— Чтобы не замерзнуть, побегай вокруг спасшего тебя своим телом джипа. И вообще ты охотник и должен тренироваться переносить климатические неурядицы.

В магазине действительно было все разгромлено, и он стоял почти, что весь опустошенный, много оставалось только удобрений и земли в мешках — даже краску и ту почти, что всю растащили. Хотя я не понимал, кому она может понадобиться в такой ситуации. Обойдя весь магазин, мы все-таки нашли двадцатилитровую пластиковую канистру с антисептиком «Сенеж». Нашли также несколько сверл и наборов пилок для электролобзиков, не понадобились мародерам и обрезные диски для болгарки, — все это мы нагрузили в имеющиеся пакеты и пошли к выходу. Там был еще ларек с лазерными дисками, его тоже практически не тронули. Пошарив там, мы набрали штук сто семьдесят различных дисков и уже окончательно пошли к машине. «Сенеж», естественно, мы вылили, освободив емкость.

Николай ходил возле машины и, увидев нас, сказал:

— Больше сидеть тут и ждать не могу и лучше пойду я сам, в одиночку за водой.

Я, усмехаясь, заметил:

— Опять Николя ты пролетел! Зачем ходить, лучше мы туда доедем.

Сложив все в машину, мы поехали к месту стоянки водовозки, до нее было меньше километра. Наполнив емкости водой, сразу поехали домой, периодически останавливаясь, охлаждая машину и доливая воды в радиатор. В машине, несмотря на постоянно работающий обдув от печки, было холодно и все очень замерзли. Поэтому на середине пути, при очередной остановке решили еще принять по сто граммов водки на брата. Таким образом, мы добирались до дома три часа, вместо тридцати минут, которые ехали утром. На улице похолодало, температура опустилась ниже -7 градусов. Когда уже стемнело, мы подъехали к дому, несмотря на выпитое, были совершенно трезвые, наверное, это от холода. Зайдя домой и, отогревшись за горячим ужином, мы начали рассказывать о приключившихся с нами коллизиях, о столкновении с милиционерами, потом, о посещении местной администрации и института рассказал Володя.

После отъезда Толи с Николаем, я в первую очередь решил направиться в администрацию — посмотреть, кто сейчас там всем распоряжается. И Мэра, да и его замов я знал достаточно хорошо. А уже после этого в свой институт. Потом зайти на работу к Гале и взять пару низкотемпературных термометров, об этом попросил Толя.

В администрации мне сказали, — что Мэра нет, он так и не объявился после катастрофы, а всем сейчас заправляет Погорелов, раньше он был заместителем директора Объединенного Научного центра по административной части. Михалыча я знал очень хорошо, раньше он работал в нашем институте начальником Опытного производства и мы с ним часто пересекались по моему бизнесу, он оказывал мне существенную помощь в моем производстве. Поэтому я, смело, игнорируя сидевшую секретаршу, постучал и вошел в его кабинет. Михалыч обрадовался моему появлению. Хлопнув меня по плечу, он сказал:

— Привет! Ну, что жив, курилка?

Потом, предложил усаживаться и рассказать о моих злоключениях.

Коротко рассказав ему, — что в момент катастрофы мы с Галей находились на даче, правда она сильно пострадала, и мы сейчас живем у соседей, куда набились все оказавшиеся в нашем дачном поселке люди. Тесть с тещей погибли в городе под обломками рухнувшего дома, в этом же доме была и моя квартира.

Посуровев лицом, он произнес:

— Может быть, им еще повезло, смерть была быстрая и легкая.

Я задал вопрос:

— Не могут ли власти оказать нам помощь топливом и продуктами? В свою очередь, мы готовы делать все, что поручат. На мои слова он горько засмеялся и начал рассказывать о положении дел в городе — как старому товарищу, ничего не скрывая и говоря без прикрас:

— Во-первых, в городе погибло не менее трети всего населения, по крайней мере, мы собрали и захоронили более трех тысяч человек — это не считая погибших и не откопанных под развалинами. Сейчас в наличии, тех, кто зарегистрировался и получает пайки — одиннадцать тысяч человек. Это не считая микрорайона ФИАН, где в живых остались не более двух тысяч человек, а всего до катастрофы в Пущино проживало — 21 тысяча человек.

Во-вторых, больших складов с продуктами на территории, контролируемой нашей администрацией, нет. Они все находятся на захваченной начальником милиции территории микрорайона ФИАН. И он, не смотря на все требования, для города ничего не выделяет, утверждая, — что власть не легитимна, что избранного народом мэра нет, а он подчиняется только мэру. На предложение о том, чтобы взять всю полноту власти и заботу о населении, он отказывается, наверное, боится, что на такое количество народа надолго его запасов продовольствия не хватит.

Еще какая-то группа образовалась в пансионате «Родник», находящемся на северной окраине города. У них там имеются продуктовый склад и угольная котельная, и они единственные, кто во всем городе не замерзает. Городская же ТЭЦ работала на газу, подача которого после катастрофы прекратилась. Единственное куда мы добились подачи тепла с маленькой, резервной институтской угольной котельной — это в два корпуса института, Академическую гостиницу и в здание администрации, только туда же подается электричество с двух дизельных генераторов. Угля нам хватит хорошо, если месяца на два, солярки на месяц.

Запасов найденных и переписанных продуктов, даже при самых маленьких нормах, гарантирующих выживание, хватит на все население максимум на два месяца. Подвозить топливо и продукты из Серпухова сейчас очень проблематично, мосты через Оку разрушены. Пробовали доплыть туда на теплоходе, но рухнувшие пролеты загородили фарватер. Правда, сейчас решается вопрос о доставке продуктов и топлива грузовиками до пристани на том берегу Оки — недалеко от автомобильных мостов Симферопольского шоссе, но и это может сорваться, если река начнет замерзать и теплоход не сможет плавать или как говорят моряки — ходить. Так что особо ждать помощи от области, пока река не замерзнет, не стоит.

Центр помог только вначале, — для поддержания порядка прислав взвод солдат на трех БМД из Тульской десантной дивизии. Нам их хватило только на организацию охраны, складов Научного центра, гипермаркета «Карусель» с запасом продуктов и бензозаправку — единственного реального ресурса администрации. Ведь только в обмен на бензин милиционеры дают некоторые продукты, в частности муку и крупы. В «Карусели» этих продуктов не очень много, на складах Научного центра в основном овощи для селекционной работы и корма для подопытных животных, ну и небольшой запас продуктов для пищеблока.

Запрашивали еще помощь в Ясногорске, они прислали, конечно, — одну машину с мукой и сухим молоком и три самосвала с углем, но сказали, что еще вряд ли пошлют. У них свое начальство в Туле, а беженцев и разрушений тоже много.

А людей Володя, мы сами не знаем, чем занять, иногда приходится придумывать работы, чтобы все были при деле. Вот сейчас начали организовывать валку леса на дрова. Так что, помочь мы вам вряд ли сможем, и мой тебе совет, лучше сидите там, на даче: нарубите дров, охотьтесь или рыбачьте, в конце концов, все будет легче продержаться, чем с этим скопищем нытиков, иждивенцев и халтурщиков.

Какие-нибудь конфликты — здесь у нас вспыхивают ежедневно, масса беженцев живет в зданиях института в невероятной скученности. Считай вся служба безопасности, Научного центра, занята предотвращением и гашением этих конфликтов. Все ругают власти и руководство города, в непринятии мер и допущении такого положения, а сами, между прочим, не хотят ударить палец о палец по облегчению своего положения. Считают, что все должны положить им на блюдечке с золотой каемочкой, везде норовят схалтурить и делают нужные им же вещи из-под палки.

— Видать у Михалыча наболело, коли он начал жаловаться и обличать. Раньше я этого у него не замечал. Да! Груз накатившихся проблем совсем измочалил мужика, — подумал я.