А теперь предоставим слово Л. Гумилёву: «По словам Ибн-ал-Асира, будто-бы он (Елюй Даши. — Прим. автора) выставил 300 тысяч воинов «из киданей, тюрок и китайцев». Что может эта фраза значить? Киданей было меньше 30 тысяч всадников. Тюрки в большинстве своём жили севернее и западнее Балхаша, т. е. за пределами Кара-Китайской державы. Никаких китайцев быть не могло. Восточные кочевники-монголы в это время активно воевали с чжурдженями, тангуты тоже. Короче говоря, неоткуда было прийти подкреплениям для войны с мусульманами, да и незачем было восточным степнякам поддерживать хана, сбежавшего от них.
И, не смотря на всё это, в 1141 году на Катванской равнине, лежавшей между Ходжентом и Самаркандом, Елюй Даши, разделив своё войско на три части, оттеснил мусульман в долину Диргам (один из притоков Зеравшана) и разгромил их так, как этого не могли сделать ни Карл Мартелл, ни Лев Исавр, ни Готфрид Бульонский. Султан Санджар успел убежать, но его жена и соратники попали в плен, а 30 тысяч лучших сельджукских воинов пали смертью храбрых. Вот факт! То, что он совершился, несомненно, но почему это могло произойти, непонятно и никем не объяснено. Значит, надо искать объяснения. И последнее: после столь блестящей победы Елюй Даши ограничился тем, что занял Самарканд и Бухару, и какой-то киданьский отряд разграбил Хорезмский оазис. Хорезм-шах, впрочем, быстро договорился с гурханом, обязавшись платить какие-то подати натурой и 30 тысяч динаров золотом ежегодно. Во всех захваченных киданями городах Средней Асии были оставлены местные владетели, обязанные только платить гурхану незначительную подать. Чем объяснить столь странную умеренность? Ведь гурхан должен был, по крайне мере, вознаградить своё войско, а своих средству него не было. Источники и тут молчат».
Итак, если верить Л. Гумилёву, факт разгрома турок-сельджуков Елюем Даши есть, а объяснения этому факту нет. Что ж, так считает Л. Гумилёв. Ибн-ал-Асир констатирует, что войско Елюя Даши состояло «из киданей, тюрок и китайцев». В отношении киданей у Л. Гумилёва нет возражений, хотя он считает, что их было менее 30 тысяч всадников. Кто же были остальные, если он наличие тюрок и китайцев отвергает? И правильно ли он делает, отвергая наличие тюрок и китайцев? Относительно тюрок хорошо известно, что мусульманские хронисты кимаков относили к тюркам, причём к самым благородным. А это значит, что значительную часть войска, участвовавшего в сражении, составляли кимаки.
Но и тюрки в лице карлуков тоже были и входили в число 30 тысяч войска Елюя Даши. Их было около 15 тысяч человек. Относительно китайцев тоже всё довольно просто. Мусульманский автор за китайцев принял тангутов, которых у Елюя Даши было около пяти тысяч. Киданей, таким образом, было всего около 10 тысяч человек.
Таким образом, мусульманский автор, хотя и ошибся в отношении названий представителей народов, участвовавших в сражении, тем не менее более правильно определил этнический состав войска, чем Л. Гумилёв. Что касается численности, которую он даёт в 300 тысяч человек, то это обычное преувеличение, чтобы показать, что его единоверцы (турки-сельджуки) потерпели поражение не случайно, а в связи с огромным численным превосходством противника.
В вопросе численности мусульманский автор не прав, как собственно не прав и Л. Гумилёв, который считает, что у Елюя Даши было всего лишь 30 тысяч всадников. При троекратном численном превосходстве одного из противников меньшая по численности сторона побеждает только в том случае, если она хорошо профессионально подготовлена и выступает против наспех собранного ополчения. Турки-сельджуки таким ополчением не были. На самом деле, кроме 30 тысяч всадников Елюя Даши, включавшего киданей, карлуков и тангутов, было ещё 60 тысяч всадников полевого войска Рассении, состоявшего из кимаков.
Так что в сражении на Катванской равнине приняли участие примерно равные силы с обеих сторон. Причём боеспособность прежде всего полевого войска Рассении оказалась значительно выше боеспособности войска турок-сельджуков. В результате их постигло катастрофическое поражение, и они были вынуждены отказаться от похода на север и перенести свои завоевания из Средней Асии в Двуречье, Малую Асию и Кавказ.
Вторая часть приведённого мной текста Л. Гумилёва касается его недоумения по поводу того, что гурхан Елюй Даши оставил всех владетелей Средней Асии на своих местах и обложил их малой данью. Если исходить из традиций тогдашнего государства, то такой подход, конечно же, вызовет недоумение. Но если иметь в виду, что Елюй Даши, называвший себя гурханом. был всего лишь князем Семиреченской веси Рассении. то он находился под контролем её жрецов и потому не имел права назначать большую дань, как и менять владетелей.
Попытки Л. Гумилёва доказать, что Елюй Даши победил благодаря помощи уйгурских купцов и христиан Уйгурии и Средней Асии, ещё менее основательны, и мы их разбирать не будем. В то время в войне деньги играли куда меньшую роль, чем это принято считать. Что касается шёлкового пути, который контролировали уйгурские купцы, то они контролировали небольшой его отрезок юго-восточнее Тянь-Шаня и Тарбагатая. Западный участок, начинавшийся в Семиречье, разветвлялся на три пути. Из Семиречья на север в Асгард, столицу Рассении. Из Семиречья через Среднюю Асию в Иран. Из Семиречья на Южный Урал, Кавказ и в Киевскую Русь. Два северных участка пути контролировали торговцы Рассении. Участок, проходивший через Среднюю Асию, контролировали местные купцы.
Л. Гумилёв полагает, что Елюй Даши был основателем кара-киданьской державы, в которую он произвольно, кроме Семиречья, включил Уйгурию и Среднюю Асию. На самом деле это была не держава и даже не государство, а весь Рассении. Уйгурия была самостоятельным государством, поддерживавшим с Семиреченской весью Рассении дружественные отношения, так как она сильно зависела от торговли и желала беспрепятственного продвижения товаров по шёлковому пути. Владения Средней Асии также не подчинялись правителю Семиречья. Они платили небольшую дань Рассении, доставляя её в Асгард через Семиречье.
Всякое посягательство правителя Семиречья на права владений Средней Асии встречало отпор, вплоть до применения вооружённой силы, как это произошло в 1158 году с Хорезмом, который выставил против киданей большее по численности войско. Л. Гумилёв также полагает, что Елюй Даши отдавал предпочтение христианам, в результате чего уже при его жизни объединились несториане и монофизиты. Как умный правитель Елюй Даши понимал, что народы подчинённых ему территорий имели различные религиозные вероисповедывания, которые не способствовали единению народов.
Особенно антагонистичными были христиане, сварившиеся даже между собой. Поэтому он стремился уменьшить этот антагонизм и вражду между различными религиозными конфессиями. Сам же продолжал оставаться сторонником древней веры киданей. Елюй Даши умер в 1143 году. Даже после его смерти кочевники Великой Степи, а также чжурдженская империя Кинь и китайская империя Сун рассматривали его владение как киданьское государство, хотя подавляющее большинство населения было тюркским и кидани быстро ассимилировались в их среде.
За прошедшие 10 лет чжурдженьская империя Кинь (Цзинь) примирилась с подчинившимися ей киданями и решила установить отношения подчинения с теми, которые ушли на запад. Но как только чжурдженьский посол в 1144 году прибыл к правителю Семиреченской веси и потребовал, чтобы тот слез с коня и выслушал императорский указ, его самого стащили с коня и тут же убили. Сын Елюя Даши Илей был малолетним, когда умер его отец. Илей — кимакское имя. В Смутное время в России одним из самозванцев был казак Илейка. В этой связи Елюй — это дарийское (киданьское) имя, Илия — иудейское имя, Илья — русское имя. Все они имеют в своей основе древнеарийское имя Илей.
Власть перешла к ханше — матери, которую Елюй Даши перед смертью назначил регентшей. В 1151 году Илей достиг совершеннолетия и стал полноправным правителем. До 1161 года он мирно правил. За это время у киданей произошёл только один конфликт с Хорезмом в 1158 году. Но этот конфликт закончился без крови, так как кидани не приняли боя с превосходящими силами хорезмийцев. Это говорит о том, что кидани и при Елюй Даши не обладали высоким боевым мастерством. Иначе они бы не утратили его столь быстро.
