Я кое-как поднялся с кровати и устало побрел к двери.

— Эл! — дико вскрикнула она. — Разве ты не собираешься хоть что-нибудь сделать?!

На моих часах было четыре ночи, и мне вдруг страшно захотелось треснуть ее по голове бутылкой.

— Да, я могу кое-что для тебя сделать, — сказал я. — Тебе нужна защита полиции — правильно?

— О, Эл! — Она одарила меня великолепной улыбкой. — Я сразу поняла, что ты просто дурачишься, сказав, что не можешь мне помочь.

— Так вот, я — полицейский, — с моей точки зрения, вполне логично продолжил я. — Попроси меня хорошенько, и я останусь здесь на всю ночь.

У нее внутри, наверное, был выключатель, потому что улыбка вмиг испарилась с ее лица, словно у какого-нибудь вашего приятеля, которого вы попросили одолжить вам денег. Густая краска залила все ее лицо цвета слоновой кости. Она зажмурилась, дрожа всем телом, — это выглядело так, будто я открыл предохранительный клапан, и ее дьявольская горячность вырвалась наружу, и результаты не заставят себя долго ждать. Зрелище стоило того, чтобы остаться и посмотреть, что будет дальше. Оно вполне могло бы заменить мне пятиминутный сон. Эмбер снова вздрогнула всем телом, еще более неистово, и сквозь ее стиснутые зубы вырвался слабый стон, малиновый румянец отхлынул от лица еще быстрее, чем появился. Глубокий неторопливый вздох прогнал дрожь — она открыла глаза, и я увидел, что они горят победным огнем.

— Ты? — вырвалось из ее уст и взорвалось в комнате, словно бомба.

— Я! — с готовностью ответил я, ожидая, начнет ли она демонстрировать блеск своего ума.

— Ты… — повторила она, и совершенно неожиданно ее голос прозвучал нежно и мягко. — Ты женат, Эл?

— Нет, — ответил я, — просто провожу слишком много времени на работе, поэтому так и выгляжу.

Она поднялась с кровати, словно пантера, свернувшаяся до этого клубком на земле: ни один сустав, казалось, не шевельнулся. Я стоял, прикованный к месту, глядя, как она плавно подкрадывается ко мне все с той же великолепной улыбкой. Подойдя совсем близко, она резко остановилась и посмотрела мне прямо в лицо. Если чудесная красавица захочет поцеловать меня, кем, спрашиваю я, надо быть, чтобы попытаться остановить ее? Я услужливо наклонил голову, и она обвила мое лицо прохладными руками, ласкающими с нежной страстностью и притягивающими мои губы все ближе и ближе к своим. В следующий момент она вонзила острые белые зубки прямо в мою нижнюю губу. Каким бы ни был рекорд по прыжкам с места до сих пор, я побил его сразу. Когда я приземлился, все еще жалобно поскуливая от боли, то увидел, что она стоит руки в боки с довольной ухмылочкой на лице.

— Эл Уилер, — сухо произнесла она. — Хорошенькая вышла сделка: я получила защиту полиции, а ты — меня! — Она сжала правую руку в кулак и больно двинула меня в солнечное сплетение, закрепляя окончательность этой сделки.

Но любому терпению приходит конец, и я не выдержал. Я ринулся к ней, но она успела отскочить в самый последний момент, так что в моих руках оказался только кусок кашемирового свитера.

— Так, похоже, ты начинаешь осваиваться, приятель! — проговорила она, заражая меня своим энтузиазмом. — Давай срывай его с меня!

Вы никогда не пробовали разорвать хороший кашемировый свитер в клочья? Это просто невозможно сделать, по крайней мере голыми руками, но попытка не пытка. Мне было почти жаль, что Эмбер нашла другое решение и стянула его через голову.

Она стояла посреди комнаты, обнаженная по пояс, и приплясывала под какую-то мелодию, звучавшую в ее голове, а изумительная грудь трепетала от новообретенной свободы, и на фоне матовой белизны ее тела ярким контрастом выделялись чудесные коралловые соски.

— Ты желаешь заключить еще более крупную сделку, а, Эл Уилер? — возбужденно произнесла она. — Или для полной победы тебе достаточно было бы забрать мой кашемировый свитер с собой?

— Если бы кто-нибудь захотел сейчас отправить меня домой, пришлось бы брать меня на абордаж! — горячо выдохнул я.

— Ну, ты даешь, старина! — с гордостью подхватила она и игриво пихнула меня в грудь, приближая угрозу инфаркта еще на пять лет. — Похоже, ты предпочитаешь все-таки пойти на эту сделку; я помогу тебе приступить к делу, — великодушно пообещала она. — И не слушай тех, кто будет тебе говорить, что в нашем шоу одни обманщики! — Она быстрым движением расстегнула «молнию» на джинсах, тесно обтягивающих бедра, и щелкнула воображаемым стартовым пистолетом.

— Ну а теперь действуй, приятель, — бери инициативу в свои руки! — прошептала она, чуть дыша, и снова как следует двинула мне по почкам, не давая расслабляться.

Думаю, именно в тот момент меня впервые посетила мысль: так кто же из нас нуждается в защите? Когда я все-таки решил, что в охране больше нуждаюсь я, мне почему-то было на это наплевать.

На следующее утро мистер Блисс назначил еще одно экстренное совещание в десять часов, но он не просил меня делать какие-либо заметки, и я была рада этому, потому что Эл Уилер забрал да так и не отдал мою тетрадь, а карандаш куда-то запропастился. Что меня действительно беспокоило, так это разрешит ли мне мистер Блисс просто поприсутствовать на совещании, чтобы я могла сидеть там и смотреть на Джейсона Кемпа, потому как этот парень определенно вскружил мне голову, если так можно выразиться.

Я постучала в дверь вагончика мистера Блисса за десять минут до того, как должно было начаться совещание, и, услышав его возглас, приглашающий меня зайти, подумала, что это, должно быть, добрый знак. Бывают дни, когда он совсем ни с кем в студии не разговаривает, даже сам с собой.

Итак, я вошла, и мистер Блисс хмуро и рассеянно посмотрел на меня, заставив мое сердце биться так быстро, что я мысленно поблагодарила тех умельцев, которые изготовили мой бюстгальтер из такого материала, что в точности повторяет каждый мой вдох и выдох.

— Что такое, Мэвис? — отрывисто проговорил мистер Блисс.

— Знаете, — запинаясь, начала я, — у меня тут возникла небольшая проблема, сэр.

— У вас проблема? — Он поднял глаза к небу и уставился в потолок, являя собой очаровательную картину отчаяния, словно в заключительном кадре одного из широкоформатных сериалов на библейские темы. — А у меня, по-вашему, что?

— Язва? — неуверенно спросила я.

— У меня вообще… А, да Бог с ним! — оборвал он сам себя.

Я была благодарна ему за то, что он не захотел рассказывать мне о том, с чем у него Бог, но все же начало разговора явно не клеилось. Несмотря на это, я должна была продолжать беседу, ведь могло случиться так, что у меня не будет больше возможности поговорить с ним наедине.

— Ну, вы помните, что наняли меня, чтобы присматривать за Эмбер Лэйси и проследить, чтобы с ней было все в порядке и она не попала в какую-нибудь историю… Любовную историю, вы имели в виду?

— Вы считаете меня идиотом? — спокойно отреагировал он. — Конечно, я все помню. И что из того?

— Мне не хотелось бы этого говорить, — выдавила я из себя признание. — Но теперь, когда Ли Бэннинг и Мел Паркер мертвы, а Дрю Фенельк — в тюрьме, ее не от кого больше защищать, не так ли?

Мистер Блисс долго смотрел на меня сердитым, хмурым взглядом, затем провел по волосам, будто что-то выводило его из терпения.

— Через пять минут у нас будет совещание, так? — спросил он сурово.

— Так! — выпалила я.

— Вчера утром у нас уже было одно?

— Да!

— Что там случилось с Эмбер?

— Мистер Иворсен ударил ее так, что она свалилась со стула! — прилежно ответила я на его вопросы, доказывая, что с моей памятью пока все в порядке, если он сам что-то и подзабыл.

— Так почему вы думаете, что сегодня утром он принесет ей розы? — громко крикнул он.

— Ну, — задумчиво произнесла я, потому что видела, что он и сам не очень уверен в этом, поэтому и спрашивает меня. — Я, конечно не знаю насчет роз, мистер Блисс, так трудно достать в нашей местности цветы — разве что кактусы в горшке?