И дон Альфонсо знал, как знала я и все остальные, какие последствия это возымеет: если он проигнорирует мое требование и не предпримет никаких мер для расследования исчезновения испанского идальго, его могут навсегда лишить права занимать какие-либо государственные должности в Индиях и даже бросить в тюрьму или изгнать из Нового Света. Как бы ему ни хотелось этого избежать, придется начать расследование и принять свидетельские показания от обеих сторон.

— Хорошо, сеньор, — ответил он, вытерев лоб изящным платком из тонкого голландского полотна. — Мои писцы запишут ваше требование, а вы тем временем подождите снаружи. Вас позовут, чтобы подписать бумагу, когда они закончат. Вы умеете писать, сеньор?

Мне пришлось сжать кулаки, чтобы подавить внутреннее негодование.

— Дон Альфонсо, случаем не решили ли вы отказаться от поисков моего отца?

На его лице отразились все противоречивые чувства, которые он ощущал. В свои двадцать два года я ни разу не видела такого трусливого поведения со стороны такого важного человека.

— Конечно же нет, сеньор Мартин Неварес, — неохотно признал он. — В ближайшие дни мы организуем отряды, чтобы поискать вашего отца в окрестностях Картахены.

— Клянусь жизнью, ваше превосходительство! — негодующе воскликнула я. — Не могу понять ваших действий! Вы что, решили не искать его в доме Мельхора де Осуны, где, скорее всего, он и находится? Соберите эти отряды, когда его не окажется на гасиенде, но сейчас, ваше превосходительство, нужно обыскать дом Мельхора.

Я была уверена, что в эту секунду алькальду хотелось меня задушить.

— Так я и сделаю, — пробормотал он. — Я немедленно прикажу отряду солдат этим заняться, а тем временем сообщу сеньору Мельхору о вашей просьбе.

В этих словах мне послышалась скрытая угроза, хотя, возможно, дело было лишь в моем боязни реакции Осуны. Без отца мы с командой «Чаконы» стали легкой добычей для мерзавца вроде Мельхора. А кроме того, половина команды ранена. Я сказала себе, что по возвращении на корабль следует установить строгое расписание вахты, чтобы предотвратить ту опасность, которой я страшилась.

Я не стала терпеливо дожидаться, пока меня вызовут подписать бумаги. С трудом передвигая ноги, при помощи Хаюэйбо я вышла на улицу, чтобы сообщить о случившемся добрым друзьям с рынка, ожидающим снаружи. Негодование поведением алькальда было беспредельным. Они тут же, испросив у меня разрешения, отправились собирать торговцев с Морской площади. Нельзя было прождать еще целый день, пока дон Альфонсо будет обыскивать окрестности, заявили они. Еще до полудня они сами вместе со всеми, кто пожелает помочь, займутся этим делом. Мой отец или его тело, с грустью добавили они, появится еще до наступления ночи, если солдаты не найдут его в доме Мельхора де Осуны. Один из торговцев, весьма возбужденный, громко объявил свое недоверие подобному обыску, но другие молчали и не стали его поддерживать.

Когда меня наконец вызвали обратно в алькальду, на пристани уже собрались отряды для поисков, и, как мне сказали, весьма многочисленные, потому что печальное известие быстро распространилось по Картахене, и многие решили присоединиться. Торговые дома, лавки, таверны, игорные притоны, бордели и цирюльни закрыли свои двери, а их хозяева, служащие и рабы присоединились к торговцам с рынка.

Капитаны стоящих в гавани кораблей решили, что их долг — сотрудничать с горожанами, и меня уверили, что еще до полудня сотни человек прочешут окрестности Картахены. Метисы и индейцы бедных кварталов тоже присоединились к поискам, и к вечеру весь город искал моего отца, кроме солдат, губернатора и алькальда, знати, судей и королевских чиновников, писцов, епископа и священников и, разумеется, самых крупных торговцев вроде Курко и их людей.

Я вернулась на «Чакону», чтобы сообщить товарищам обо всем, что произошло в ратуше и происходит в это самое время в Картахене. Эти решительные и закаленные во многих драках люди не могли скрыть своих чувств, когда узнали, как высоко ценят их капитана.

— Как бы он был рад это узнать! — воскликнул Лукас, голос которого звучал гнусаво из-за сломанного носа.

Те члены команды, которые не были ранены, дали слово, что будут нести вахту, и никто не поднимется на борт без нашего разрешения. Лукас, Родриго и Матео, отдыхающие в своих гамаках, заявили, что тоже будут присматривать за палубой. Я удалилась в отцовскую каюту, чтобы наложить новую порцию мазей на раны и поменять повязки. Но стоило мне закрыть за собой дверь, как мной овладела такая усталость и тоска, что я расплакалась и рыдала горше, чем даже в тот далекий день четыре года назад, когда я плакала на моем острове из-за неизвестности и одиночества.

Наверное, я так и уснула в слезах, потому что с наступлением вечера меня разбудил настойчивый стук в дверь. Я ошеломленно открыла глаза, раны еще причиняли мучительную боль. К тому же после завтрака я ничего не ела, и мне срочно нужно было перекусить.

— Кто там? — спросила я, приподнимаясь на постели.

— Гуакоа, капитан.

Я улыбнулась. Либо Гуакоа ошибся, либо повысил меня в звании без моего ведома.

— Входи.

Штурман, высокий и стройный, как все индейцы племени тайрона, пригнул голову, чтобы войти в дверь.

— Прибыла шлюпка с солдатами и торговцами, капитан. Они хотят поговорить с вашей милостью.

— С каких это пор я стал капитаном, Гуакоа, и с каких пор ты так со мной разговариваешь?

— Вы — сын своего отца, капитан. Кто же еще, если не вы, теперь командует на этом корабле?

— Хватит болтать глупости, — ответила я с горечью и с трудом поднялась. — Иду.

Гуакоа вышел и закрыл за собой дверь. Я не хотела становиться капитаном «Чаконы», не хотела, чтобы случилось то, что произошло. Во второй раз в жизни я осталась без отца и желала лишь, чтобы он немедленно вернулся и всё стало как прежде.

Я вышла из каюты и увидела на палубе солдатов и торговцев, о прибытии которых объявил штурман. Хватило одного взгляда на их лица, чтобы понять, что они не нашли отца. Именно эти солдаты обыскивали дом Мельхора. По их словам, а я могла лишь верить им на слово, они заглянули под каждый камешек гасиенды, но так ничего и не нашли, они клялись, что осмотрели даже печи, которые по их приказу потушили рабы, дабы убедиться, что там не находятся обугленные останки.

Глава отряда также добавил, что по требованию закона Мельхора де Осуну поместили под стражу, и сейчас он находится в камере городской тюрьмы и останется там, пока дело не будет раскрыто. Он не рассказал, как на всё это отреагировал Мельхор, и я посчитала, что не стоит спрашивать его об этом, чтобы не выдать своих опасений, что люди Мельхора или его кузенов решат отомстить и разделаться со мной, чтобы покончить с расследованием. Не стоило давать им понять, что я ожидаю подобного.

Хуан де Куба, Франсиско Сердан и Кристобаль Агилера, приплывшие в шлюпке вместе с солдатами торговцы, сообщили, что им тоже повезло не больше. Они искали моего отца везде в радиусе половины лиги от Картахены, добрались даже до болота Теска, но не нашли ни единого намека на то, что он там проходил, хотя я не должен падать духом, заверили они, поиски не окончены, и многие хотят к ним присоединиться. Если будет необходимость, они доберутся и до реки Магдалена, которая протекает в двенадцати лигах от берега, и не остановятся, пока не найдут его или его тело. У меня в глазах выступили слезы, когда я благодарила их за усилия и пригласила разделить с нами ужин. Они с радостью приняли приглашение, а солдаты тем временем возвратились в порт.

На следующий день многочисленные отряды, вышедшие на заре, к вечеру вернулись ни с чем. И то же самое произошло через день и через два. Мельхора де Осуна, как человека порядочного, по словам алькальда, выпустили из тюрьмы и позволили ему вернуться домой, поставив на страже двух солдат, чтобы предотвратить возможный побег. Торговцы помогли нам удвоить стражу на корабле, поскольку, как и я, они тоже опасались реакции семьи Курво и поделились со мной своими тревогами, а также желанием помогать во всем.