараясь перекричать всю ораву.

— Чудовище, сэр рыцарь! Сегодня утром ужасный великан напал на наше село!

— Говоришь, только сегодня утром? — нахмурился Джеффри: такое совпадение показалось ему не случайным.

Зато Ален пришел в восторг:

— Неужели мы так быстро встретились с первым приключением? Успокойтесь, люди добрые, положитесь на нас! Мы отыщем чудовище и убьем его! Разве не так, сэр Джеффри?

— О, несомненно, — поддержал его Джеффри. Он вдруг сообразил, что откуда бы ни взялось это подвернувшееся под руку чудовище, оно предоставит Алену хорошую возможность проявить храбрость и мастерство. Джеффри и сам бы лучше не придумал. — Да, разумеется, мы сразимся за вас с великаном — если только он настоящий злодей.

— Да-да, если это злой великан! — опомнился Ален, ведь он уже готов был напасть на безобидное существо, просто потому, что выглядит оно устрашающе. Прямо скажем, недостойный поступок для странствующего рыцаря. — Что он натворил?

Оказалось, что, на самом деле, ничего особенного великан не натворил — только разворошил стог сена и удрал с овцой. Правда, он прихватил и пастуха, мальчишку лет двенадцати, который прятался в сене вместе с овцой — это как раз и взволновало обитателей деревушки.

— Он сожрет мальчишку! — кричала одна женщина, а другая утешала мать, рыдающую навзрыд.

— Его отец уже отправился на поиски великана, — мрачно изрек старик. — Не сомневаюсь, что чудовище убьет беднягу, если вы не поспешите ему на подмогу, благородные господа.

— Так поскакали! — воскликнул Ален; глаза его загорелись предвкушением близкой схватки.

— Вперед! К бою! — Джеффри развернул коня и поскакал за Аленом, удивленный не столько воинским пылом принца, сколько полным отсутствием страха. Или он так искусно прячет его? Или просто не представляет, с кем ему предстоит сразиться? Скорее, последнее, решил Джеффри: для Алена великаны — не более чем картинки из книжки, такая же фантазия, как настоящие битвы. Проблема в том, что Ален не понимает разницы между книжными и реальными сражениями и чудовищами. Как поведет он себя, когда лицом к лицу встретится с подлинными испытаниями?

Выяснилось, что вполне достойно. Крестьянин показал им дорогу к стогу или, верней, к тому, что от него осталось, а затем они отправились по следу великана. Это было несложно — чудовище оставило на траве следы глубиной в дюйм и длиной в пару футов.

— Если у него ступни вдвое длиннее моих, значит ли это, что он вдвое меня выше? — поинтересовался Ален.

— Вполне возможно, — отозвался Джеффри, стараясь говорить как можно суровей. Понимает ли этот неоперившийся юнец, во что они вляпались?