— Только с Гранто, но он все равно ничего не скажет, — я взяла другой диск. — Хрень какая-то. Я обидела тебя в тот вечер. Всё пошло не так…

— Об этом я и хочу поговорить. Ты здесь, потому что чувствуешь вину? Ведь ты ничего не делаешь просто так, верно, Антея?

— Если ты хочешь играть один, я могу уйти.

— Сила предков, повернись ко мне, женщина!

Я села на диван и, нахмурившись, исподлобья посмотрела на Азара, который гнул вилку в одной руке, как кусок проволоки. За последние пару недель он значительно прибавил в весе и несколько дней назад доктор разрешил ему увеличить физические нагрузки и усложнить упражнения. С трудом верилось, что в начале месяца он фактически учился ходить.

— Ты до сих пор используешь меня, чтобы попасть в орден?

— А что, похоже?

— Не знаю.

— Отлично! — я вскочила с дивана. — Продолжай думать так дальше.

— Постой, я не то хотел сказать! Я…

— Я поеду домой.

— Антея, послушай меня.

— Ты хотел узнать, почему я тебе помогала? — я вскинула руку, повернув к Азару тыльную сторону ладони. — Ты даже не спрашивал, где я была всё это время!

— Для меня этого времени не было вообще! Что за…, — он схватил мою ладонь, провел пальцами по побелевшим шрамам. — Откуда это?

— Меня пыталась использовать в своих целях одна очень мерзкая змея из Шарсе-Шарсе, — я выдернула руку. — Копалась в моих мозгах, разрушала мой разум. И знаешь, по какой-то неизвестной причине я выцарапала твое имя на своей руке. Именно про тебя я вспоминала, когда Верховная воншесс копалась в моей голове.

— Верховная воншесс? Ты не могла рассказать мне раньше? Я думал, ты всё это время была на конференции. Так сказала Кэрроу…

— Отличная была конференция! Гранто похитили, Харис оказался в больнице, а мне месяц песочили мозги и накачивали ядом!

— И ты говоришь мне об этом только теперь? Я думал, что ты такая пришибленная из-за меня! Может, расскажешь всё по порядку или это очередная тайна ордена?

— Сейчас это уже не важно.

— Важно, сила предков! Мы должны расставить всё по местам. Это касается не только тебя, это касается нас.

— Нас…, — я замолчала, вспомнив, что сказала то же самое в ночь отлета в Шарсе-Шарсе. — Что ты хочешь от меня услышать? Почему я здесь?

Я почесала шрамы на ладони, спрятала руки за спину. Азар, молча, ждал продолжения, нависнув надо мной, как гора над мышью.

— Зачем говорить тебе, что ты для меня нечто большее, чем друг, если будущего у нас нет в любом случае. Пустое, Азар, — произнесла я, отворачиваясь. — Это неправильно.

— Подожди! — он схватил меня за плечо. — Антея, выбор всегда есть. Нам никто не запрещал и не запретит быть вместе.

— Сейчас. А потом?

— «Потом» наступит нескоро. Я найду выход. Я знаю орков, которые привозят женщин с собой в клан.

Я вытаращила глаза.

— Это как?

— Как прислужниц… Тьма, твою мать! Антея, я не это имел в виду! — Азар глухо зарычал. — Прости меня.

— Ааа, оркские рабыни! Как я могла забыть!

Я вылетела из палаты со скоростью пушечного ядра, ударилась о противоположную стену и поспешила прочь, стараясь не перейти на бег. Азар, конечно же, догнал меня, но я, развернувшись, отвесила ему пощечину. Бить орка — все равно что, лупить каменную стену. Руку прострелило до самого локтя.

— Тьма! — заверещала я, тряся кистью. — Ай!

— Сильно?

— Как об кирпич. Да что вы за существа-то такие!

— Идем обратно.

Через несколько минут, получив строгий выговор от дежурной медсестры, мы сидели на диване, задумчиво смотря перед собой. Решение должно было быть принято сегодня.

— Как машина? — осторожно спросила я.

— Сдали в металлолом.

— Прости. Я поеду домой, — я поднялась и, взяв сумку, закинула её на плечо. — Завтра к первой паре.

Не оглядываясь, я двинулась к двери, ощущая странное возбуждение. Что-то должно было произойти.

— Когда тебя выпишут? — спросила я, оборачиваясь. Азар стоял передо мной, скрестив руки на груди, выпятив вперед челюсть.

— Хватит, — резко бросил он. — С меня ваших человеческих игр.

Он решительно притянул меня к себе и поцеловал. Я прижалась к нему всем телом и с удивлением поняла, что то, что было между нами летом и близко не стояло с тем чувством, что сейчас накрывало с головой. Я потянулась к Азару, ощущая тепло набирающего мощь тела.

Сегодня я на мгновение забыла, почему вырезала его имя на руке. Настоящее подчас куда важнее будущего, которое в нашем мире может и не наступить вовсе по независящим от нас причинам.

И сейчас пора идти дальше.

Я завела руку за спину, нащупала замок на двери и повернула его. Азар не заметил этого движения, а я лишь крепче прижалась к нему, всем существом погружаясь в эйфорию предвкушения. Его объятья, ласки, запах, касания — все, отличалось от плавных человеческих движений. О чем же я думала летом, когда всё ограничивалось какими-то дилетантскими поцелуями с моей стороны…

Сумка упала на пол. Азар шагнул назад, в комнату, ловко обойдя угол, и потянул меня за собой.

Мы торопились, не знаю, почему. Мой свитер упал на стол, благо ужин с него успели убрать, его футболка полетела к полке, накрыв диски. И когда я ощутила его возбуждение, Азар на мгновение замер, вопросительно вскинув бровь.

Вместо ответа я поцеловала его.

Резко, отрывисто, несколько грубо и даже жестоко, но страстно и открыто мы любили друг друга. В дверь палаты стучали, верещали телефоны, но мы то не слышали, то не обращали внимания, то, замерев, ждали, пока затихнут посторонние звуки. От тепла его тела кружилась голова, и я теряла мысли и забывала обо всем мире, с одной лишь разницей, что сейчас я желала этого сама и никто, никто не смел контролировать мою волю, кроме него.

В начале месяца возобновились турниры. К моему удивлению, ни меня, ни Азара из кластера не исключили, и мы со спокойной совестью приступили к тренировкам. Поговаривали, что Шнори остался сидеть в кресле ректора не без поддержки Керцеза. Спрашивать у Азара не имело смысла — он и сам ничего не знал. Авария забрала из его жизни чуть больше месяца и великолепный Драгон Вейс. Я просила взять меня с собой, когда орк ездил на стоянку для неподлежащих восстановлению авто, но тот наотрез отказался.

— Ты стала слишком чувствительной.

Мне и самой это не нравилось.

Арельсар заверил, что на Прэне мне ничего не угрожает, но я никак не могла отделаться от ощущения, что наемники Ларзанмар следят за мной. Я старалась не оставаться одна, благо с Азаром одиночество не грозило, не заводила новых знакомств и подчас обрывала старые. Я практически перестала общаться с Самизаром, и негур, заметив странные, по его мнению, перемены, произошедшие с главным хилом кластера, обиделся и нажаловался на меня Инзамар.

О моем заключении у Верховной воншесс из друзей знали только Джеймс, Хельма и Инз. Чуть позже я рассказала о негурах-фанатиках и Азару. Вот только об Источнике не знал никто, кроме Арельсара. Кевт, став моим наставником в ордене, приказал держать язык за зубами.

— Хватит нам и того, что врачи медцентра пытаются добиться проведения экспериментов с тобой и Азаром, — бурчал офицер. — На место одного экспериментатора всегда приходят другие, а разгребать заставляют нас.

Пойдя на поводу у собственных страхов, я почти перестала встречаться с Инзамар. Подруга, скорее всего, догадывалась, в чем крылась причина разлада между нами, но тактично держала дистанцию.

Я старалась сохранить к ней доверие, постоянно напоминая себе, что ведь это именно она сообщила Арельсару, что Ларзанмар увезла меня в храм и, как я позже узнала, даже высказала предположение, что та хочет получше узнать о возможностях высокого КПВ. Этот странный ход против собственной же тети мог свидетельствовать лишь об одном — Инзамар знала, что та из себя представляет, хотя вряд ли ей было известно об Источнике.