— Молоко для тигров, — бормотал господин Ракшас, добавляя к смеси почти полкило сахара. Он тщательно размешал коктейль и, зачерпнув из ванны целую чашку, предложил Нимроду попробовать.

— Довольно вкусно, — сказал Нимрод. — Немного похоже на коктейль «Бренди Александр».

— Надеюсь, тигры-призраки с вами согласятся. Я не мог придумать лучшего способа задержать их здесь на столько времени, сколько нам с вами понадобится, чтобы поступить с ними по-настоящему джинниально. Они этого заслуживают, ведь они тоже джинн. Если мой план сработает, а я очень на это рассчитываю, вы сможете потом закатать их в этот достойный сосуд. — Ракшас показал Нимроду стальной термос, который он прихватил с катера.

Обступая мангровый лес все теснее и теснее, темнота сжимала его, точно большая черная липкая перчатка, — целиком, вместе со множеством ночных шумов, шорохов и шелестов. Господин Ракшас и Нимрод восседали в шезлонгах на открытой площадке вышки, наблюдая за звездами и луной, наслаждаясь духотой и жаром, исходившим от земли даже ночью. Кроме летучих мышей, их никто пока не беспокоил. Джинн не разговаривали, а так — изредка перешептывались. Когда же лес вокруг окончательно затих, Нимрод почувствовал: вот-вот начнется… Взглянув во мраке на господина Ракшаса, Нимрод увидел, что старший джинн кивнул ему и прижал палец к губам.

Нимрод замер. Но мурашки продолжали бегать по всему его телу, а волосы встали дыбом. От земли веяло мясом, кровью и смертью. Потом в густом подлеске возникло движение — под сторожевой вышкой явно двигалось что-то большое. Шли секунды, минуты. Затем низкое рычание, похожее на звук мотора небольшого мотоцикла, вспороло липкий мрак. Тигр, точно. Но тот ли тигр, который им нужен? Тигр-джинн? Тигр-призрак? В темноте не разглядишь.

Потом чуть в стороне раздался второй рык, и господин Ракшас поднял вверх два пальца. Там внизу два тигра. Вообще тигры всегда охотятся в одиночку, и пара тигров-охотников — большая редкость. Должно быть, это все-таки те, кого они ждут.

Прошло еще несколько минут. Затем наверх долетел другой звук — всплеск. Потом еще и еще. Точно большой язык лакал какую-то жидкость. Так, теперь другой. Сомнений нет. Тигры пьют приготовленное для них молоко! Господин Ракшас усмехнулся. Его план сработал.

— Теперь осталось недолго, — шепнул он на ухо Нимроду.

Лакание становилось все громче, сопение и довольное урчание усиливались, потому что уровень молока снижался и головы двух тигров погружались все глубже в жестяные ванны, отчего звуки разносились по всему мангровому лесу гулким эхом. Пьянея, тигры все равно лакали жадно и не останавливаясь выпили все до последней капли. К этому моменту они опьянели вконец и, что-то не поделив, сцепились в жестокой схватке, но вскоре утомились и, громко зевая, повалились на землю — спать.

Заслышав звериный храп, господин Ракшас включил прожектор и направил пучок света на подножие сторожевой вышки. Там распластались два огромных тигра, больше трех метров длиной. Весили они, наверно, килограммов по триста. Но наиболее примечательным был не размер, а совершенно не тигриный цвет этих тигров. Они были не полосатыми, а почти черными.

— Занятно, — произнес Нимрод, спускаясь с вышки. — Черные тигры, каково? Но это, конечно, объясняет, почему их называют тиграми-призраками. Ночью они, наверно, практически невидимы.

На земле двое джинн-людей смогли внимательно осмотреть двух джинн-тигров, благо ром и бренди сделали свое дело.

— Здорово они налакались, — сказал Нимрод. — Когда проснутся, наступит настоящее похмелье с жуткой головной болью. Не хотелось бы попасться им под горячую руку… то есть лапу.

— Да уж, — согласился господин Ракшас. Опустившись на колени около одного из распростертых тигров, он исследовал его клыки. Потом осмотрел пасть второго. — Полагаю, эти тигры — близнецы, — сказал он наконец.

— Тогда и вселившиеся в них джинн — тоже близнецы.

Господин Ракшас кивнул.

— В тех двух крокодилов, которых я упоминал, когда мы говорили с Зеленым дервишем, как мне помнится, тоже вселилась пара близнецов из джинн-клана Гуль. Это наводит на мысль, что мы имеем дело с теми же самыми джинн, которым просто надоело быть крокодилами. Теперь они стали тиграми, вероятно, в поиске острых ощущений. — Он покачал головой. — С тех пор прошло немало лет, почти пятьдесят, так что имен их я не помню.

— Это уже не важно, — отозвался Нимрод, который уже благополучно поместил двух джинн-тигров в стальной термос. Теперь он прикрепил на термос этикетку с лаконичным текстом: ДЖИНН-БЛИЗНЕЦЫ. ОБРАЩАТЬСЯ С ОСТОРОЖНОСТЬЮ.

— Что ж, будем надеяться, что тайна останется под крышкой, — сказал господин Ракшас. — И я сейчас говорю не о термосе. Нимрод, а о нашей главной миссии. Уверен, что завтра местные жители устроят настоящий праздник с песнями и плясками в честь освобождения Сундербанса от тигров-призраков. Главное, чтобы священники не додумались, кто на самом деле их спасители, и не растрезвонили об этом на всю округу. Будет очень печально, если культ Девяти кобр узнает, что мы, в сущности, уже висим у них на хвосте.

В Лондоне шел снег, когда Джон, Филиппа и Дыббакс прибыли из Нью-Йорка в надежде увидеть господина Ракшаса. Такси доставило их из аэропорта Хитроу к знакомому дому у Кенсингтонского сада. Пока Джон расплачивался с водителем, а Дыббакс перетаскивал их скромный багаж на крыльцо, Филиппа уже позвонила в дверь. Никто, однако, им не открыл. Джон схватил дверной молоточек, имевший форму кулака, и несколько раз громко постучал, а затем, присев, заглянул в дом через щель для писем. Прошла минута, другая, но дом хранил молчание. Дыббакс уселся на свой чемодан и начал ворчать.

— Ну вот, добро пожаловать! — объявил он. — И что мы теперь будем делать?

Филиппа застегнула пальто и натянула на уши шапку.

— Будем ждать, — твердо сказала она. — Джалобин, вероятно, ушел в магазин или, скорее всего, за газетой. Если лишить его этого ежедневного удовольствия, он становится раздражительным, точно медведь, которому не дают сосать лапу, Джалобин скоро придет.

— А если он взял отпуск? — сказал Дыббакс. — Тогда он вернется не сегодня, а через много дней. Или не он, а хозяева. И найдут на пороге наши остывшие тела.

— Это еще не худший вариант, — сказал Джон.

— Что может быть хуже? — испуганно спросил Дыббакс. Он хоть и строил из себя бывалого и знающего парня, но сильно уступал близнецам в храбрости и бодрости духа. — У нас совсем не осталось денег. Джинн-сила наша здесь тоже не работает: слишком холодно. И спать нам сегодня негде. Что может быть хуже?

— Ты легко мог оказаться там, где пребывают сейчас твой друг Брэд и его отец, — сказал Джон. — А также дворецкий Макс и мистер Страсберг, ювелир из Нью-Йорка. Они ведь все погибли, помнишь?

Дыббакс призадумался и кивнул. Он не мог не признать, что Джон говорит вполне справедливые вещи.

— Кроме того, — добавил Джон, — я уверен, что Фил права. Джалобин вернется в любую минуту. Вернется, обнаружит нас здесь и скажет…

— Что, спрашивается, вы тут делаете? Эй, детвора, слышите? Какими судьбами?

Дыббакс поднял глаза и увидел высокого, полноватого мужчину в полосатых брюках, длинном черном пальто и шляпе-котелке, не вполне прикрывавшей лысину. В единственной руке он держал газету «Дейли телеграф». Это был Джалобин. Близнецы бросились его обнимать.

— Но что вы все-таки тут делаете? — повторил Джалобин. — Я же вроде ясно сказал, что его милость и господин Ракшас отбыли в неизвестном направлении.

— Мы надеялись, что, пока мы будем сюда добираться, Ракшас уже вернется, — сказала Филиппа.

— А от него ни слуху ни духу, — заявил Джалобин. — Ни от него, ни от мистера Нимрода. Ни ответа ни привета — с тех самых пор, как они уехали. — Он кивнул на Дыббакса. — Кто это с вами пожаловал?

— Это — Дыббакс, — ответил Джон.