— Вы, должно быть, шутите, лейтенант! — Шериф вперил в меня остекленевший взгляд. — Для начала у вас двойное убийство, само по себе из ряда вон выходящее. Два абсолютно голых трупа, исчезнувшая одежда и прочее. А теперь вы мне докладываете, будто этот Эверард — химик-экспериментатор, возможно открывший некий способ уничтожения всего живущего на земле, и обоих убили именно из-за этого?
— Ну… — Я окинул его столь же бесстрастным взглядом. — Я не совсем то хотел сказать, шериф, но есть вероятность, что работа Эверарда имеет существенное значение.
— Знаете, да вы просто теряете время, числясь в моем управлении! — взорвался он. — Вам бы надо служить в ЦРУ. Вы, Уилер, истинный «рыцарь плаща и кинжала»![8]
— Сэр, — молвил я, не питая реальной надежды, — понимаю, это выглядит…
Но было поздно. Его взгляд затуманился, голос стал смахивать на завывания чревовещателя.
— Контакт со связником на углу Пятой и Мейн-стрит, — глухо и монотонно забубнил Лейверс. — Связник будет стоять спиной к заходящему солнцу, в черной шляпе с полями, пониже натянутой на уши, и в потрепанной куртке. Поравнявшись, остановитесь и наклонитесь поправить шнурок. Узнаете его по паролю: «В Аркадии кругом одни арканы». Отзыв: «Нет ничего хлеще „Фоли-Бержер“»[9].
Идентифицировав друг друга, проделайте по направлению к перекрестку тур вальса. Если сигнал светофора будет красным…
— …дайте команду отбоя: «Не покончить ли с этим, шериф?» — взмолился я.
Лейверс взглянул на изжеванный кончик сигары, глубоко вздохнул и швырнул ее в пепельницу.
— Почему? — жалобно возопил он. — Неужели хоть раз на моей территории не может произойти симпатичное и простое убийство без каких-либо осложнений? Когда некто, возненавидев жену, приходит домой и облегчает душу, приканчивая ее каким-нибудь пресловутым тупым предметом? Когда преступник оставляет кругом четкие отпечатки всех десяти пальцев и делает на допросе чистосердечное признание?
— Вы уже получили от дока Мэрфи отчет об аутопсии? — с предельной осторожностью поинтересовался я.
— Смерть наступила между тремя и четырьмя утра. Причина смерти в обоих случаях — ножевое ранение. В содержимом желудков ничего необычного, никаких следов алкоголя или каких-либо медикаментов.
— Грандиозно! — продемонстрировал я ловкий фокус, закатив глаза к потолку. — А из лаборатории криминалистики?
— Никаких отпечатков, за исключением тех, что принадлежат жертвам. Такие ножи можно купить в любом хозяйственном магазине, где пожелаете.
— По-моему, Эду надо забрать одежду из квартиры Эверарда, — вставил я. — Может, к левому рукаву спортивной куртки прилипли клочки волос убийцы?
— Предпочитаю предложенный мною шпионский метод, — пробурчал Лейверс. — Больше фантазии.
— Мне бы хотелось, чтобы сержант Стивенс покопался немножечко в прошлом миссис О’Хара, — продолжал я. — Ее муж погиб в автокатастрофе пару лет назад, и…
— Стивенс в отпуске, — отрезал Лейверс. — Если бы вы хоть раз задержались подольше в офисе, то услышали бы, как обычно принято вести расследование…
— …и никогда не раскрыл бы ни одного убийства, — закончил я за него.
— Две жертвы. — Лейверс содрал целлофановую обертку с другой большой толстой сигары и начал старательно ее раскуривать. — Вы подумали, что убийца мог быть не один?
— Бригада киллеров из «Калкон»? — уважительно переспросил я. — А бригадир стоит спиной к заходящему солнцу, в черной шляпе с полями и в потрепанной куртке.
— Как может один человек убить сразу двоих в одном номере мотеля? — Лейверс выпустил к потолку облако ядовитого синего дыма. — Неужели бы вы попросили: «Будьте любезны тихонечко полежать минутку, миссис О’Хара, пока я воткну этот нож в спину мистера Эверарда»?
— Если оба они пребывали в бессознательном состоянии, это чертовски облегчило бы убийце задачу, — заметил я.
— Никаких следов от ударов, никаких ран, кроме смертельных ножевых, — перечислял Лейверс. — Никаких признаков алкоголя или наркотиков.
— Вернемся к очевидному, — предложил я. — К «открытию Эверарда», которому предстояло внести крупный вклад в производство «микки финна».
Лейверс медленно закрыл глаза, и на его физиономии появилось выражение застарелого страдания.
— Убирайтесь отсюда, Уилер, — устало приказал он. — Или заходящее солнце навсегда для вас скроется за горизонтом!
В приемной Аннабел Джексон испытующе оглядела меня из-за пишущей машинки.
— Похоже, вы все еще целы, — с оттенком разочарования констатировала она.
— Бой был жестоким, — провозгласил я. — В начале восьмого раунда Лейверс бросился из своего угла, размахивая кулаками. Я нырнул вправо, уклонившись от крюка правой, принял на плечо внезапный удар левой…
— …и сказал: «Виноват, сэр, больше такое никогда в жизни не повторится». Точно?
— Точно, — с восхищением посмотрел я на нее. — Не знал, что вы ходите смотреть бокс.
— Мы, старые добрые южане, всегда любили хорошую драку!
— И правда! — с энтузиазмом подхватил я. — Хорошо помню ту ночь у меня на диване, когда вы…
Аннабел схватила увесистую стальную линейку, которую по непонятным мне соображениям всегда держала под рукой при моем появлении в офисе.
— Вон! — угрожающе занесла она в воздух орудие. — Или я раскрою вам башку на две ровненькие половинки.
— Раскроите башку? — Я вытаращил на нее глаза. — Что за выражения в устах старой доброй девицы-южанки?
Переговорное устройство на столе издало грубый хрип, на мгновение отвлекший ее. Она отрегулировала звук, и оловянный голос Лейверса произнес:
— Если Уилер еще там, скажите ему, что он отрабатывает три дня бесплатно. Это значит, я жду от него результатов, но денег за эти три дня он не получит.
— Обязательно передам, шериф, — радостно пообещала Аннабел.
— И зайдите ко мне со своей записной книжкой, — приказал металлический голос. — Пора хоть кому-нибудь тут хоть над чем-нибудь поработать.
Таким образом, Аннабел пошла своей дорогой, а я своей — к припаркованной у тротуара машине, а потом через весь город к стерильному зданию «Калкон». На сей раз дежурная секретарша в приемной обошлась со мной как с королевской особой, и я без каких-либо проволочек очутился в кабинете Браунинга.
Браунинг выглядел так, словно провел безумную ночь. Белки глаз покраснели, руки слегка тряслись. Он предложил мне садиться, положил обе ладони перед собой на стол и крепко переплел пальцы.
— Удалось вам немного продвинуться, лейтенант?
— Немного, — сказал я, считая, что можно расценивать это как оптимистическое вранье. — Над чем работал Эверард?
— Хороший вопрос. — Он еще сильней стиснул пальцы, так, что косточки побелели. — Вчера днем после вашего ухода я пошел к нему в лабораторию посмотреть и ничего не нашел.
— У него, безусловно, должны были быть какие-то записи?
Голова его быстро дернулась в знак подтверждения.
— Безусловно. Мне пришлось заключить, что либо он унес их с собой в тот вечер, когда был убит, либо их кто-то украл.
— Кому надо было их красть?
— Полагаю, я должен рассматривать это с практической точки зрения, лейтенант. — Он деланно улыбнулся, на миг обнажив белоснежные зубы. — Записи Эверарда могли представлять интерес лишь для трех человек. Это Чарльз Демарест, Эллен Спек и я. Вряд ли вы мне поверите на слово, если я заявлю, что не крал их.
Я вытащил измятый клочок бумаги, найденный в квартире Эверарда, и протянул ему.
— Есть ли в этом какой-нибудь смысл?
Он изучал листок несколько секунд, потом пожал плечами.
—. Не знаю, лейтенант. Это фрагмент. Вне контекста он не имеет смысла.
— И не дает даже намека на то, над чем он мог работать?
— Нет, прошу прощения. — Он вернул мне бумажку. — Можно спросить, где вы ее нашли?
— В квартире Эверарда, — ответил я. — Убийца оставил там их одежду.
— Зачем он это сделал?
