Я слышала, как в другом конце дома мама Бэзила шаркает по комнатам и что-то бормочет. Моя мама, конечно, была эгоцентричной, с ней трудно иметь дело, но она, по крайней мере, заботилась обо мне. И не имело значение, как сильно я была зла на неё сейчас, я знала, что она любит меня. Мои родители внесут за меня выкуп, если меня отправят в тюрьму, и не заставят меня платить, если я останусь на пару ночей в нашем доме. И они никогда не будут говорить со мной так, как она говорила с Бэзилом. Я и подумать не могла, что родители могут так обращаться со своим ребёнком. Если бы сейчас я не была так зла на Бэзила, я бы пожалела его, но он не имел никаких причин вести себя со мной подобным образом, особенно после того, как я бросила всё, лишь бы быть рядом с ним.

Абсолютно очевидно, что я не могу остаться. Я уставилась на лестницу, думая, каким образом он смог заставить меня хотя бы на минуту поверить, что мы в безопасности. Ведь бабушка говорила мне, что Бэзил может оказаться не таким, каким я хочу его видеть. Мне нужно было слушать, когда была возможность.

Я увидела ещё одну дверь позади лестницы. Она была приоткрыта, и можно было рассмотреть раковину, ванну и старомодный побитый унитаз. Я подумала, что я смогла бы там помыться, «одолжить» какую-нибудь одежду из груды на полу и отправиться восвояси. При мысли о том, что всё пережитое было зря, мою грудь сдавило, но неожиданно от мысли о том, что мне нужно будет остаться здесь, с Бэзилом, мне стало ещё хуже. Так что я взяла себя в руки и начала рыться в ящиках среди футболок и юбок. Большая часть одежды была изношенной или не подходила по размеру, но, немного покопавшись, я отыскала вещи, которые могли бы подойти. Затем я прохромала в ванную, закрыла дверь и начала мыться.

Когда я мылась и переодевалась, открылась входная дверь и со стуком захлопнулась. Наверху раздавались шаги Бэзила, потом заскрипела лестница. Передняя дверь снова стукнула. Я услышала крики, как будто Бэзил и его мать ссорились, затем зашумел двигатель машины и кто-то уехал. В доме стало очень тихо.

И тут я поняла, что Бэзил не собирается возвращаться и извиняться, как я надеялась. Он уехал со своей матерью и оставил меня одну. Несмотря на мои показные заявления о том, чтобы уйти, внезапно моё шаткое положение стало казаться ещё более затруднительным. У меня не было денег, не было друзей, не было вообще никого, к кому бы я могла обратиться за помощью. И что хуже всего, мама Бэзила, эта ужасная, омерзительная женщина, вероятно, была права. Ничтожный маленький протест Динозавров и Аналогов, как и их последователей не разрушит гигантскую систему управления обществом. Бэзил тоже прав. Я просто хорошо обеспеченная дурочка, которая, наконец, поняла, что мир дерьмо, и думала, что может изменить его. Слёзы застилали мне глаза. Я была слишком измучена, чтобы сдерживать их.

Я стащила через голову небесно-голубую футболку из псевдохлопка, подвернула чёрные штаны до своей надувной повязки и подпоясала их ремнём, чтобы не спадали. Вступила в Язины туфли и вытащила свою сумочку из кучки, в которую свалила Язино оранжевое платье, рваные серебристые леггинсы и грязный зелёный свитер. Внутри сумочки я нащупала свой спящий Гизмо. Моя семья наверняка волнуется обо мне. Если бы они знали хоть немного о том, что происходит во Внешнем Круге, они, скореё всего, сошли бы с ума. Я могла бы вернуться в клинику и позвонить домой. В этом случае Бэзил и его мама не пострадают. Неважно, как сильно я обижена, я не хочу, чтобы его посадили в тюрьму из-за меня. Моим родителям потребуется меньше часа, чтобы найти меня, что кажется абсолютно несправедливым, учитывая то, как сложно мне было попасть сюда. Дело не в расстоянии, отделяющем меня от моего дома, а в том, что я узнала, насколько сильно ограничена жизнь, которую Единый Мир создал для таких, как я.

Я взялась за свои костыли и побрела к задней двери. Снаружи, на едком воздухе, я зашла за угол дома, но резко остановилась и прижалась к стене, когда увидела Бэзила, сидящего на мёртвом дереве возле водяного насоса. Моё сердце забилось. Часть меня желала подойти к нему и снова спросить, хотел ли он сказать то, что сказал, но потом я вспомнила его взгляд, ненависть, с которой он смотрел на меня. Он ясно дал понять, что связаться со мной было ошибкой. И самое обидное, в глубине души я не разделяла его мнения.

Я знала, что должна уйти, но я не хотела, чтобы он видел меня, так что я повернулась и пошла в сторону русла реки, которое вело к городу. Всё это зря, думала я, ковыляя мимо полуразрушенных скульптур. Как жаль.

* * *

Несмотря на то, что клиника была недалеко, у меня ушло полчаса на то, чтобы добраться туда на своих дурацких костылях. Я была настолько уставшей и отчаявшейся, что была почти счастлива, когда прошла через двойные двери остановилась в углу в переполненном зале ожидания, где толпы людей тупо смотрели на экран, транслировавший тридцатисекундные ролики из наиболее популярных ЛРК. Я повернулась лицом к стене, чтобы никто не увидел, и разблокировала свой Гизмо. По тому, как говорили Гарви и мама Бэзила, складывалось впечатление, что все вокруг только и ждут подходящего момента, чтобы ограбить меня. Я заколебалась, включать ли Гизмо. Я предполагала, что папа сразу же узнает, что мой локатор включился, так что нет смысла звонить сначала Язе или бабушке Эппл. Лучше всего сразу же позвонить родителям и попросить забрать меня, и не посылать при этом спасательную бригаду с сиренами. Я сломала себе мозги в поисках другой альтернативы, но без денег или чьего-нибудь содействия, у меня нет другого выхода, кроме как просто сдаться.

Астрид потребовалось несколько секунд, чтобы проснуться и сориентироваться. Я поставила самую минимальную громкость, но экран телевизора был настолько громким, что я в любом случае могла не переживать, что кто-нибудь услышит. — Игнорировать, игнорировать, игнорировать, — командовала я, пока Астрид показывала сотни сообщений, полученных за прошедшие полтора дня, большинство из которых были не слишком важными сообщениями из школы, личностного класса, куча видео от моей семьи после того, как мы с Бэзилом исчезли, письмо от Язи с темой «Не верь этому!» и ещё одно сообщение, вызвавшее мое удивление.

Оно было от AnonyGal и послано непосредственно на мой Гизмо. Я посмотрела на время и увидела, что оно пришло вчера поздно ночью. Я уставилась на экран, соображая, как такое возможно, не особо вчитываясь с текст. Откуда она знает кто я? Я всегда использовала частные сети и никогда не выдавала свою личность на чатах Динозавров, но она отправила сообщение именно Талии Эппл. Моё сердце бешено забилось. Если она знает кто такой HectorProtector, то кто ещё может быть в курсе? Я сконцентрировала внимание на тексте, и была просто поражена.

Используй эту ссылку, чтобы взломать ОС своего Гизмо.

Дрожащими руками я нажала на ссылку, и пока шло соединение, я боялась, что откроется вирусная программа, но мне нечего было терять, так что я рискнула. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы установить программу и открыть лазейку к настройкам моего Гизмо. У меня отвисла челюсть. Она сделала это. Кем бы ни была AnonyGal, она взломала код. Я быстро отключила свой локатор и прижала Гизмо к груди. Теперь у меня появились другие варианты, отличающиеся от звонка родителям.

Как раз в тот момент, когда я собиралась связаться с Язей, чтобы узнать сможет ли она найти транспорт, чтобы забрать меня, я услышала «Талия Эппл», резко выпрямилась и сглотнула. Я медленно оглянулась, чтобы посмотреть, кто смог узнать меня, но в мою сторону никто не смотрел. И тут я увидела своё фото «до-Файо» на большом экране и вздохнула с облегчением. Просто очередные новости о пропавшей богатенькой девочке. Из любопытства я прислушалась, подумав, что они могут сказать что-нибудь новое.

Моё фото сменилось журналисткой, стоящей среди толпы народа возле тюрьмы. — Сейчас мы переходим к материалам с пресс-конференции Ахимсы ДюБуа, которая состоялась ранее этим утром.