— Если ты спрашиваешь о том, спасут ли они ее от смерти, — да. — Мама опустила взгляд и не двигалась.

— Есть какое-то «но», да?

Она посмотрела мне в глаза:

— Мейсон, ты не захочешь там ее оставить. Даже если ей это необходимо. Поэтому нужно, чтобы ее кто-нибудь забрал. И мы уйдем отсюда.

Возможно, мне следовало так и поступить. Я уже понял, что помочь Лейле не смогу. Все, что в моих силах, я сделал, а спасать ее должен кто-то другой. Или все-таки здесь есть что-то еще? А вдруг ответы на мои вопросы найдутся за этими воротами?..

Подхватив девочку поудобнее, я направился к ближайшему зданию. Мама шла рядом, вцепившись в мое запястье.

— Мейсон, просто отдай ее, и все. Ничего больше сделать нельзя, — печально проговорила она.

— Я должен слушать тебя? После всего, что ты от меня утаила?

Она убрала руку и остановилась:

— Наверное, не должен. Но если ты войдешь туда, ты поймешь… — Она вздохнула. — Поверь, жизнь станет намного тяжелее.

Я обернулся:

— Это угроза?

— Нет, — произнесла мама тихим, печальным голосом. — Обещание.

— Твоя мать права, — крикнула доктор Эмерсон.

Не обращая на нее внимания, я сказал:

— Мама, я обязан понять.

Я сделал несколько шагов спиной вперед, не отрывая от нее взгляда, затем повернулся и решительно пошел к входу.

— Погоди! — Мама догнала меня. — Пойдем вместе.

Я мотнул головой в сторону доктора Эмерсон:

— Она боится идти сюда. А ты нет?

— Я не была здесь… давно. — Она вздернула подбородок. — Однако надеюсь, один или два союзника у меня остались.

Двери открылись, и из здания вышли двое в зеленых защитных костюмах. Лица были скрыты капюшонами с масками из темного стекла.

Мама вцепилась мне в руку.

— Здрасьте, — кивнул я им.

Странные незнакомцы направились прямиком ко мне. Я крепче сжал Лейлу и закрыл спиной маму:

— Ей нужна помощь.

Один из них потянулся за Лейлой.

Я стоял в нерешительности. Что будет, если отдать ее? Разрешат ли мне войти и получить ответы на свои вопросы? Или выставят за дверь и я так и останусь в полном неведении, если только мама не соизволит мне все объяснить? Но в таком случае я не узнаю, что будет с Лейлой. К тому же у меня создалось впечатление, что даже мама не в курсе всего, что происходит.

— Нет. — Я посмотрел сначала на одного, потом на второго. Оба были намного ниже меня ростом, и, несмотря на показную храбрость, им явно не хотелось со мной связываться. — Или я понесу сам, или вы ее вообще не получите.

Переглянувшись, они снова уставились на меня. Один отступил в сторону и жестом велел мне идти вперед. Казалось, прошла вечность, пока я сделал первый шаг. Затем в сопровождении одного из людей в зеленом я все-таки пошел к двери. И услышал, как вскрикнула мама.

Резко обернувшись, я увидел, как второй человек толкал ее в грудь, выгоняя за ворота.

— Пропустите ее!

Мама взмахнула руками и упала на землю.

— Я сказал, пропустите ее!

Но с Лейлой на руках я ничего не мог сделать. Мой сопровождающий стоял рядом. Наверное, ждал — или ждала — решения, прекрасно понимая, что я разрываюсь между желанием помочь матери и надеждой помочь девочке.

Я беспомощно наблюдал, как мама, встав на ноги, пыталась отбиться от человека в зеленом и пройти ко мне. Что, если опустить Лейлу на землю? Скорее всего, девочку тут же схватят и унесут, а нас с мамой выставят за ворота.

— Мама!

Она стояла, упершись руками в колени и тяжело дыша; волосы растрепались и закрывали лицо. Сил у соперника было определенно больше. Однако, когда она взглянула на меня, ее глаза совершенно явно говорили: сдаваться она не намерена.

Раньше передо мной никогда не стоял выбор, кому помогать. И теперь я понял, что не готов решить, кому нужнее моя помощь. Лицо Лейлы казалось еще бледнее, чем раньше. Ее жизнь висела на волоске.

Я посмотрел на маму, впервые в жизни осознав, что ей придется самой постоять за себя.

— Мама, со мной все будет в порядке.

Все еще не отдышавшись как следует, она крикнула:

— Прошу, не ходи туда! Отдай ее, и поехали домой!

Я на мгновение закрыл глаза, чтобы дать себе возможность передумать. Когда я снова открыл их — увидев людей в зеленом, маму, растрепанную и решительную, и, наконец, обессилевшую красивую девочку у себя на руках, — то понял, что не откажусь от своего решения.

Вдруг мама вырвалась от человека в зеленом и подбежала ко мне:

— Положи ее, и все! Пойдем, она в тебе не нуждается.

Стоящий рядом со мной зеленый преградил ей путь и толкнул.

— Хватит! Не трогайте ее! Я сделаю, как вы хотите.

Зеленый отступил. Ждал моих действий?

— Мама, уходи, прошу! Не могу видеть, как тебя бьют…

— Подожди! — крикнула мама. — Мне нужно кое-что рассказать тебе! Мейсон, пожалуйста…

Я шагнул в дверь.

Человек в зеленом не произнес ни слова, и, оказавшись внутри, я не сразу заметил, что стою в одиночестве. Вокруг белые стены, под ногами уложенный белой плиткой пол, и впереди лишь одна дверь. Дверь немедленно распахнулась, и из нее вышла женщина в брюках защитного цвета и белой блузке с пуговицами донизу, довольно высокая, крепко сложенная, со светлыми, доходящими до плеч волосами. Обычная женщина, какие встречаются каждый день. Но вот лицо… Надень на нее черный с седым парик — выйдет точная копия Круэллы де Виль.

— Так. — Остановившись в шаге от меня, она посмотрела на Лейлу и покачала головой. — Последние двадцать четыре часа мне не понравились. — Ждала, чтобы я попросил прощения? Я хотел было сказать, что не собираюсь извиняться, но она подняла руку: — Я не с тобой разговариваю.

Лейла пошевелилась и открыла глаза.

— Я разговариваю со своей дочерью, — произнесла женщина.

У меня отвисла челюсть.

Так это она — Садовник? Неудивительно, что Лейла так ее боялась. Между ними определенно есть сходство: светлые волосы, рост, глаза…

Выпрямившись, чтобы казаться как можно выше и внушительнее, я сказал:

— Ей нужна помощь.

— Да, знаю, знаю. — Женщина похлопала меня по плечу. — Очень любезно с твоей стороны. Хотя лучше было бы предоставить возможность твоей матери заботиться о ней в «Тихой гавани». Впрочем, ты вернул ее, так что теперь все в порядке.

— Вы знакомы с моей мамой?

— Конечно. С тобой тоже, между прочим. Очень жаль, что она решила тебя забрать. Твое лицо осталось бы невредимым, и кто знает, возможно, вы с Лейлой были бы парой.

— Лейле нужна помощь.

Женщина слегка покачала головой:

— Нет, не нужна. Ей просто необходимо вернуться в свою среду. И все.

За спиной раздался щелчок. Обернувшись, я увидел руку, держащую что-то серебристое. Потом из моих глаз посыпались искры, и я упал.

Застонав, я схватился за висок и заморгал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. Пару раз я видел полицейские реалити-шоу, так что понял — на мне испытали электрошокер. Очевидно, я упал — с правой стороны на голове вскочила шишка, зато одежда и обувь на месте.

Приподнявшись, я огляделся. Ярко освещенная комната, на стенах деревянные панели. Я лежал на кровати с мягким белым одеялом. Рядом письменный стол со стулом и маленький телевизор, перед ним — глубокое синее кресло.

Щелкнул замок, и я подвинулся к краю кровати.

Вошла мать Лейлы:

— Очнулся?

— Где Лейла?

— С ней все хорошо.

Лейла у них. Они получили, что хотели.

— Почему я все еще здесь?

— Я тут ни при чем. По мне, катись ты со своей матерью куда подальше.

— Так в чем же дело?

— С тобой хочет встретиться Садовник.

— Я думал, Садовник — это вы, — изумленно произнес я.

— Я? О нет. Я — Ева. — Придерживая дверь, она мотнула головой: — Пойдем, Мейсон. Тебе все объяснят…

Ева подождала, пока я доковыляю до двери, и вывела меня в коридор:

— Сюда.

Она пошла вперед, я — за ней. А что мне оставалось делать?