— Да, теперь Худай Берген мошенник. Он делает черное тесто и отправляет его в Китай. Тюра добрый, очень добрый, В Бухаре Худай Бергену за такое дело обрубили бы уши. Но было другое время. Эг-га!

Тут он приподнялся, и глаза его сверкнули.

— Давно, лет шестьдесят назад, Худай Берген был молодец и носил шелковые халаты. Я расскажу тебе все. Когда я был молодой, я рассказывал сказки туркменскому беку. У него я воспитывал орлят. Бек был большой человек. Он жил в степи около Каспия. Ружье и шашка определяли его границы. Ты никогда не жил в степи? Нет? А я жил. Зеленая трава и белый ковыль наклоняются от ветра. Как-будто зеленые волны с белой пеной идут по степи туда, где земля соединяется с небом. Здесь плохо жить. Тьфу! Ты видишь, я еле могу выпить немного водки, так тут душно. Там тоже жарко, но там свежий степной ветер. На каждом шагу тут посевы, огороды и виноградники. Здесь моим орлам нечего было бы делать. Поэтому я увозил их отсюда, из Ферганы, и продавал туркменским бекам. Бек, о котором я тебе говорю, был разбойник, но щедрый, как падишах. За одного орла он мне дал трех кобылиц и кормил меня целый год. А какие были кони! Эг-га! Они не отставали от орла в небе и несли охотника впереди ветра. Орлят я добывал здесь, в Ферганских горах. Это было трудное дело. Что? Да, да. Вот эти белые шрамы на моем лице, — все они от орлиных когтей. Тюра мудр и никогда не ошибается! Налей мне еще водки. Я люблю такую большую бутылку, ее всегда хватит, чтобы внутри не было холодно. Посмотри сюда!

Худай Берген снял чалму, и я содрогнулся, Кроваво-белый рубец, толстый, как веревка, шел вокруг всей головы,

— Хе-хе-хе!.. Ты видишь? Это отец Иблиса снял всю кожу с моей головы. В моей охоте мне помогали пастухи. Они были трусы и неловки, хотя знали хорошо все гнезда. Однажды, чтобы избавить стадо от орлов, я полез за птенцами. Со мной было человек восемь пастухов. Они спустили меня на аркане из конского волоса, и я забрал трех орлят. Иблис! я рассказываю про тебя. Не фыркай, как кошка. Тюра не даст больше мяса, потому что ты тогда издохнешь. Да. Они спустили меня на веревке, но в это время прилетели орлы. Я бросил мешок с птицами, и отец Иблиса камнем полетел за детьми.

Когда меня подняли, орлы бросились на нас. Мы отбивались палками и бежали под деревья. Я не был труслив, как женщина, и мои ноги не успевали за этими пастухами. Я бежал сзади всех. Старый орел ударил лапой меня по голове и снял всю кожу. Да. Да. Моя кожа закрыла мне лицо, как покрывало закрывает лицо женщины. Я упал и больше ничего не помню. Не знаю, почему орел не разбил мне череп одним ударом. Я хворал долго, долго. Шесть месяцев. А потом я взял своего Иблиса и стал учить его охоте. Два другие орленка убились насмерть, когда упали в мешке, а Иблис остался жив. Пастухи его выкормили, пока я был болен.

Полтора года прошло, прежде чем я попал к беку вместе со своим Иблисом, Я получил парчевый халат и два десятка баранов. Тюра, теперь ты видишь глупую птицу, но тогда у него были железные лапы и могучий голос. Он понимал все слова, только никогда не отвечал на них и этим отличался от человека. Налей мне еще водки. Сегодня день жаркий, но от анаши человеку внутри всегда бывает холодно. Иблис тогда был, как тюра, и имел своего малая (прислугу). Я уже говорил тебе, что бек был разбойник. Но он был справедливый человек.

Русских на свете всегда было много, как мух. И им всегда нечего есть. Так было и в то время. Они приходили на Каспий и ловили рыбу на той стороне моря. Надо было ехать два дня под парусом, чтобы их поймать. Но бек всегда ловил их, когда только мог. Он заставлял их пасти свои стада, служить на охоте, а всех лишних продавал в Бухару. Это было давно, очень давно, но я теперь помню, как тогда было хорошо жить! Теперь люди другие. Если они чего-нибудь хотят, то считают деньги в своем кармане. Эг-га! Тогда смелый человек был хозяин для всех.

Ну, слушай. К беку приехали гости. Ты знаешь, что с гостями надо ехать на охоту и при этом не осрамиться. Поэтому мой хозяин позвал меня и сказал: «Худай Берген, сегодня будет большая охота. Два десятка орлов будут травить волков. Но если твой Иблис будет позади или промахнется, я отрежу тебе уши и продам тебя в Бухару». Я задрожал, потому что бек всегда держал свое слово. Но мое сердце забилось от радости, когда он снова заговорил: «Если Иблис будет такой, как его имя, ты получишь косяк кобылиц из лучшего табуна». Эг-га! бек умел стоять за свою честь.

С утра мы выехали на охоту. Сырая степь была закрыта туманом. Тюра, в эти дни стояла зима, и было очень холодно. Я выпил много водки и надел теплый чапан. Уже два дня, как загонщики выехали вперед. Снегу было немного. Следы было видно хорошо. Я ехал вместе с другими ловчими. Через полдня я снял колпак с головы Иблиса и подбросил его с седла. Недалеко была волчья стая. А-ах! Он поднялся вверх тяжелый, как арба, и распустил крылья. Со всех сторон поднимались орлы, но Иблис опередил всех. Кони летели, как птицы. От холодного ветра все время шли слезы, но я вытирал глаза и смотрел вверх. Я не думал о лошади. Орел, мой орел, взмыл впереди всех. Старый серый волк мчался впереди стаи. Когда орлы налетели на стаю, вожатый волк оборачивался и скалил зубы. Долго бежал он, никем нетронутый, как вдруг Иблис сложил крылья. Он прошумел, как черная туча, и упал прямо на волка. Он поступил так, как я его учил. Одной лапой он схватил волка за загривок, а когти другой вонзил в самый крестец. Он так стянул лапы, что свел коробом спину волка, и зверь не мог дальше бежать. Он не забыл ничего. Он захлопал крыльями и не дал себя опрокинуть на землю. Кроме того, он оглушил зверя так, что волк был, как пьяный.

Когда мы под'ехали, охотники и стая умчались далеко вперед. Мой господин и несколько гостей приблизились к Иблису. Иблис пыхтел, как тигр, а матерой волк был кроток, как овечка. Вся его шкура была растерзана, но Иблис крепко продолжал держать его в когтях. И здесь он не осрамил меня. Я посвистел, и мой орел допустил бека к своей добыче. Мой хозяин медленно перерезал горло волку, а Иблис не выпускал добычу, как настоящий охотник, и сейчас же напился свежей крови своего врага.

Гости стали предлагать за орла разные вещи моему господину, но бек усмехнулся и покачал головой. Потом повернулся ко мне и сказал: «Я покупаю орла. Худай Берген, сегодня ты возьмешь твоих кобылиц». Я низко поклонился, но мне было жаль расстаться с Иблисом. Бек добавил: «Кроме того, ты можешь жить у меня целый год». Я рассмеялся от радости. На сердце у меня стало тепло, как сейчас от водки, хотя зима была очень холодная. В этот же день я получил табун кобылиц, но не угнал их домой, и аллах покарал меня за жадность. На бека напали соседи, потом русские. Всех коней угнали и моих тоже. Сам бек был убит. Он был человек храбрый и до конца стоял за свое добро. Я, как видишь, остался ни с чем. Со мной был только Иблис, и мы вместе вернулись на родину.

Худай Берген замолчал и облокотился на стол. Он был пьян, как стелька, но на этот раз не от анаши, а от водки. Иблис сидел на полу, нахохлив все перья, и переваривал пищу. Мне захотелось избавить обоих их от неприятностей, которые им грозили, и я пошел к Никитину.

В управлении никого не было. Шеримбай мирно посапывал на пороге, стараясь выспаться за день. Я его разбудил. Он сказал, что Никитин ушел к судье говорить о том, что Худай Берген жулик и его надо посадить в тюрьму. Я поспешил к судье и попал во-время. Судья сидел в одной рубашке и, допивая двенадцатую пиалу чая, слушал, как Никитин рассказывал о безобразиях Худай Бергена.

Когда тот окончил, судья сказал:

— Хорошо, я все понимаю. Худай Берген яман адам (дурной человек). Тьфу! Худай Берген сеет мак!

Никитин кивнул головой.

Судья продолжал: