«Она почти копия Ртути». — «Нет, — ответил мысленно Фесс, — это Ртуть тютелька в тютельку Мауд». Фесс редко пользовался просторечием, и Джеффри не сразу его понял.

«Мауд ее мать!» — «Да, я пришел к такому же мнению». — «Тогда — Нан ее сестра!» — «Это и объясняет их сходство», — согласился Фесс. «Значит, я познакомился со всей семьей! А отец уже умер…» — Джеффри расслабился, приоткрыл глаза и посмотрел на лежащую рядом Ртуть. Но обнаружил, что в таком положении не может думать спокойно, поэтому лег на спину и стал смотреть на небо сквозь листву деревьев. — «Почему они сами принесли весть о неприятностях в Онридди, вместо того, чтобы отправить посыльного?»

Фесс пропустил риторическую суть этого вопроса и ответил:

«Очевидно, хотели встретиться с тобой». — «Да, похоже, — Джеффри, нахмурившись, смотрел на небо. — Для чего им это понадобилось?» — «И действительно?» — отозвался Фесс с порывом шума статического электричества, который служил у него эквивалентом вздоха. Он вспомнил, что его молодой хозяин гениален во всем, что относится к войне, но в той же степени невежествен и туп относительно всего остального. Он даже не соизволил заметить, что кампания против него уже началась. Несомненно, он слишком занят собственными проблемами. — «Спокойной ночи, Джеффри». Но ответа не последовало. Джеффри, задумавшийся над вопросом, ответ на который был так очевиден, расслабился и уснул.

Фесс продолжал караулить и правильно делал, потому что если Джеффри уснул, то Ртуть не спала. С другой стороны, у нее не было никаких коварных планов, а против некоторых ее намерений Джеффри не стал бы возражать.

В предрассветной тишине раздался крик птицы. Джеффри, проснувшись, поднял голову.

— Странная сова, — разве она не понимает, что ей пора спать?

— Тебе тоже пора, но ты ненормальный!

— Нет, как раз нормальный человек в это время вскакивает с кровати, а ненормальный будет лежать в кровати.

— И лучше, если не один, — язвительно вставила Ртуть. — О, я вижу, ты говоришь со знанием дела.

— Доверяй опытному голосу, — не стал возражать Чародей.

Снова крикнула сова.

— Вот ей я доверяю, она, по крайней мере, точно знает, когда ложиться а когда подниматься.

— Она? Откуда такая уверенность, что это не самец?

— По голосу, интонации другие, вот так кричит самка, — Ртуть сложила руки и прокричала, из кустов ответили.

— Она прилетит к тебе? — поинтересовался Джеффри.

— Она ругает самца, который всю ночь не ложился…

— А разве он ее не ругает за то же?

— Нет, всю ночь беспокоилась она…

— Да, ему лучше не возвращаться, такая перспектива для отдыха в одном гнезде со сварливой подругой.

Ртуть смотрела на него в замешательстве, но тут раздался новый крик.

— Эта перепелка знает свой час.

— И свое дело тоже: приветствовать солнышко, искать пишу для птенцов…

— Ага, прежде чем ночные бродяги вернуться в свои постели…

— Думаю, ты сам из таких…

Пока они ехали, шутливо перебрасываясь язвительными замечаниями, встало солнце. Чуть позже насмешки кончились и они просто ехали молча, не цепляясь друг к другу, чувствуя, что молчание становится просто дружеским и не желая его нарушать.

Некоторое время спустя Ртуть, не желая, чтобы Джеффри зазнавался, все же нарушила тишину.

— Мне странно, что ты так легко согласился идти на помощь Онридди.

— Неужели? А ты отказалась бы от доброй схватки ради хорошего дела?

— Нет, и наверное, просить тебя отказаться, безнадежно.

— Точно! Однако это только истинная причина. У меня есть и другая.

— Как так? Есть еще и ложная?

— Нет, не так, просто даже без нее я выступил бы на защиту деревни, осажденной разбойниками.

— Или на защиту лорда, осажденного разбойникам, — с иронией заметила Ртуть.

— Или девушки, — напомнил ей Джеффри, — и я бы знал, что опасность угрожает тебе! Но так как этого не произошло, придется вымещать гнев на разбойниках, которые терзают Онридди.

Ртуть внутренне вздрогнула, услышав его слова, но не показала этого.

— Так какова же «истинная» причина?

— Это мой долг. Я странствующий рыцарь и поклялся защищать слабых.

— Очень мило, — сухо одобрила Ртуть. — К тому же это дает тебе возможность бродяжничать, оставляя дома жену и детей.

Джеффри поморщился.

— У меня нет ни жены, ни детей.

Ртуть скрыла за сарказмом свою радость.

— Но если бы они были, ты бы обрадовался такому предлогу?

Джеффри рассмеялся, но тут же стал серьезным и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не женюсь, пока не найду женщину, которая будет для меня настолько желанной, что все мысли о странствиях выветрятся из моей головы и останется лишь одно желание — быть рядом с ней.

Что-то в его тоне или взгляде заставило Ртуть снова сжаться, но заговорила она еще более резко.

— Такой женщины нет, сэр, потому что мужчинам быстро надоедают ласки даже самых ослепительных красавиц.

— В таком случае, она должна быть бесконечно разнообразна, — отбил подачу Джеффри, — словно множество женщин в одной.

Ртуть горько рассмеялась.

— По-моему, ты желаешь невозможного, сэр!

— Почему нет? — легкомысленно отмахнулся Джеффри. — Она же требует невозможного от меня.

Ртуть нахмурилась и собиралась еще что-то спросить, но Джеффри уже отвернулся от нее, и глаза его вспыхнули.

— Ага! Наконец-то, вот и Онридди…

Ртуть тоже повернулась и посмотрела.

— Да.

Лес перед ними переходил в кусты, покрывавшие склоны долины, окруженной холмами. В долине располагалась деревня, из труб уютно поднимались столбы дыма.

Мужчины шли на поля с мотыгами на плечах, а женщины занимались в домах утренними делами.

— Я не думал, что мы были так близко, — изумился Джеффри.

— Я решила, что нам лучше приехать утром, — ответила Ртуть.

— Разумно. Кто знает, что нас могло подстерегать ночью? Судя по тому, что Мауд говорила об этих разбойниках, с ними нельзя не считаться. — Джеффри пристально рассматривал деревню и насторожился.

— Что-то здесь не так…

— Ничего, кроме голода и отчаяния, — стараясь говорить ровно, ответила Ртуть.

— И то и другое можно исправить, — с этими словами Джеффри дернул за повод, и Фесс начал спускаться по тропе. — Будем надеяться, ничего более непредсказуемого, — прошептал он себе под нос.

Почти касаясь друг друга, они въехали в деревню, внимательно оглядываясь по сторонам. Женщина, увидев Их, бросила ведро и побежала прочь, гоня перед собой детей. Их протесты она прекращала шлепками по задам.

— Незнакомцам здесь не доверяют, — констатировал Джеффри.

— Конечно, например, потому, что незнакомцы часто приносят горе, — Ртуть пристально посмотрела на него. — Ты разобрался с тем, что тебе показалось непонятным сверху?

— Да, — Джеффри кивком указал на малыша, который равнодушно играл в пыли. — Дети, они не кричат и не бегают, как все малыши.

Ртуть глянула на ребенка, и лицо ее помрачнело.

— Они слишком ослаблены от недоедания.

Мать ребенка подхватила его и, прихрамывая, торопливо унесла. Малыш пискнул и замолчал.

— Всем не хватает бодрости и веселья, — Джеффри смотрел вслед сутулящейся матери. — Уже сверху мы должны были бы услышать пение людей, идущих в поля.

— О чем им петь? — Ртуть выглядела все более мрачной.

— О! А это что такое? — Джеффри натянул поводья и стал присматриваться к тому, что его так удивило.

Они подъехали к главной площади, если ее можно было так назвать. Это был больший, чем обычно, промежуток между домами, приблизительно круглой формы, с несколькими скамьями в пыли. На одной из них сидела красивая молодая женщина и плакала, а вокруг суетились старухи, успокаивая ее и вплетая ей в волосы цветы и ленты.

— Ее наряжают, как невесту, — заметил Джеффри, но почему она плачет?

— Потому что вынуждена выйти за человека, которого не любит, — догадалась Ртуть. — И я не думаю, что ей предстоит венчание. — Она направила лошадь в сторону плачущей девушки.