Я задерживаю дыхание, усердно думая. Я не хотела разрушить это.

Я сглатываю, потом отвечаю:

— Ладно. Но это будет не свидание.

— Как хочешь, Алекс.

Я улыбаюсь Келли. Она говорит:

— Спасибо.

— Не удивлюсь, если он отвергнет меня.

— Я не понимаю вас обоих.

Я вздыхаю.

— Я тоже.

Плохая идея, подумал я. Действительно плохая идея. Во-первых, сейчас вечер субботы, а я иду в комнату Алекс в общежитии, чтобы забрать ее на наше несвидание. Или наше не-свидание свидание? Анти-свидание? Неважно. Мы пойдем в бар, где люди напиваются, где моей единственной ниточкой, связывающей с реальностью, будет человек, до которого я не могу дотронуться.

Это реально чертовски плохая идея.

Я проверяю телефон. 22:10. Я опаздываю. Быстро посылаю ей сообщение.

«Буду через секунду. Прости. Опаздываю».

Она отвечает почти моментально:

«Ок. Целую:)»

О, да ладно. Серьезно? Целую? Это точно последнее, что мы оба должны делать.

После нашей слишком открытой утренней пробежки и завтрака, я упорно старался вернуться к обыденности. Это было необходимо. Но мы до сих пор проводим много времени вместе. На следующее утро в четверг в шесть утра, она побежала без слов в кроссовках и в менее открытой одежде, чем в первый день. Это было утешением. Если бы она знала, как перехватило мое дыхание от взгляда на нее в тот первый день.

Лучше ей не знать.

Но теперь я не буду следовать только ее правилам, я придумаю свои собственные.

Не флиртовать.

Не смотреть в глаза.

Кроме всего этого, не делать того, из-за чего можно подумать, что это свидание.

Я защищал себя, но защищал и ее. А затем в пятницу во второй половине дня после того, как мы вышли из библиотеки, она подошла ко мне. Это для Келли, сказала она. Келли и ее парня, как его там, находящихся на грани возвращения к отношениям. Это был первый раз, когда они шли на свидание, с тех пор как они расстались, и Келли нужна поддержка. Но не третий лишний, должны пойти две пары, чтобы это не было мучительно неловко, сказала она.

Да, уверен, не будет.

Я найду здание и постучу в дверь её комнаты.

Она впустит меня.

Проклятье. Я надеялся, что она встретится со мной внизу. Видеть ее комнату будет неловко. Так или иначе, нам удавалось избежать близости. И мне нужно держать дистанцию.

Все равно.

Поэтому я пробирался по лестнице на четвертый этаж. Это было моим личным достижением за прошедшую неделю. Никогда не поднимался по лестнице, если был лифт. Через две недели бега моя правая нога стала сильнее, чем до этого. Прогресс, больше чем семь месяцев назад, когда решали — отрезать или не отрезать мне ногу.

На четвертом этаже я ориентируюсь благодаря номерам комнат и нахожу ее, затем стучусь. Милая табличка, прикреплена к двери, мелом просто написано: «Келли и Алекс».

— Уже иду, — слышу я ее голос. Она открывает дверь, а у меня перехватывает дыхание.

О, мой Бог.

Ее волосы собраны в замысловатый пучок. Несколько длинных кудрявых прядей спадают на плечи. На ней темно-зеленое платье, длиной чуть выше колен, идеально подчеркивающее ее фигуру. Я делаю небольшой вдох. Она сделала что-то со своим макияжем. Ее темно-зеленые глаза выглядят больше.

Румянец приливает к ее щекам, когда она смотрит на меня. Мы оба отводим глаза.

— Заходи, я буду готова через секунду, — говорит она.

Чертовски нервничая, я захожу в комнату.

Было очевидно, на какой стороне живет Алекс.

Часть комнаты Келли вся в розовом, с постерами из фильмов и групп и большими пушистыми подушками

Часть Алекс более сдержанная. Карта мира висит над столом, стопка книг свободно лежит на одной стороне ее стола.

Рамка, стоящая у стены, с умершими цветами. Сзади рамки сразу под цветами была написана дата: «19 ноября 2011 год»

Это те цветы, которые я посылал ей в прошлом году, когда был в Афганистане.

На комоде стоит фотография, которая почти разорвала мне сердце. Мы вдвоем, свернувшиеся вместе. Я вспомнил, когда была сделана фотография. Мы были в Харфе[16], в парке возле Центрального Кармеля. Я играл на гитаре большую часть ночи, а когда закончил, мы легли рядом, смеялись и разговаривали. У меня была копия этой самой фотографии.

Я отвожу глаза от фотографии, пытаясь спокойно дышать.

— Я готова, — говорит она, выходя из ванной. Она смотрит на меня, потом ее взгляд перемещается на фотографию, на цветы, и ее щеки краснеют. Мы не смотрим друг другу в глаза, пока выходим из комнаты.

Она направляется к лестнице в каблуках, которые выглядят так, словно в них невозможно ходить, и невероятно сексуальными. Это платье, охватывающее ее плечи, прилегает к ее телу так, что мой пульс подскакивает. Я качаю головой. Это была заботящаяся обо мне Алекс, потому что она знает, что я не сторонник лифтов. Я не мог ничего поделать и осматривал ее тело, пока она шла на несколько шагов впереди. Святое дерьмо, она была красива. Это звучит безумно неприятно, но я не хотел ничего, кроме как наброситься на нее, схватить за ноги и лизнуть ее икры.

Это будет долгая, долгая ночь.

— Мы можем спуститься на лифте, — говорю я.

— Это просто каблуки, все в порядке.

Я пожимаю плечами.

Когда мы добираемся до улицы, я говорю:

— Я получил письмо от моего друга Шермана.

— Да?

Я киваю.

— Он возвращается на следующей неделе и говорит, что хочет приехать в Нью-Йорк на несколько недель. Думаю, он подумывает о местном колледже.

— Ух, ты, это здорово!

— Это будет странно. Эта часть моей жизни и та часть моей жизни… они не связаны. Не представляю его здесь.

— Мы покажем ему город, — говорит она. — Будет замечательно, если у тебя тут будет друг.

Я делаю резкий вдох, когда она использует слово «мы». Каждая секунда, которую я провел с этой девушкой, была демонстрацией сдержанности. Трудно представить, как это было, у меня было много бессонных ночей в последнее время. Она была занята, строя планы для «нас», а я старался держаться подальше. Сохранение этой дистанции убивало меня. Я люблю ее, но давайте начистоту. Часть меня ненавидит ее.

Я напрягаюсь, когда мы приблизились к бару на 1020 улице. Небольшая толпа людей стояла перед входом и курила. Внутри все было похоже на сумасшедший дом. Очень громкая музыка, люди толпились внутри, словно в японском метро. Кричали и выкрикивали. Было похоже, что внутри играла группа.

Подсознательно я останавливаюсь, когда мы подходим к двери.

— Ты в порядке? — спрашивает она. — Выглядишь немного бледным.

— Прости, — отвечаю я. — Я не очень хорош в местах с большим количеством людей.

— Я буду поблизости, — говорит она.

И это должно помочь мне расслабиться. Ага, конечно.

Она берет меня за руку, придвигаясь ближе ко мне, и мы идем к бару. Она осматривает толпу в поисках Келли и ее парня, имя которого я не могу вспомнить.

Через несколько минут проталкивания через толпу, мы находим их, сидящих за высоким круглым столом с четырьмя стульями.

Я замираю, когда вижу парня.

— Дилан, это Келли и Джоэль. Келли и Джоэль, это Дилан.

Келли широко улыбается и говорит:

— Ничего себе. Дилан, очень приятно познакомиться с тобой, наконец-то.

Джоэль протягивает руку для рукопожатия и говорит:

— Привет, парень, рад, наконец, познакомиться с тобой. Наслышан о тебе.

Я смотрю в лицо человеку, которого видел по Skype. Парня без рубашки, который был в комнате Алекс той ночью, когда я порвал с ней. Я не могу дышать, мои глаза метнулись к Алекс, которая выглядела обеспокоенной, затем я снова посмотрел на него и пробормотал «ублюдок». Я отнял руку у Алекс, развернулся и начал пробираться через толпу к выходу.

— Что за черт? — спрашивает Келли, когда Дилан отстраняется от нас и практически бежит к дверям.