— Понятно, сэр, — сказал Упендра и направился в одну из огромных ванных комнат.

— Эй, ты что там забыл?

— Хочу поискать расческу или ноготь, как вы сказали.

— Идиот! Вижу, с джинн ты дела не имел. Чего они никогда не делают, так это не оставляют своих расчесок без присмотра. Они всегда кладут их в сейф. И остриженные ногти тоже. — Тут Олиджинус заметил на одной из тумбочек кучу мятых рупий. — Вот деньги — совсем другое дело. К деньгам джинн относятся без всякого уважения и никогда не хранят их в сейфах. Они же могут их сколдовать в любое время сколько душе угодно. Зато расческа — это великая ценность.

Олиджинус открыл стенной шкаф и принялся орудовать тяжелой отверткой, которую принес с собой в небольшом атташе-кейсе. Через несколько минут сейф был открыт. Внутри, как и предсказывал Олиджинус, оказались две расчески, грязный носовой платок (представляющий, как бы тошнотворно это ни прозвучало, ничуть не меньшую ценность для охотников на джинн), полотняный мешочек с обрезанными ногтями и даже пара зубных щеток, поскольку Нимрод и господин Ракшас обычно относились к охране своей безопасности крайне внимательно. Этих вещей было бы вполне достаточно, чтобы слуга Иблиса считал операцию успешной. Но в сейфе оказался еще один предмет который он взял руки с таким трепетом, словно это была чаша Святого Грааля. Ему достался термос, который господин Ракшас привез из Сундербанса.

— Глазам не верю! — Затаив дыхание, Олиджи нус ткнул пальцем в ярлык на термосе. — Смотри. Тут написано: БЛИЗНЕЦЫ. — Он даже рассмеялся — Да я на такую удачу и надеяться не смел. Вообще-то перед моим отъездом из Штатов эти детки, Джон и Филиппа Гонт, были в Нью-Йорке. Наши люди держат их под постоянным наблюдением. — Он покачал головой, словно пытаясь вытряхнуть лишние мысли из переутомленных мозговых ячеек. — Но если они в Нью-Йорке, то почему Нимрод держит этот термос в сейфе? Или у него десять пар близнецов? Так, где мой термальный блок? Зря я, что ли, тащил его из Америки?

Упендра передал ему атташе-кейс. Олиджинус открыл его, достал аппарат, включил и аккуратно поместил термос под линзу. Внутри стали различимы две темно-красные фигуры, метавшиеся туда-сюда по своей стеклянной клетке. Они напоминали капли раскаленной протоплазмы под электронным микроскопом. Что ж, значит, это правда. В термосе заключены два джинн.

— Мы сорвали банк! — воскликнул Олиджинус.

— Но если близнецы Джон и Филиппа сидят здесь, — произнес Упендра, который был все-таки поумнее американца, — тогда за кем следят ваши люди в Нью-Йорке? Или они халтурят, или…

— Или? — раздраженно переспросил Олиджинус.

Упендра пожал плечами.

— Не знаю, что «или», — признался он.

— Зато я знаю. Наши люди в Нью-Йорке следят за их двойниками. За их «вторыми я». Знаешь, что это за штука? Двойник нужен, чтобы обеспечить алиби или отвлечь чье-то внимание. Конечно, сами джинн двойников себе сделать не способны, тут не обошлось без ангела. Но я слышал, что эти дети уболтают кого угодно. — Он кивнул, довольный своими догадками. — Да, так оно и есть. Это объясняет, каким образом они могут находиться в двух местах одновременно. И в Нью-Йорке, и здесь, в этом термосе.

Олиджинус убрал термальный блок и термос к себе в кейс и запер его на замок.

— Пошли, — сказал он. — Пора отсюда выбираться.

— А как же расчески? И ногти?

— Забудь. У нас уже есть и птица в руке, и журавль с неба. Иблис четко сказал, что ему нужны именно близнецы. — Олиджинус просиял: он больше не мог сдерживать радость. Три желания ему обеспечены! Господи, неужели?! Он покачал головой, точно испугался свалившегося на его голову счастья. — То-то Иблис удивится, когда я вручу ему термос! Да у него просто челюсть отвиснет!

Проведя десять с половиной часов на борту самолета компании «Галф Эйр», Джалобин с тремя детьми прибыли в Катманду, чтобы найти розовый форт, изображенный на картине Ост-Индской компании. В этой азиатской столице жизнь кипела как в муравейнике, что явилось для путешественников совершенной неожиданностью. Издали Непал представлялся им страной альпинистов со стальным взором, исследователей с литыми мышцами и непостижимых для западного разума буддистских священников. Вместо этих персонажей вокруг оказались хиппи, уличные зазывалы, торговцы коврами, толпы туристов, полицейские с дубинками и студенты-американцы в бесформенных желто-оранжевых одеждах, которые уверяли, что в здешних ашрамах им открылась истина и теперь они жаждут поделиться ею с миром — а потому не хотите ли, мол, за совсем не большую цену получить просветление?

— Что такое ашрам? — спросил Дыббакс, взглянув на рекламный листок, который ему всучили как раз перед тем, как они сели в раздолбанное такси и поехали в гостиницу.

— Скит. Домик отшельника, — объяснил Джалобин. — Для тех, кто жаждет тишины и настроен на размышления. По мне, так чушь собачья. — Он отогнал еще одного новоявленного проповедника от окошка такси. — Если им нужно просветление, почитали бы лучше энциклопедию или приличную газету. Они никогда не обретут ни истины, ни сколько-нибудь существенных знаний, если будут шататься по улицам с закрытыми глазами и распевать эти бессмысленные мантры.

Близнецы посмотрели на друг друга и улыбнулись. До чего же забавно путешествовать за границу с мистером Джалобином!

— А что такое мантра? — спросил Джон.

— Слова, которые они твердят, точно попугаи, чтобы выкинуть из головы то немногое, что там еще имеется.

— И для чего это? — наивно спросил Дыббакс.

— Хороший вопрос, — сказал Джалобин. — Полагаю, чтобы найти смысл жизни. Или еще какую-нибудь ерунду.

Они заселились в гостиницу и тут же отправились гулять по городу, где их ожидало еще одно открытие. Кобры были повсюду начиная со множества заклинателей змей на главной городской площади Дурбар и заканчивая фасадами городских храмов, на каждом из которых имелись барельефы с этими змеями. Во дворце Деоталли гигантская золотая кобра раздувала капюшон над сидящей статуей предыдущего короля Непала. Да уж, что касается кобр, в этой стране их найти нетрудно.

Несмотря на избыток кобр, Филиппа скоро заподозрила, что они прибыли не совсем туда, куда надо, потому что ни одно из зданий в Катманду не напоминало розовый форт с картины Ост-Индской компании. И молодой человек по имени Падма Трунгпа, работавший регистратором в их гостинице, был того же мнения.

— Этот дом находится не в Непале, — сказал Падма, глядя на картину, которую они захватили с собой из Лондона. — Мне кажется, что он больше похож на форт в Уттар-Прадеш, это штат такой на севере Индии. Но даже в тех краях искать форт так, как это делаете вы, то есть просто ходить по улицам, совершенно бессмысленно. Все равно что искать иголку в стоге сена. В Индии немереное количество фортов и дворцов. Боюсь, вы ставите перед собой невыполнимую задачу.

Четверка путешественников понурившись поднялась в свои комнаты. Единственным утешением для детей была удушающая жара, поскольку они ощутили настоящий прилив джинн-силы. Зато для Джалобина царивший в Катманду зной оказался буквально нестерпим. Вскоре он совершенно позабыл, что сам взялся сопровождать джинниоров и в сердцах воскликнул:

— И как это вы меня сюда заманили?! Как я мог согласиться? Мне никогда, никогда прежде не было так жарко.

Не пожалев джинн-силы, Джон немедленно соорудил для Джалобина огромный вентилятор после чего дворецкому стало дышаться чуть легче, и, прекратив стенать, он стал разглядывать картину Ост-Индской компании, которую Филиппа развернула на столе в его комнате. Особенно его заинтересовал ряд змей, корчившихся по нижнему краю картины.

— А что все-таки обозначают эти твари? — спросил он.

Филиппа нахмурилась. Книга о кодах и шифрах, которую она позаимствовала из библиотеки господина Ракшаса, не пролила никакого света на задачку с танцующими змеями, и девочка была крайне озадачена.