Нам удалось убить каймана (особый вид крокодила). В его желудке мы нашли два ножных браслета одной негритянской женщины, исчезнувшей за несколько недель перед тем. Узнав об этом, муж несчастной жертвы стал оспаривать у нас владение крокодилом, с'евшим его супругу. После долгих споров мы согласились, наконец, признать основательность его доводов. Он немедленно воспользовался предоставленным ему правом собственности и стал мстить кайману. В течение пяти дней он с'ел его всего. Таким образом, он вновь входил в обладание не только телом умершей, но, согласно суданским верованиям, и ее душой.

Однажды наш караван встретился с отрядом кабрайцев (одно из негритянских племен Зап. Африки). Кабрайцы обладают прекрасным сложением и ходят совершенно голыми. Все их туалетные принадлежности сводятся к палке из черного дерева и к вееру. При виде этого отряда один из наших суданских негров, единственной одеждой которого был кусок материи вокруг бедер, был очень возмущен. Он гордо и презрительно крикнул кабрайцам: «Это не быт в Судан, это быт у дикари!».

Произведенные экспедицией обследования показали, что лесной вопрос в Западной Африке обстоит совершенно катастрофично.

Нужно принять все меры к тому, чтобы в самое ближайшее время приостановить истребление лесов. Кроме того, нужно культивировать ряд ценных древесных пород, уже почти исчезнувших.

Если во-время не восстановить западноафриканских лесов, то в скором времени вся Западная Африка обезлесится, потеряет значительное количество своих водных ресурсов и со временем превратится в пустыню, подобную Сахаре.

11 февраля 1847 г. — день рождения знаменитого изобретателя Эдиссона. В бедной семье родился он, и в 1855 г. — восьми лет от роду — маленький, шустрый мальчуган уже бегал по вокзалу, продавая газеты. Чтобы увеличить заработок, он придумал стать раз'ездным газетчиком по линии Мичиган — Канада. На рассвете он дежурил уже у редакции, хватал газеты, мчался сломя голову на вокзал и бросался в первый поезд. Пока экспедиция пересчитывала и принимала газеты, Том уже несся в предрассветной полумгле в поезде и выбрасывал своим абонентам на глухих станциях свежие новости всего мира. Все свободные минуты он отдавал опытам по химии и физике и жадно учился, где и как мог.

В 15 лет — телеграфный аппарат, скука однообразной работы и первое изобретение, автоматическая передача депеш, которая имела целью облегчить его будничный труд. В 21 год (в 1868 г.) он уже на более высокой должности на телеграфе в Бостоне и изобретает телефон. С этого момента одно изобретение следует за другим, и в 1867 г., не достигши еще 30 лет, Эдисон уже имеет лабораторию в Менло-Парке, близ Нью-Йорка. Теперь в его лабораториях работают десятки инженеров, не только выполняющих задания, но и разрабатывающих собственные идеи. Таким образом, патентованные Эдисоном изобретения последних десятилетий являются продуктом коллективного творчества многих тружеников огромной «фабрики изобретений».

О трудном начале своей карьеры Эдисон рассказывает, что первоначально он, по неопытности, продавал права на свои патенты за гроши. Никак не удавалось даже оборудовать как следует хорошую лабораторию, что было мечтой его с юных лет.

Только случайности обязан он тем, что «выбился в богачи». Когда он взял патент на лампочку накаливания, одно электрическое общество начало с ним переговоры о покупке патента. Директор назначил день для составления договора и просил изобретателя указать цену.

Накануне этого дня, вечером, Эдисон с женой обсуждали вопрос, «сколько взять?». Эдисон горячо говорил, что на сотни долларов, как с ним рассчитывались до сих пор, он не согласен и потребует тысячи 3–4. Жена находила цену чрезмерной, и после долгих споров они сошлись па цифре 2.000, при чем Эдисон грустно заметил после паузы: «Но возьму и 1.000… деньги нужны на опыты». Внезапно звонок телефона: «Эдисон? Вы ведете переговоры с электрической компанией? Я — директор конкурирующей фирмы. Согласны вы продать патент нам? Говорите цену?» «2.000», шепчет жена. Эдисон сдавленным от волнения голосом неясно произносит цифру. «Сколько? Впрочем, я говорю мои условия. Хотите 100.000 долларов и известный процент отчисления?» — Эдисон говорил, что он до момента подписания договора не мог поверить, что не ослышался.

Много патентов на изобретения взял Эдисон за свою долгую 79-летнюю жизнь. Он дал миру телефон, фонограф, микрофон, лампочки накаливания и т. д.

Выйдя сам из бедного класса, Эдисон понимает нужды и горе рабочих. Он начал лет 15 назад разрабатывать проект цементного дома — дешевого и быстро строющегося. Стальной каркас дома можно собрать и скрепить в 2–3 часа, а затем в течение 4–5 часов все пустоты в каркасе заливаются цементом. Через 24 часа цемент засыхает, и дом готов. Использование этого изобретения возможно только теперь, когда найден способ заливать жидким цементом и удерживать ого во время работы в жидком состоянии. Эдисон говорит, что на это изобретение он не возьмет патент, что это — его дар рабочему классу.

В течение всей своей жизни Эдисон спал по 2 часа в сутки и то подчас урывками. В настоящее время на рубеже 8 десятков он с огорчением принужден спать 5–6 часов, но продолжает работать 16–18 часов в сутки. «Сон — дурная привычка людей, а не необходимость», говорит он. И питание миллионера-изобретателя скудно, как и сон. Его меню, неизменное в течение многих лет: яйца, пара сардинок и овсяная каша с сахаром и вареньем.

В настоящее время Эдисон работает над батареей для автомобиля, которая будет работать не 2 года, как нынешние, а 10 лет. Это с'экономит сотни миллионов долларов в одной только Америке и удешевит транспорт.

«Старый Том» популярен, как никто в Америке, и нет сомнения, что он не сказал еще своего последнего слова. Мало инженеров, работающих под непосредственным руководством «Старого Тома», может соперничать с ним в выносливости и энергии. «Человеку надо развить в 2 раза больше извилин в сером веществе его мозга», сказал как-то Эдисон, «чтобы быть вполне человеком».

Мозг великого изобретателя, быть может, откроет нам причину столь высокого его интеллекта, ибо он завещан Эдисоном Вашингтонскому университету.

Все загорелось огнем, закипело, задвигалось в рыбачьем стане, на Амыле-реке, когда староста Ипатов об'явил о возвращении к Покрову домой, в деревню. Одни чинили кое-как cети, другие складывали их, грохотали плоским животом лодки на прибрежных камнях, стучали в лесу без умолка топоры, валились там деревья, шурша ветвями; обнажалась белая древесина — вся в слезах, — только стружки и щепы летели в разные стороны, да на дымных кострах парились гибкие связи из веток черемухи — плоты вязать.

Рыбаки плескались в холодной воде, наскоро связывали бревна. Пошла торопливая жизнь, исполненная напряжения; точно жадный демон труда, кипучего, истощающего, не знающего отдыха, слетел вдруг с высот на эти пустынные берега и вдруг наполнил их грохотом и криками, и громом, и пестрой суетой. Загорелись нежданной энергией люди, увлеченные призраком радости, обманчивой тенью веселья, со всей своей силой работали они. снова бросаясь в неведомую пучину опасностей и бед.

Звучали смешки, прибаутки. Люди, не жалея себя, отдавались работе, только теперь они хорошо услышали, как давила и жала их страшная жизнь, сколько несла она тоски и отчаяния, страшных снов, диких ночей, без конца ложившихся кошмаром, как не давала она им ни часа, о котором можно было бы вспомнить теперь на добром слове.