Мы с МакКайлом впервые танцевали перед Чаунами в качестве пары. Первое наше официальное появление вместе. Их выражения облегчения и радости заставили меня осознать, что они волновались, чтобы у нас МакКайлом все сложилось. От нашего союза многое зависело. И мы, рука об руку, вместе, вселяли в клан надежду.

Внутри меня бушевали эмоции, когда мы с МакКайлом заняли наши места среди них. Все, кто не танцевал в кругу, синхронно хлопали.

Броган стоял рядом с моей семьей, и даже издалека я видела отблески пламени в его глазах, наполненных слезами. Это было подтверждение тому, чего они ждали больше всего, и я была рада предоставить им его. Возможно, я была не совсем объективна, но, взявшись за руки с моим суженым и присоединившись к гармонии музыки, я была уверенна, что это был самый счастливый танец из когда-либо исполненных. Несмотря на его переживания, он двигался плавно, грациозно. То, как он смотрел мне в глаза… никто из смотревших на нас не посмел бы даже сомневаться в том, что между нами происходит. Особенно когда танец подошел к концу, и он склонил голову для поцелуя, что со стороны клана было встречено улюлюканьем.

Прибежали Лейла и Рейчел, и я обняла их.

— Ты только посмотри! — прошептала Лейла мне на ухо. — Никогда не видела МакКайла таким уверенным в себе! Везучий он парень.

Броган забрался на стол и громко пропел:

— Что ж, лепреконы! Похоже, близится день связывания!

В ответ раздались хриплые радостные крики, и я улыбнулась МакКайлу, чувствуя, как по телу прокатывается ощущение как при американских горках.

— Леон Мейсон! — прокричал Броган. — Как отец брачующейся, ты должен объявить дату.

Папа посмотрел на меня. Я кивнула, несмотря на нервы, бушующие глубоко внутри.

— Через шесть дней, начиная от сегодняшнего! — громким, чистым голосом объявил папа.

— Шесть так шесть! — Броган поднял стакан, и клан повторил за ним. — Ура, ура!

— Ура, ура! — скандировал клан.

Ох, черт. О, боже. О, святые панталоны. Шесть дней.

Члены клана Чаунов и местные женщины по одному подходили, чтобы поприветствовать нас, целуя нам руки и обнимая. В тот момент я заметила, что к большинству людей МакКайла я чувствую небольшую злость. Меня беспокоило воспитание МакКайла и то, как угнетали тут женщин. Но с каждым добрым пожеланием все плохие эмоции сменялись прощением, оставляя после себя свежие, новые эмоции.

Члены моей семьи обнимали нас последними. Папа обхватил меня руками и поцеловал в макушку.

— Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, — пошептал он. Я с трудом сглотнула и обняла его в ответ.

Мама и Кэссиди плакали. Шокированы, я знаю. Но теперь я понимала их слезы счастья. Я знала, что их сердца разрываются от любви к нам с МакКайлом, и за это я обожала их еще больше.

Вечер продолжился тяжелой, праздничной попойкой. Даже после того, как мы с Кэссиди направились к домику, вслед слышались невнятные пения.

— Кое-кто влюбился, — насмехалась Кэсс. — Даже двое кое-кого.

Я хотела было ответить, что между нами нет ничего, даже близко начинающегося на букву Л, но что-то в ее голосе настораживало. Улыбка казалась вымученной, а в словах не было привычной насмешливости. Она казалась уязвленной. Войдя в комнату, мы закрыли дверь и зажгли лампу. Нужно с ней поосторожнее.

— Что происходит, Кэсс? Поговори со мной.

Она с трудом сглотнула и моргнула. Ее волосы прилипли к голове из-за дождя, который шел еще вечером. Уверена, что я выглядела не лучше.

— Я просто устала. — Она сконцентрировалась на переодевании в сухую одежду.

— Есть что-то более серьезное.

Она мне не ответила, вместо этого забралась в кровать.

— Нет, серьезно, я устала. Я просто посплю, а когда проснусь, все будет в порядке.

Прежде чем я успела хотя бы попытаться докопаться до сути вопроса, из-за двери послышалось странное жужжание.

— Какого черта это было? — Кэссиди села в кровати, широко распахнув глаза. Мы уставились на дверь.

Это продолжалось, и мы обе вскочили на ноги.

— Звучит как… птицы или что-то подобное, — сказала я. По-настоящему большая птица. Скрипнув дверью, я выглянула в темноту, Кэссиди из-за моего плеча занималась тем же. Услышав громкое хлопанье, я отшатнулась, но теперь оно раздавалось с расстояния. Мы распахнули дверь пошире, чтобы выйти наружу и оглядеться. Небольшая зеленая дымка растворялась в тени деревьев. Негромкое пронзительное кудахтанье раздавалось из ближайшего пролеска. Я, замерев, таращилась на нее, но Кэссиди схватила меня за запястье и потянула обратно в комнату. Дверь закрылась за нами, и мы обе прислонились к ней, тяжело дыша.

— Разве это не один из отвратительных пикси? — спросила Кэссиди.

— Ни в коем случае. — Понятия не имею, зачем я стала это отрицать, ведь мы обе знали, что именно это мы и видели.

— У Шизанутой феечки есть шпион, — сказала она.

Мой живот сжался, угрожая вернуть всю выпитую медовуху.

— Я ее ненавижу, — прошептала я.

— Я тоже. Давай дадим ей пинка. Двое против одного.

— Даже не шути так, — сказала я, чувствуя тошноту.

— Ты ее боишься. — Кажется, это понимание шокировало Кэссиди, и она схватила меня за руку.

Я никогда не признавала в себе этот страх, но и отрицать его не могла. Мы обе знали, что ШФ могла отобрать у меня все, что я любила, и царственно испортить все наши жизни, если бы лишь только захотела. Я порадовалась, что Кэсс не стала говорить банальности вроде того, что все будет хорошо и мне нечего бояться.

— МакКайл тебя любит.

Это уютное слово заставляет меня закрыть глаза. Я бы хотела, чтобы он любил меня. Мое сердце определенно направилось по этому пути, но я не хотела оказаться там одна.

— Возможно, — прошептала я.

— Он этого не говорил?

— Нет.

— Ну, все это было видно по его лицу той ночью. Я рада за тебя, Робин. Так рада.

И снова грустный голос, несмотря на то, что говорила она о хорошем. Что-то было не так, но я боялась давить на нее сегодня. Скорее всего, она просто сорвется и разозлится.

Я легла головой на ее плечо, и она прислонилась ко мне. Мы так и лежали, пока не стало ясно, что пикси не вернется, и только тогда разбежались по кроватям. Кэссиди не врала об усталости. Она уснула в мгновение ока.

Она не проснулась, даже когда порыв ветра распахнул дверь. Наверное, мы не до конца закрыли ее. С сердцем в пятках я слезла с кровати, на ощупь пытаясь дойти до двери. Плотно ее закрыв, для уверенности я подперла ее своим тяжелым чемоданом. Пока я вертелась всю ночь напролет, опасаясь монстров снаружи, Кэссиди крепко спала, пару раз даже всхрапнув.

Я надеялась, что она в порядке. Когда с ней было что-то не так, мой мир переворачивался.

В какой-то момент в ту ночь мое тело все-таки выдохлось от мысленных страхов. Утром я проснулась от ругательств Кэссиди из ванной. Она вылетела оттуда и плюхнулась на кровать, снова и снова листая свой мини календарь.

— Эй, синичка.

От звука моего голоса она даже подпрыгнула.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Кэсс испустила издевательский смешок и потерла виски.

— Я не знаю. Я думаю… может быть… хм! Не обращай внимания.

— О чем подумала? Расскажи мне. — Я села и достала резинку, снова собирая волосы в хвост. Она опустила руки и посмотрела на меня.

— Клуриканы не могут, ну, воспроизводить потомство, правильно?

Мне стало дурно, казалось, что мир вокруг остановился

— Нет. А что? У тебя задержка?

— Да, — прошептала она. — Четыре дня.

Мы уставились друг на друга. У нас с Кэсс не было задержек. По нам часы можно было сверять.

— Я скоро вернусь, — сказала я, подпрыгивая.

— Что ты делаешь? Не говори маме с папой!

— Не буду. Я пойду к МакКайлу.

Я выбежала из комнаты прямо в пижаме и босиком. Сердце норовило выпрыгнуть из груди. Мне встретился лишь один человек, поэтому, должно быть, было действительно рано. Черт, мне нужно покормить животных. Я побежала и чуть не сбила Лейлу и Рейчел, вышедших из-за угла. Задыхаясь, я уперлась руками в колени.