Ты ни за что не убедишь меня, что Джульетта решила покинуть нас ради него!

Если Фелан и страдал по поводу отъезда Джульетты, то вовсе не собирался демонстрировать этого Вэлу.

— Я бы не стал называть его монстром, — спокойно произнес он. — Довольно неприятный джентльмен, но ведь они в свое время обвенчались. Значит, между ним и нашей милой Джульеттой существовало своего рода взаимопонимание. Как я понял, она написала тебе записку? — Фелан старался ничем не выдать владевшего им любопытства.

— Абсолютно ничего не объясняющую! Она просто благодарит меня за все и желает удачи. А что было в твоей записке?

Улыбка Фелана скорее напоминала гримасу.

— Наша милая Джульетта написала, что предпочитает жизнь респектабельной жены джентльмена и не собирается якшаться с людьми, подозреваемыми в убийстве.

Несколько секунд братья молчали.

— Я не верю этому! — взорвался наконец Вэл. — И ты дурак, если веришь, Фелан. Что такого ты успел ей сделать? Чем так напугал ее, что она предпочла уехать со своим ужасным мужем, только бы не оставаться здесь? Ты… ты преследовал ее? Ты чем-то ее обидел? — Вэл осекся, увидев выражение ярости в глазах старшего брата.

— Позволь напомнить тебе, — обманчиво спокойным тоном произнес Фелан, — что под одним твоим глазом до сих пор красуется синяк. И я с огромным удовольствием поставлю тебе второй.

— Черт побери, но почему же она уехала?

— А почему ты не хочешь поверить в ее доводы, братец? Как только Джульетта поняла, что надо сделать выбор между законным мужем и двумя джентльменами, разыскиваемыми по подозрению в убийстве, она приняла разумное и правильное решение. Женщины ведь весьма практичные создания, разве для тебя это новость?

— Ты не прав! — безапелляционно заявил Вал. — Джульетта не такая.

— А ты так близко успел ее узнать? — В голосе Фелана снова послышалась угроза.

— Да уж получше, чем ты, братец. Ведь я не был ослеплен страстью.

— И вовсе я не испытывал к ней страсти! — запротестовал Фелан.

— Даже не надейся меня провести. Я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь. Девчонка явно сводила тебя с ума, ты глаз не мог от нее оторвать. И она, кстати, тоже была неравнодушна к тебе. Подозреваю, что именно твоя напускная холодность заставила ее покинуть нас.

Губы Фелана скривились в ироничной улыбке, которую с детства так ненавидел Вэл.

— Уверяю тебя, Вэл, что во время нашего последнего свидания было все, что угодно, только не холодность.

Это явилось последней каплей. Вэл в мгновение ока пролетел через комнату, целясь кулаком в лицо Фелана, но промахнулся и налетел на письменный стол, рассыпав бумаги и уронив с полки несколько книг. Быстро повернувшись, он схватил Фелана за грудки.

— Черт бы тебя побрал, Фелан! — кричал Вэл. — Я не позволю тебе ее оскорблять!

Фелан не собирался затевать драку. Он просто смотрел на младшего брата, и теперь в глазах его читалось страдание.

— Разве ты еще не понял, Вэл, что все женщины одинаковы? Абсолютно все!

И тут Вэл ударил его. Это был не такой хороший удар, как тот, что нанес ему несколько дней назад Фелан. Но все-таки силы его хватило, чтобы Фелан опрокинулся вместе с креслом, на котором сидел, а Вэл, не удержавшись на ногах, обрушился на него сверху. Следующие несколько минут продолжалась возня, прерываемая сдавленными проклятиями. Когда же все наконец закончилось, Фелан лежал у стены, прижимая платок к разбитой губе, а Вэл сидел перед ним на полу, переводя дыхание.

— Ты становишься сильнее, — тяжело дыша, похвалил Фелан. — Напрасно я боялся, что несколько недель в юбках превратят моего брата в слабака. Если бы я не провел такую бурную ночь, тебе не удалось бы так легко отделаться.

— Боже мой, Фелан! Как ты мог решиться на такое?! Неудивительно, что Джульетта убежала!

— Вообще-то, если тебе интересно, это была вовсе не моя идея. Джульетта пришла ко мне сама. В комнате наступила мертвая тишина.

— Ну что ж, — сказал через несколько минут Вэл, — я думал, что ты справишься с этим лучше. Никогда не слышал, чтобы женщины на тебя жаловались. Может, настоящая любовь сделала тебя неловким?

Фелан, дотянувшись, пнул его ногой.

— Настоящая любовь не имеет к этому никакого отношения! Мы провели вместе ночь, полную удовольствий, а наутро она уехала. По своей собственной воле. Как видишь, все очень просто.

— Не думаю. Ты сказал ей, что любишь ее?

— Я уже говорил тебе: любовь не имеет ко всему этому никакого отношения.

— Но ведь Джульетта любит тебя!

— Должно быть, я ударил тебя слишком сильно. Ты явно повредился мозгами.

— Можешь отрицать это сколько угодно, но за последние несколько недель я гораздо лучше узнал женщин. И говорю тебе с абсолютной уверенностью: она любит тебя. Это читалось в ее глазах.

— Или дело в моем ударе, — продолжал рассуждать Фелан, — или на тебя оказывает такое действие твоя маленькая зануда. Я слышал, что любовь превращает мужчин в полных идиотов. И ты яркое тому доказательство.

Вэл повернулся к брату, с изумлением глядя на него.

— Ты переспал с ней, потом позволил ей уехать, а теперь отрицаешь существование любви?

— Я вовсе не отрицаю существования любви, хотя тому еще надо найти убедительные доказательства. Я просто говорю, что любовь не имеет никакого отношения к тому, что произошло между Джульеттой Лемур и мной.

— Это означает, что ты ничего не предпримешь, чтобы вернуть ее?

Глаза Фелана сузились.

— Именно так. Она сама хотела уехать. К тому же так случилось, что ее муж слишком хорошо осведомлен о делах семьи Ромни. А он ведь далеко не дурак — просто бедняга был слишком очарован собственной женой, чтобы взглянуть на тебя повнимательнее. Похоже, именно так наша милая Джульетта действует на мужчин, уж не знаю почему. Но если Лемур увидит миссис Рэмси еще раз, он все поймет.

— Неужели ты думаешь, что я могу поставить свою безопасность выше безопасности Джульетты?! — взорвался Вэл.

— Не говори ерунды. Она в полной безопасности. Иначе вряд ли отправилась бы с Лемуром. Но, даже если это и не так, весьма благоразумно с твоей стороны было бы подумать сначала о себе. Мы живем в жестоком мире, и, если будешь по-прежнему таким же благородным и самоотверженным, не протянешь и года, — цинично произнес Фелан.

— А может быть, я не хочу так жить! — Вэл поднялся и теперь смотрел сверху вниз на старшего брата. — И вообще, я считаю, что давно настало время вернуться в Йоркшир.

Выражение холодного цинизма мигом слетело с лица Фелана. Он быстро поднялся на ноги.

— Не валяй дурака, Вэл! Они повесят тебя, и ты это знаешь. Не стоит приносить себя в жертву ради спятившей старой женщины.

— Но ведь я часть той жизни, которая свела ее с ума! Каково ей было жить, имея перед глазами постоянное напоминание об измене горячо любимого мужа?

— Ерунда! — рявкнул Фелан. — Она никогда не любила сэра Гарри, никогда не ожидала от него верности и была наполовину сумасшедшей еще до твоего рождения. Спроси Ханнигана.

Вэл смотрел на него, словно пораженный громом.

— Боже правый, — пробормотал он. — Я никогда не думал… — Голос его сорвался.

— Никогда не думал о чем?

— Ведь ты — ее сын, потомок того же рода…

— Да, это так, — спокойно ответил Фелан. — В моих жилах течет дурная кровь, что и в жилах моей матери. Это беспокоит тебя? Боишься, что в один прекрасный день я заявлюсь в спальню и задушу тебя во сне? А может, это моя рука вонзила нож в сердце родного отца?

— Не говори ерунды! — перебил его Вэл. — Ты, конечно, глупый, но вовсе не сумасшедший.

— Глупый? — оскорбленно переспросил Фелан. — Что ты имеешь в виду?

— Только умственно неполноценный мужчина мог позволить Джульетте уехать с этим ужасным Лемуром. И только деревенский дурачок способен думать, что он наверняка унаследует сумасшествие своей матери.

— Дорогой мой, — устало произнес Фелан, — сумасшествие уже передавалось в нашей семье от одного поколения к другому, и было бы отчаянным оптимизмом предположить, что меня минует чаша сия. Но, даже если и так, безумие наверняка проявится в моих детях. А дети и без того достаточно докучливые создания — вот мне и не хотелось бы произвести на свет какого-нибудь маленького маньяка.