Спустя 30 минут мы были в ресторане, он находился в центре города. Народа собралось немного, в основном только близкие друзья и родственники. Зал был украшен всякими плакатами и детскими фотографиями Надежды. Сказать, что она была в шоке — значит не сказать ничего. Посмеиваясь над ней, прошел в зал и сразу же увидел Олега с Таней, они были с Егором. Направился к ним. Малой сразу же запрыгнул ко мне на руки, и слезать явно не собирался. Вообще то, я люблю детей, но о своих не задумывался после Насти… Отбросил сразу же мысли о ней в сторону, затолкал их обратно. Надеясь, что в один прекрасный день они навсегда исчезнут.

Праздник продолжался, гости все прибывали и прибывали. Надя даже перестала дуться на свои позорные детские фотки. А когда в зал зашел Антон со связкой разноцветных шариков и с каким-то комком шерсти в руках, вообще пришла в дикий восторг. Познакомил всех с ним. Комком шерсти оказалась собака, какой-то непроизносимой породы. Надя глазами кота из Шрека смотрела на Антона. Краснела и бледнела, когда он обращался к ней. Я замаскировал смех под кашель. Было забавно наблюдать за ней.

Время шло, и я заметил, что постоянно смотрю на экран телефона. Милены не было. Она не появилась ни через час, ни через два, ни в конце вечера. Я задавал себе вопрос: почему она не пришла? Это ее какая-то непонятная мне версия демонстрации своего характера? Могла хотя бы смс написать. Но нет же. Одно большое ни хрена!!! Настроение упало ниже нуля. Она своей выходкой просто испортила его подчистую.

Наконец-то грёбанный вечер закончился, и я развез подружек Нади по домам. А сам поехал в бар. Начал методично напиваться. Снял очередную шлюху. Но мысли о Милене так и не прошли. Я был чертовски зол на нее. Не просто зол, мне хотелось выбить всю дурь из ее головы.

В пять утра я стоял у нее под подъездом, как, бл*ть, сталкер. Отстукивал нервную дробь по рулю. Знал, что сейчас она спит в кровати вместе с мужем. Эта мысль накрыла меня волной ярости. Я с силой сжал руль и выругался сквозь стиснутые зубы. Ругался в основном на себя, идиота. Но я не смог остановить порыв и достав телефон из кармана, набрал ее номер. Сам себе не мог объяснить, что, черт возьми, со мной такое! На первый вызов она не ответила, позвонил второй раз. Мать вашу, я буду звонить, пока она не возьмет этот грёбанный телефон.

— Алло, — хриплым ото сна голосом сказала Милена. Закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Я стою под твоим подъездом. Выйди, — мы оба замолчали. Затем раздался возмущенный голос:

— Константин Анатольевич, Вы на часы смотрели? Если Вы думаете, что… — я не дал ей договорить, резко прервал.

— Это ты меня послушай, Милена. У нас выгорает контракт. Из-за того, что ТЫ не делаешь свою работу. Так что выйди, и сделай ее, мать твою. Я жду, — с этими словами сбросил вызов. Закурил и стал ее ждать. Сомнений в том, что она спустится, у меня не было.

МИЛЕНА

Постепенно приближались выходные, и я все больше начинала нервничать. Всю эту неделю я работала в непосредственной близости с Зарецким, что не хило подрывало мое душевное равновесие. Как-то так получилось, что я стала выполнять не только функции переводчика, но уже самого что ни на есть личного ассистента. Видеть его так часто было мучительно, болезненно, вызывало во мне бурю эмоций, но, Боже… Как же в глубине души я ждала этих встреч. Я ненавидела себя за это, злилась и на него и на себя, но избавиться от этих чувств не могла. Больше всего поражало, что его, казалось бы, вообще перестало волновать мое присутствие. Он был серьезен, не было ни одного намека с похабным подтекстом, к которым я так привыкла. По идее меня это должно было только радовать, ведь он ни разу за все это время не предпринял никаких поползновений в мою сторону. Но меня, черт возьми, это злило! Злило так, что стоило больших усилий не сорваться и не ляпнуть что-нибудь лишнего. С одной стороны мне было спокойно, эта размеренная жизнь так мне знакома… Но другая часть меня, та Милена, которой я была раньше, хотела большего. Она прямо-таки с какой-то изощренной маниакальностью жаждала тех перепалок, что были до этого. Хотела этого противостояния, будоражащего кровь. Мечтала о тех жарких, раздевающих взглядах, которые бросал на меня Зарецкий раньше. Когда казалось, что он готов накинуться и взять прямо здесь и сейчас.

Мыслями все чаще возвращалась к нему, это даже вошло у меня в привычку. И хотя мое поведение с ним было чисто деловым, внутри меня каждый раз творилось что-то невероятное. Я смотрела на него и не могла избавиться от мыслей о его поцелуе, от того насколько сильно меня это зацепило. Порой мне казалось, что я проваливаюсь в какую-то огромную черную дыру, из которой невозможно будет выбраться. Что происходящее уже не зависит от меня. Это было чертовски непривычно. За столько лет жизни с мужем я и думать не пыталась о другом мужчине. Были случаи, когда кто-то из случайных знакомых пытался, так сказать, «наладить» со мной контакт. Но я категорично обрубала эти попытки на корню. Сейчас же я начинаю задумываться о том, что просто… это не был Зарецкий.

Иногда я все же ловила на себе его задумчивый взгляд. В такие моменты мне до боли хотелось проникнуть в его мысли, узнать, о чем он думает. Порой мне казалось, что он в чем-то сдерживает себя рядом со мной. И это удивляло меня, я на самом деле поверила в то, что он внял моим словам. Мне стало… скучно.

К концу недели с удивлением поймала себя на мысли, что на полном серьезе рассматриваю вариант совместного похода на праздник его сестры. В тот момент я не думала ни о чем. Было лишь одно нездоровое желание — влиться в его мир. Узнать, чем он живет, увидеть его друзей и близких, провести вечер с Зарецким в неофициальной обстановке, без каких-либо рамок. На какой-то момент я даже забыла про Виктора, что вообще нонсенс! Без вопросов и подозрений не обошлось бы точно, а если приправить их изрядной дозой алкоголя… был бы ужасный коктейль. Но не гнев Виктора остановил меня от этого безумного шага. Нет. Осознание того, КАКИМ тоном было произнесено приглашение, черт, да какое там приглашение! Это был приказ. И Константин был полностью уверен в том, что я не осмелюсь ослушаться его и приеду на праздник. Мною были получены подробные инструкции от Валентины, в какое время и где будет проходить вечеринка. И вот сейчас, спустя час назначенного времени, я сидела на кухне прямо на полу, прижавшись спиной к стене. В дрожащих руках держала телефон и хотела написать хотя бы смс, сославшись на плохое самочувствие. Но все тот же противный внутренний голос не позволил сделать этого, нашептывая навязчивые мысли о том, что этот поступок будет полной неожиданностью для Зарецкого. Да, я боялась его последующей реакции, прекрасно понимала, что он просто так это не оставит и в понедельник меня ждет новый раунд. И в глубине души моя безбашенная половина улыбалась.

Виктор был на работе, сказал, что они с Калининым, его партнером, будут заняты допоздна, решая некоторые вопросы. К вечеру я успела навести идеальный порядок в квартире и сидела перед телевизором, неосознанно щелкая по каналам. Мыслями я была совсем не здесь. Раздался звонок в дверь. От неожиданности вздрогнула, у Виктора есть ключ. Накинула на себя халат и пошла открывать. На пороге стоял Калинин, тяжело опираясь на дверь одной рукой. Другой рукой он удерживал от падения моего мужа, который умудрялся буквально спать, стоя. Я сразу сообразила, что случилось и зубы свело от отвращения.

— Милкааа, — пьяным голосом прогундосил Калинин, — принимай муженька. Он чуток перебрал.

Я молча распахнула дверь и направилась на кухню. Слышала, как Максим устраивает Виктора на постели, конечно же, в одежде, как и всегда. И хотя в квартире было тепло, даже жарко, меня начало колотить. Обхватила себя руками в попытке согреться и в это время на кухню вышел Калинин, врезавшись по пути о комод.

— Ты это… Мил, не обижайся на него, — принялся заступаться он за друга, — у нас тут дело выгорело, отмечали.