Отбросив шкуры, он вскочил, и, если бы его мать была с ним, она узнала бы все слова, скрытые в его диком животном вопле. Она услышала бы его печаль и отчаяние оттого, что он не сдержал обещания. Но услышала бы она также и облегчение от достигнутой определенности, от решимости выбить, выдавить, вырвать жизнь из этих шумливых полудурков, столь приятных на вкус. А когда все закончится, ночь снова станет тихой, слышны будут лишь приятные звуки старого леса, болот, морского берега. Сталактитовая капель и всплески угрей в материнском пруду…

— Это и есть ваш демон? — спросил Беовульф короля, услышав жуткий вопль со стороны болот. Вопрос этот услышали все, ибо шум сразу стих, музыканты прекратили игру, даны и их дамы замерли — кто от неожиданности, а кто и окаменел от ужаса. Все как будто ждали повторения звука. Хродгар потер лоб, вздохнул, нахмурился. Глянув на резной солнечный круг, он увидел, что день завершился. Солнце исчезло, наступала тьма.

— И вправду, страшный час снова настал. — Хродгар показал на солнечные часы.

— Пора очистить зал, — решил Беовульф, но Хеорот уже постепенно пустел сам по себе. Рев, донесшийся со стороны наступавшей ночи, погасил веселье. Усталый и пьяный король поднялся из своего кресла.

— Да, все равно старику пора на отдых. — Он огляделся, посмотрел на королеву, которая не спускала глаз с Беовульфа. — Красавица моя, — обратился он к ней. — Окажи мне любезность, помоги найти дорогу к ложу. Иной раз мне кажется, что один я заблужусь. — И он протянул старческую дрожащую руку к Вальхтеов. Она медлила, все еще глядя на Беовульфа.

— Дорогая! — Король повысил голос, предположив, что жена его не услышала. — Идем, я не думаю, что настолько пьян и на ногах нетверд, что не смогу составить тебе компанию под простынею.

— Еще чуть-чуть, прошу тебя, — ответила она. — Иди, я сразу за тобой.

— Она сразу, хм… — проворчал Хродгар себе под нос и обратился к гауту: — Надеюсь увидеть тебя утром, Беовульф, сын Эггтеова… Да будет на то воля Одина. Большую службу собираешься ты сослужить этой ночью мне и народу моему. Дверь заприте как следует.

— Сделаем, государь. Все сделаем лучшим образом.

Четыре дана подошли с паланкином сквозь редеющую толпу. Они опустили носилки рядом с троном. Король, поддерживаемый Унфертом, уселся в сиденье паланкина, таны ухнули, подняли сооружение на свои мощные плечи, и Беовульф почтительно поклонился владельцу Хеорота.

— Доброй ночи, храбрый воин, наследник Хигелака, — пробормотал король, клюя носом. — Никакой пощады демону. Будь безжалостен. Отомсти за всех, кого он уничтожил.

— Никакой пощады, — заверил его Беовульф. Король улыбнулся и кивнул своим носильщикам.

— Доброй ночи, храбрейший Беовульф, — ухмыльнулся Унферт. — Смотри, чтобы и тут тебе морские монстры не привиделись. Воображение у тебя богатое…

— Жаль, что ты не с нами в эту ночь, Унферт, — ответил Беовульф, глядя в зеленые глаза королевского советника. — Конечно же, у Одина и для тебя нашлось бы местечко.

— У каждого своя работа, — проворчал Унферт. — Я делаю свое дело, а ты занимайся своим. — И он последовал за королем Хродгаром.

— Нелегкая у него работа, — сказала Вальхтеов, поглядев вслед Унферту. Она все еще стояла рядом с Беовульфом на краю тронного помоста. — Угождать больному старику. Но он как раз подходит для такой работы. И работа как будто создана для него.

— Песня твоя прекрасна, государыня, — сменил тему Беовульф, не желая говорить об Унферте. — Слушать голос твой — наслаждение. Но тебе пора следовать за королем.

— Да. Конечно… Грендель… Позор моего мужа.

— Не позор. Проклятие, — поправил королеву Беовульф. Он тут же принялся расстегивать ремни и пряжки снаряжения, снимая нагрудный панцирь.

Нет, сударь мой, позор. — Вальхтеов нахмурилась и опустила взгляд. — Мой муж… — Она замолчала, подняла взгляд на Беовульфа и начала снова: — У моего мужа нет сыновей среди данов, чтобы восстановить честь королевского дома, И не будет, вопреки всем разговорам о наших с ним супружеских отношениях.

Нагрудник Беовульф бросил на пол, принялся расстегивать пояс. Хандскио, отсутствия которого Беовульф не заметил, вошел в зал. Гауты засмеялись, Олаф отпустил шуточку, завязалась словесная перепалка, послышались крики, смех. Хандскио и Олаф вдруг сцепились, свалились на стол, вместе со столом повалились на пол и принялись волтузить друг друга.

— Надо их разнять, — забеспокоилась Вальхтеов. Беовульф посмотрел на дерущихся. Таны окружили их, давая советы и подбадривая одного и другого. Беовульф заметил, что все даны покинули Хеорот, остались лишь его люди.

— Ничего страшного, пусть развлекутся. Полезно, поднимут боевой дух перед боем.

— Но они покалечат друг друга…

— Государыня, тебе пора идти.

С этими словами Беовульф снял с себя пояс и бросил его на нагрудник.

— Что ты делаешь? — удивилась Вальхтеов, глядя, как Беовульф Принялся за кольчугу.

— Когда придет этот Грендель, мы должны драться на равных, — сказал он, продолжая раздеваться. — Как я понял, у него нет ни меча, ни кольчуги, ни шлема. Ни в стратегии, ни в тактике, ни в правилах боя он не разбирается. Насколько я знаю, мое оружие против этого монстра бессильно. Но у меня есть мои собственные зубы, мышцы и сухожилия.

— Но… — Вальхтеов нагнулась и подняла сброшенный на пол нагрудник. — Броня… Твоя броня…

— Броня, сделанная людьми, лишь замедлит мои движения, а против когтей чудовища она бессильна, насколько можно судить по рассказам. Нет, мы будем драться на равных, Грендель и я. Судьба решит. Норны уже спряли нить, соткали полотно. Не мне распускать сотканное ими. Пусть демон встретит меня таким, каков я есть.

— Что за глупости, Беовульф! Ты наша последняя надежда, и вот ты хочешь нас этой надежды лишить.

— Добрая государыня, тебе пора. Муж ждет. Иди, или я прикажу своим людям тебя выпроводить. Или сам это сделаю. — Кольчуга гаута со звоном ссыпалась на дощатый пол, за ней последовала рубаха, и Беовульф выпрямился перед нею, оголенный по пояс.

— Ты… Ты не посмеешь!

— Еще как посмею, и это доставит мне превеликое наслаждение, хотя королю вряд ли понравится.

— У вас в стране все такие наглецы? — спросила Вальхтеов, отступая на шаг.

— Все стараются, но со мной никому не сравниться. — Вальхтеов покраснела, то ли от слов Беовульфа, то ли от того, что он стоял перед нею почти полностью обнаженным. — Я тебя предупредил, — сказал он и шагнул к Вальхтеов.

— Я поняла, сын Эггтеова. Поступай как пожелаешь. Ты, впрочем, всегда так и поступаешь, как я вижу. — И она стремительно вышла. За нею тут же захлопнулась дверь к королевским покоям, и Беовульф услышал, как с другой стороны двери задвинулся засов.

Беовульф вздохнул и опустил глаза к груде своего оружия и снаряжения, думая о фиалковых глазах королевы, вместо того чтобы размышлять о предстоящей встрече с чудовищем. «Очень полезно перед боем повстречаться с такой красавицей, — подумал он. — Любой добрый воин дерется за честь получить место на пиру в Вальхалле, но достойно драться и за сохранение того прекрасного, что встречается здесь, внизу, под стеной Мидгарда, под тропою солнца и луны». От этих мыслей его отвлек грохот и треск дерева. Он обернулся и увидел, что Хандскио помогал полуоглушенному Олафу выбраться из-под обломков одного из монументальных пиршественных столов.

— Не переломайте всю мебель! — крикнул им Беовульф. — Бедному чудовищу нечем будет развлекаться.

— Не выдержит, — покачал головой Виглаф, оценив результат устий по укреплению входа. — Все без толку. — Он повернулся и увидел практически голого Беовульфа. — Совсем рехнулся.

— Точно, Виглаф. Ты мне часто об этом напоминаешь.

— И дверь ни к демону не годится.

Беовульф наблюдал, как четверо танов задвигали здоровенный засов в толстые железные скобы. Он кивнул.

— Ты прав, как всегда. Если бы дверь эта смогла сдержать чудовище, то данам ни к чему было бы обращаться к нам за помощью. Сами бы без труда справились.