Вэл разложил одежду на столе и со вздохом повернулся к постели.

— Я не хотела говорить вам раньше, но я отлично вижу в темноте, — услышал он довольный голосок Софи.

— Ах вы, маленькая проказница! — проворковала миссис Рэмси, а Вэл выругался про себя.

— Я все-таки не понимаю, из-за чего столько волнений, Вэлери. Многие делят друг с другом постель. Уверяю вас, у меня нет вшей.

Вэл рассмеялся, несмотря на владевшее им напряжение.

— Вы еще совсем дитя, моя дорогая.

— Мне уже восемнадцать. И я вот-вот буду помолвлена.

Голос Софи вдруг показался ему каким-то неестественным. Вэл подошел к кровати, разглядывая в темноте силуэт лежащей девушки.

— Так, значит, капитан Мельбурн уже сделал вам предложение? — стараясь говорить как можно спокойнее, спросил он.

— Пока еще нет. Но вот-вот сделает. Мама уже дала ему понять, как мы будем польщены оказанной нам честью.

— Она могла бы спросить вас, — заметил Вэл.

— Мама никогда не интересуется чужим мнением. Она просто ставит людей перед фактом и ждет от них беспрекословного повиновения. — Софи вдруг почти с мольбой посмотрела на Вэла. — Но я не хочу за него замуж!

— Тогда не выходите.

Сдавшись окончательно, Вэл забрался в постель рядом с Софи. Простыни были превосходными и хранили тепло ее тела.

— Скажите об этом моей маме.

— Обязательно скажу, как только мы увидим ее.

Софи подвинулась, продолжая смотреть на Вэла.

— Это не приведет ни к чему хорошему, — с сожалением сказала она. — Мама уже решила, а когда она что-то решит, спорить поздно.

— В таком случае нам придется изменить намерения капитана Мельбурна.

Вэл снова подумал, что явно перебрал сегодня пунша. Искушение, которому он подвергался, казалось невыносимым. Вся постель пропахла запахом лаванды, исходившим от Софи.

— Но как мы можем это сделать? — недоумевала девушка.

— Мы можем… погубить вашу репутацию! — выпалил Вэл.

Софи улыбнулась:

— Боюсь, дорогая Вэл, чтобы погубить девушку, вам недостает чего-то очень важного.

Ее наивное замечание не улучшило настроения Вэла. Он предпочел никак его не комментировать.

— Ну, мы всегда можем сказать, что это сделал кто-то другой.

— Кто же?

— Загадочный мистер Лемур. Или мой муж. Или сэр Невил Пинворт.

— Он примерно такой же удачный кандидат, как и вы, — рассмеялась Софи.

— Менее удачный, — позволил себе заметить Вэл.

— Возможно, вы правы. Ну хорошо, допустим, меня погубили. И что же произойдет дальше?

— Вы сможете сбежать вместе с нами на континент. Мы увидим все эти чудесные города: Париж, Вену, Флоренцию, будем вести беспутный образ жизни…

— Я всегда думала, что для беспутного образа жизни необходим мужчина. И ваш муж тут не очень подойдет. Я слегка… побаиваюсь его.

— Фе… Филиппа? — удивился Вэл. — Но почему?

— Он всегда такой холодный, такой ироничный. Должно быть, рядом с ним не слишком уютно.

Вэл подумал о синяке, украсившем сегодня утром его глаз.

— Иногда, — хмуро согласился он. — Но я вовсе не предлагаю вам заводить с ним роман.

— Ну, может быть, нам удастся найти для меня какого-нибудь симпатичного любовника, — сонно произнесла Софи, опуская головку на подушку. — Раз вы настаиваете, что удовольствия плотской жизни стоят того, чтобы попробовать, я попрошу вас выбрать для меня подходящего мужчину.

Вэл лежал рядом с Софи, скрестив на груди руки.

— Опишите мне, кого бы вам хотелось, и я посмотрю, что можно сделать, — предложил он.

— Я хочу, чтобы он был высоким, — мечтательно произнесла Софи. — Но не очень. Еще я неравнодушна к блондинам. И пусть он будет сильным, но при этом не слишком мускулистым.

— Не таким, как капитан Мельбурн?

— Совершенно верно. Конечно, хорошо, если бы он был красивым, но это необязательно. Я не хочу, чтобы рядом был мужчина, которого собственное отражение в зеркале волнует больше, чем я.

Вэл чуть не рассмеялся. За последние несколько недель он провел у зеркала куда больше времени, чем за всю свою предыдущую жизнь, но вовсе не потому, что это ему нравилось. Разве может собственное чертово отражение интересовать его больше лежащей рядом девушки?!

— Итак, симпатичный, но не слишком тщеславный, — подытожил он слова Софи. — Что еще?

— Еще мне хотелось бы, чтобы он был добрым. И любил сельскую жизнь. И заботился о том, чтобы доставить женщине удовольствие. И еще я хочу, чтобы он любил меня.

Вэл едва сдержался, чтобы не признаться Софи во всем. Ведь она буквально описывала его портрет! Кто знает, может быть, когда-нибудь…

— Ну, и, разумеется, я хочу, чтобы он был честным, благородным человеком и никогда не обманывал меня.

Вэлу понадобилось несколько секунд, чтобы снова обрести дар речи.

— Какой длинный список, — заметил он.

— Я знаю. Но, поскольку я не собираюсь выходить замуж, мне ведь не повредит помечтать немного, не так ли?

— Иногда мечты способны причинить боль, — вздохнул Вэл.

Комната на секунду осветилась вспышкой молнии, за которой последовал раскат грома. Софи тихонько вскрикнула и прижалась к плечу подруги. Повинуясь инстинкту, Вэл обнял девушку, понимая, что играет с огнем. Софи, успокоившись, устроилась поудобнее, и теперь ее шелковистые белокурые кудряшки щекотали подбородок Вэла.

— Вам удобно? Вы не возражаете? — спросила она.

— Ничуть, дитя мое, — солгал Вэл, сжимая руки в кулаки, чтобы удержаться от искушения коснуться Софи.

Что ж, он сделает это для нее. Согреет в объятиях и прогонит страх, как бы тяжело ему это ни давалось. Он должен хоть как-то компенсировать всю ту ложь, которую обрушил на ее маленькую головку, и отблагодарить за то короткое счастье, которое она ему подарила. Он переживет как-нибудь эту ночь. Или нет?…

Вэл испытывал невыносимые страдания. Ночь казалась бесконечной и одновременно такой короткой. Софи тихонько бормотала что-то во сне, вздыхала и от этого становилась еще более соблазнительной. Вэл надеялся, что, заснув покрепче, девушка отодвинется от него, но надежды казались напрасными. Софи, напротив, прижалась к нему, уткнувшись носом в руку, как маленький котенок, и Вэлу не оставалось ничего, кроме как лежать и терпеть эту пытку, наслаждаться этим счастьем, мечтая, чтобы скорее наступило утро. И чтобы оно не наступало никогда.

Вэл все-таки ненадолго забылся сном и проснулся с первыми лучами солнца. Софи спала в его объятиях, положив руку ему на грудь, видневшуюся в вырезе огромной рубашки. Он осторожно отодвинулся, снимая с себя руку Софи, и сел на постели. Девушка на секунду подняла голову, сонно глядя на него сквозь предрассветную мглу. Оставалось надеяться, что она не сумеет разглядеть его как следует.

— Встаете? — спросила она.

— Я всегда встаю рано, — прошептал Вэл, больше всего мечтая о том, чтобы вернуться к ней, в эту слишком узкую и слишком мягкую постель. — А вы поспите еще немного. Нам все равно не выехать отсюда в ближайшие несколько часов.

Софи не понадобилось долго уговаривать: веки ее смежились, и она опустила голову на подушку. Вэл стоял еще несколько секунд, глядя на любимую. А ведь каждое его утро могло бы быть вот таким, если бы жизнь была устроена иначе! Если бы он был благородного происхождения, если мог бы, как положено, ухаживать за Софи, сделать ей предложение, жениться на ней. Он просыпался бы каждое утро и видел перед собой ее, спящую…

Но у него было всего одно утро, которое предстояло запомнить на всю оставшуюся жизнь.

Вэл не знал, сколько времени простоял вот так, глядя на Софи, стараясь запечатлеть в памяти ее раскрасневшиеся щеки, мягкие приоткрытые губы, тонкие синие жилки на веках. Затем он отвернулся и приступил к мучительному процессу одевания.

Когда Вэл наконец снял с себя огромную ночную рубашку жены трактирщика, то тут же понял, что попал в беду. Ему с трудом удалось застегнуть корсет на талии, но не могло быть и речи о том, чтобы придать в одиночку своей фигуре женские очертания. Платье было мятым, ни одна уважающая себя женщина не согласилась бы даже умереть в таком, а шляпка совершенно утратила форму.