Но тут губы ее скривились в рычании, и вся эта чистота заполнилась бушующим пламенем ярости.

Она очнулась, отскочила и вновь начала наносить удары. Ему не оставалось ничего, кроме как парировать их и выжидать, когда она устанет. Он старался смотреть ей прямо в лицо, помня о мече, но не видя его, потому что страшился опустить взгляд ниже, на грудь…

Но вот она ударила, однако чуть медленней, чем следовало, и он захватил ее меч в кольцо и прижал…

Тяжелое оружие, вылетев из онемевших пальцев девушки, вращаясь, полетело в воздух. Разбойники закричали, но даже сейчас Джеффри не осмелился посмотреть на ее грудь, а только коснулся мечом горла, острием к ямочке, к которой нестерпимо хотелось прижаться губами. С трудом сдерживаясь и тяжело дыша, он проговорил очень четко, удивляясь спокойствию и уверенности своего голоса:

— Сдавайся!

Она стояла неподвижно, не решаясь пошевелиться. Напряжение выдавала только судорожно вздымавшаяся грудь и ненависть пламенеющего взгляда.

— Сдавайся, — мягко повторил он.

— Придется, — с горечью и отчаянием выдохнула она.

— Нет! — завопила начальница телохранительниц, и женщины-воины бросились вперед, обнажая клинки. За ними, как привязанные, всколыхнулись остальные разбойники.

— Остановитесь! — приказала Ртуть, но недостаточно быстро, и земля вокруг Джеффри взорвалась брызгами пыли, и в нападавших полетели куски лесного дерна вперемешку с камнями. Разбойники отступили от неожиданности.

В тишине внятно прозвучали слова Ртути:

— Я дала слово! — и, глядя в глаза Джеффри, продолжила: — Если вы попытаетесь напасть, он будет волен защищаться колдовством, как сделал только что. Вы видели только землю, но за ней последует пламя! — и уже обращаясь к победителю: — Я правильно говорю, сэр?

— Да! — отозвался Джеффри, удивляясь, откуда дочери простого оруженосца известны такие подробности. «Неужели приходилось уже сражаться с чародеем, не отсюда ли эта горечь во взгляде?» — подумал он.

— Тогда пускай пламя поглотит нас, мы не оставим тебя в беде! — закричали амазонки и бросились вперед.

Оставалось одно мгновение до кровавой бойни и только один выход. Джеффри рванулся к Ртути и, подхватив ее, перенес на небольшую поляну у реки в десяти милях от места последних событий. На мгновение юноша почувствовал ослабевшую от переживаний, но бесконечно притягательную для себя женскую плоть, но девушка пришла в себя и забилась в его руках испуганной рыбкой.

— Отпусти немедленно! Пусти! — закричала Ртуть и вырвалась из кольца рук.

Джеффри автоматически поднес меч к ее горлу, но она, не обращая на это внимания, глядела ему прямо в глаза.

— Куда ты дел мой отряд?

Боковым зрением Чародей изучил полянку, которую только что представлял себе мысленно, и, убедившись в том, что опасность им не угрожает, ответил:

— Отряд остался на месте, переместились мы, а не твои люди.

Голос ее дрогнул.

— Что это за чародейский трюк?

— Всего лишь телепортация, — объяснил он, я могу перемещать себя и любые другие предметы и тела. Это был единственный способ задержать тебя, не причиняя вреда твоим людям. Я дал слово, и я его сдержал!

— Да, ты сдержал слово, и я теперь твоя пленница, — с горечью произнесла она. Поступай со мной как знаешь, я не могу тебе помешать, но никогда — слышишь, — никогда не поворачивайся ко мне спиной, потому что я убью тебя!

— Не бойся, я никогда не применял насилие к женщине и не поступлю иначе и сейчас. Мне очень жаль, что ты разбойница и убийца! Я бы с большим удовольствием просто ухаживал за тобой, а не арестовывал!

— Я такая, какая есть, — срезала его девушка, — такой меня сделали люди!

— Но не я, — Джеффри нахмурился и опустил меч. Ему по-прежнему требовалось делать над собой усилие, чтобы не смотреть никуда, кроме как ей в лицо. — Я не причинял тебе горя, за что же ты так ненавидишь меня?

— Ты сражаешься за лордов и короля, навязывая мне их законы, если бы крестьянин так повел себя с дочерью лорда, это было бы преступлением, а так я всего лишь дочь оруженосца и твой закон не станет меня защищать от надругательств! Ни минуты не сомневаюсь, что ты поступил бы точно так же, окажись ты на их месте!

— Нет! — Джеффри осип от негодования, — и тем более с тобой…

Ртуть с сомнением скривила губы:

— Ну, конечно, чем ты докажешь это теперь, сэр?

— Очень просто, у меня есть такая возможность, и я не воспользуюсь ею, — просто ответил Чародей.

На миг в глазах девушки промелькнул страх, и она даже отступила на несколько шагов назад, но Джеффри не двинулся за ней, а только продолжал пристально смотреть ей в глаза. А когда она успокоилась, негромко попросил ее:

— Окажи мне любезность, не испытывай больше меня и прикройся, чтобы то, что у меня ниже пояса, не превратило меня в глупца. — Мгновение она удивленно молчала, но потом, зло улыбнувшись, ответила:

— И не подумаю, раз это причиняет тебе мучения!

— Ну как знаешь, — сказал Джеффри, опуская взгляд на ее грудь и, сдерживая вздох восхищения, позволил себе упиться красотой ее обнаженного тела. Почувствовав, как кровь в его жилах плавится, он проговорил: — Честно говоря, мне это доставляет необыкновенное наслаждение.

Девушка посмотрела на него недоумевая и, вспыхнув от смущения, нервно и быстро завязала корсет за шеей.

— Благодарю тебя, — облегченно произнес Джеффри, мне кажется…

— Оставь при себе свои впечатления, у тебя не будет возможности их обновить! — выпалила окончательно зардевшаяся Ртуть.

— Это дивное видение будет преследовать меня во снах, — сжалься надо мной, красавица, — простонал Чародей.

— Я — воин!

— Воин, который иногда ведет себя как женщина, — уточнил Джеффри, — пожалей меня, помоги отвлечься от нестерпимого желания. Расскажи, отчего ты так ненавидишь мужчин? Хотя я догадываюсь, что твой гнев обращен только против мужчин благородного происхождения!

— Простолюдинов я просто презираю за их слабость и жестокость, а благородных ненавижу за то, что они со мной сделали! Впрочем, и за слабость тоже… Я еще не встречала мужчину, который устоял бы передо мной!

Джеффри, не отрываясь, смотрел на нее, пока она наконец не добавила:

— До сегодняшнего дня…

— Благодарю за уточнение, — поклонился Джеффри и нарочито небрежно присел на бережок у ручья, хотя и понимал, что она может воспользоваться моментом и попытаться сбежать, — Прошу тебя, присядь, расскажи мне все, если те, кто обидел тебя, нарушили закон королевы, я заставлю их ответить за это!

— Уверена, что никакого закона они не нарушали, — сказала девушка и осторожно, готовая улизнуть в любой миг, все же присела на траву, не слишком близко, но рядом. — Уверена, что не нарушили, потому что ты защищаешь закон не королевы, но короля!

— По праву рождения наша королева — Екатерина, Туан же стал королем, женившись на ней. Законы издает Екатерина, король же выполняет ее пожелания! А ее стремление — обеспечить благополучие народа и держать в покорности баронов.

Ртуть нахмурилась.

— Я об этом не слышала.

— А об этом и не распространяются те, кто близок ко двору.

— И тем не менее, законы королевы по большей части составлены ее предками королями. Разве она изменила их так, чтобы они не позволяли воспользоваться женщиной и отбросить ее как ненужную вещь?

— Изменила в той степени, в которой сама сталкивалась с этим.

— Это означает, что существует два закона, один для благородных женщин, а другой для простолюдинок! — Ртуть предупредила его ответ, подняв руку: — Нет, сэр, послушай, я поняла это на личном опыте, и я хочу понять, сможешь ли ты опровергнуть мои слова!

— Если я смогу, то докажу это, наказав обидчиков, а если не смогу, то обращусь к мудрости королевы!

— Но если ты поверишь мне и одновременно убедишься в том, что они не нарушили законов, захочешь ли ты, как и сейчас, защитить меня?

Джеффри смотрел на нее, не отрываясь, пока обдумал ответ: