Ну а пока царь решил сделать ход конем в отношении военнопленных.

Отпускать по домам их было нельзя – тридцать тысяч солдат, на его взгляд, казалось слишком щедрым подарком врагу. Но и держать такую прорву людей во временных концентрационных лагерях – не лучшая идея. Тем более что скоро зарядят дожди и начнутся холода. И так уже слишком многие умерли на этой войне, чтобы приносить в жертву еще и этих бедолаг. Поэтому он сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться, то есть предложил выбор. Всего два варианта. Первый – они так и остаются в концентрационных лагерях до конца войны. Второй – они присягают ему на верность, после чего пять лет работают на строительстве канала, уча русский язык. После чего получают не самые малые земельные наделы в новых владениях России, что раскинулись к северу от Черноморского побережья. Да все необходимое для освоения на месте, но не бесплатно, а в лизинг. То есть аренду с возможностью выкупить в рассрочку. Ну и, само собой, во время работ на канале он обязуется их нормально кормить, одевать, лечить и прочими способами оберегать. Как-никак – они становятся его подданными.

Надо сказать – очень щедрое предложение. Практически никому из этих солдат в их «старой жизни», то есть до плена, ничего подобного не светило даже в перспективе. Так что степень воодушевления бывших пленников оказалась очень велика. Ладно они теперь служили самому победоносному правителю мира, как они считали, так ведь и весьма щедрому. Вкупе это дало возможность отправлять их на Ладогу по мере формирования строительных рот практически без охраны. Один-два переводчика-инструктора, и все. Люди не то что разбежаться или взбунтоваться не желали, они рвались заслужить свою землю. Они стремились к своей мечте, которая вот-вот окажется у них в руках. Поэтому, даже если бы шведские войска попытались их освободить, то еще неизвестно, кто больший дал бы им отпор, русские войска или пленники, почувствовавшие, что у них пытаются украсть мечту.

Впрочем, были и те, кто гордо отказался. С ними Петр особенно церемониться не стал, сформировал особый лечебно-оздоровительный отряд и отправил в свинцовые рудники Новой Земли. Им ведь никто не обещал, что отбывать свой срок они будут в июле и обязательно в Крыму. Разрулив таким изящным образом проблемы с огромной массой пленных, к вящему удивлению своего окружения. Шутка ли – пленники, уходящие на изнурительные строительные работы, радостно приветствовали Государя. Искренне. Так вот. После отправления последней роты Петр занялся «духовным обогащением» России вообще и Москвы в частности. А именно грабежом.

Конечно, он старался прикрывать столь благородное дело изящными манерами. Ну, там, выправляя купчие и дарственные. Но не будем лукавить. Петр нагло и бессовестно обдирал великопольское дворянство и духовенство. Скульптуры, картины, гобелены, древние книги, необычные всякие сундучки, кубки, древние доспехи и так далее. В общем – все, что могло составить экспозицию музеев. Исключением оказались разве что иезуиты, которых Петр демонстративно не трогал. А те за определенную мзду помогали укрывать ценности. И, само собой, половина взносов отправлялась в Москву… на укрепление дружбы между орденом и русским царем.

Не всем пришелся по вкусу этот грабеж. Но шляхта помалкивала, не смея даже вслух озвучить свои мечты, даже в кругу друзей. Минская, а затем и Брестская битвы очень красочно расставили точки над «i». Мало того, в варшавской среде появилось немало тех, кто стремился поквитаться со своими старыми врагами, натравливая на их богатства Петра.

Августу такое положение дел было известно, но он только лишь усмехнулся. Слишком сильна была его обида на шляхту за свинское отношение к нему во время выборов короля. Париж отсыпал чуть-чуть звонких монет, и все – эта продажная кодла оказалась готова на все… Кроме того, он не собирался переносить столицу своего будущего королевства из Дрездена. А потому был благодарен Петру за то, что тот подсказал, что нужно сделать с этими «подданными», когда они таки окажутся в его власти. Дрезденский музей, безусловно, будет достоин того, чтобы ради экспозиции ободрать до нитки этих проклятых магнатов и заносчивых шляхтичей. Ну, то есть забрать все то, что не успеет вывезти Петр. Да и иезуитов он щадить не станет, так как лично у него с ними никакой дружбы нет…

10 ноября 1702 года. Вена

– Война… кругом война, – с искренним сожалением покачал головой Леопольд[14].

– Милый, не мы ее развязали, – сочувственно ответила супруга Императора Священной Римской империи Элеонора[15].

– Все так, – кивнул супруг, – но многие связывают ее с нашими амбициями. Особенно сейчас, когда начатая при поддержке союзников драка в наших северных владениях повернулась столь неожиданно.

– Да, Петр нас всех снова удивил и показал, что его успех в Крыму был совсем не случаен. Похоже на то, что у нас появился в союзниках еще один Евгений Савойский, а пожалуй, и куда более интересный полководец. Ты помнишь его письмо, переданное через посла?

– О да! Я даже и не знаю, кто так опись ведет. Карты обоих боев с диспозициями и эволюциями. А подробные какие! Численный состав вплоть до последнего нестроевого! Полагаю, что этих вещей и сами шведы с поляками не знали. Ты представляешь, насколько хорошо работают его лазутчики? Сейчас спроси у наших генералов, сколько и каких у них людей, так они лишь пространное что-то смогут озвучить.

– Я тоже на это обратила внимание… – задумчиво кивнула Элеонора. – И это меня натолкнуло на мысль о том, что он в курсе всех наших дел, связанных с Марией и его нынешней супругой…

– Тогда как понимать его поведение?

– По всей видимости, Петр посчитал сделку выгодной и подыграл нам, слегка поторговавшись с Людовиком. Вспомни – он ведь значительно увеличил сумму приданого.

– Сделку? – удивленно переспросил Леопольд. – Признаться, я его иногда просто перестаю понимать. Ведь это его супруга!

– Конечно. И он сохранил ей жизнь, поломав и наш, и французский сценарий. Мало того, на текущий момент она уже настоятельница Новодевичьего монастыря и одна из самых влиятельных фигур в Русской православной церкви. Он открыто не стал нам противоречить, а, как гибкая ветка, скинув снег в нужное место, выпрямился и продолжил свой путь к солнцу. И супругу сохранил целой и здоровой, и деньги получил немалые, и право на престол Речи Посполитой приобрел.

– А что Мария? Неужели она довольна своим положением?

– О, так ты не знаешь? – улыбнулась Элеонора. – Девушка ведет вполне светский образ жизни. Ввела моду на весьма изящные духовные наряды нового покроя. Да и общение с бывшим супругом, насколько я знаю, у них более чем тесное. Кроме того, ее наравне с Анной постоянно видят в лечебно-оздоровительном комплексе, где Мария щеголяет в таких же откровенных нарядах. Полагаю, что у нее все хорошо. Не удивлюсь, если она знает о той угрозе, которую избежала, и довольна тем, что вместо могилы сменила престол на довольно высокое положение в церкви.

– Женщина в христианской церкви не может занимать высокое положение, – поправил ее супруг.

– Мария уже смогла. В частности, она выполняет функции заместителя патриарха по всем женским монастырям и пу́стыням, курируя их. Учитывая очень хорошие отношения с Петром, к которому она вхожа не только в кабинет, но и в постель, да помня о детях, рожденных ему, Мария де-факто является вторым лицом в Русской православной церкви. Уверена, что царь бы ее и выше поднял, но должность патриарха этого не позволяет.

– Я этого не знал… – хмыкнул Леопольд. – Довольно неожиданно. А откуда тебе это стало известно?

– У меня с ней личная переписка. Она очень милая особа.

– И что, Мария прямо так и говорит о том, что делит ложе с царем?

– Нет, конечно, но она довольно неопытна и о таких вещах я догадалась по косвенным признакам.