Вот Китти оказалась напротив одного из зияющих дверных проемов. Она пристально наблюдала за ним, проходя мимо. По спине ползли мурашки. Однако внутри ничто не шевельнулось.

Теперь она находилась достаточно близко, чтобы видеть, что освещенное окно наверху затянуто куском грязного холста. Холст, очевидно, был не особенно толстый, потому что Китти различила медленно движущуюся за ним тень. Она пыталась понять, что это за тень, но безуспешно: силуэт был человеческий, это ясно, но всего остального было не видно.

Китти пробралась чуть дальше вдоль улицы. Слева от нее зияла еще одна выломанная дверь, а за ней бездонная тьма. У Китти опять волосы встали дыбом, пока она на цыпочках проходила мимо. Она снова пристально вгляделась в дверной проем и снова не увидела ничего, что могло бы ее встревожить. Только нос слегка дернулся: из пустого дома потянуло звериным запахом. Кошки, наверное… Или одна из бродячих собак, что обитают в заброшенных районах большого города.

Китти поравнялась со вторым фонарем и при его свете принялась разглядывать здание в конце улочки. Теперь она разглядела внутри широкого въезда в гараж, перед сеткой, узкую дверь в боковой стене. Отсюда казалось, что дверь даже слегка приоткрыта.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Быть может. За годы подпольной работы Китти привыкла относиться ко всему, что кажется слишком легким, с большим подозрением. Надо хорошенько оглядеться, прежде чем направляться к этой чересчур гостеприимной двери.

Китти двинулась дальше и в следующие несколько секунд увидела еще две вещи.

Во-первых, в освещенном окне, всего на миг, снова мелькнула тень, и на этот раз Китти отчетливо разглядела профиль. Сердце у нее подпрыгнуло: теперь Китти точно знала, что Якоб здесь.

А во-вторых, внизу, немного впереди, через дорогу… Свет уличного фонаря падал на стену здания напротив. В стене было узкое окно, а за ним – открытая дверь, и Китти, продвигаясь вперед, обратила внимание, что свет, падающий в окно, ложится на пол внутри дома длинной косой полосой. Эта полоса была хорошо видна через дверь. И еще Китти заметила – а заметив это, замерла на середине шага, – что на краю этой косой полосы отчетливо виднеется тень человека.

Очевидно, он стоял у самого окна, прижавшись изнутри к стене здания, потому что на силуэте выделялись только нос и брови. Нос и брови были довольно крупные – очевидно, оттого они и торчали дальше, чем рассчитывал их владелец. А в остальном он затаился превосходно.

Китти, едва дыша, прижалась спиной к стенке. На нее камнем обрушилось осознание: она уже миновала два таких же пустых дверных проема, а до конца улочки остается как минимум еще два. И велик шанс, что в каждом из них прячется по соглядатаю. Как только она дойдет до дома в конце тупика, ловушка захлопнется.

Но кто поставил эту ловушку? Мэндрейк? Или… – это была новая и ужасающая мысль – или мистер Хопкинс?

Китти скрипнула зубами от злости. Если она пойдет дальше, то окажется в окружении. Если отступит, то предоставит Якоба судьбе, которую уготовили ему волшебники. Первый вариант, по всей вероятности, равносилен самоубийству, но второе следует предотвратить любой ценой.

Китти поправила лямку сумки, так, чтобы до нее удобнее было добраться, и расстегнула молнию. Сжала в руке первое попавшееся оружие – это был жезл инферно, – и пошла вперед, не сводя глаз с фигуры в дверном проеме.

Фигура не шелохнулась. Китти пробиралась все дальше, держась у стены.

И тут из ниши прямо перед ней выступил человек.

Его темно-серая форма почти сливалась с ночным мраком – даже теперь, когда он стоял в двух шагах от Китти, его массивная фигура была еле видна – призрак, явившийся из царства теней. Но голос, хриплый и низкий, был вполне материальным.

– Ночная полиция. Вы арестованы. Поставьте сумку на землю и повернитесь лицом к стене.

Китти не ответила. Она медленно попятилась на середину дороги, подальше от зияющих дверей за спиной. Жезл инферно надежно лежал в ладони.

Полицейский не пытался ее преследовать.

– Это ваш последний шанс. Оставайтесь на месте и положите оружие. Если вы не подчинитесь, вас уничтожат.

Китти отступила еще на несколько шагов. Потом краем глаза заметила движение справа – силуэт в дверном проеме. Человек переменил позу: он наклонился вперед, и одновременно с этим его черты тоже изменились. Длинный нос еще больше вытянулся; подбородок совсем исчез, выпуклый лоб ушел назад, над макушкой поднялись острые, подвижные уши. На миг в освещенном окне перед Китти мелькнула черная как смоль морда, а потом она опустилась к полу и пропала из виду.

Силуэт в дверном проеме исчез. Из дома донеслось сопение и звук рвущейся одежды.

Китти оскалилась, стрельнула глазами в сторону полицейского, стоявшего на тротуаре. Он тоже менялся: плечи ушли вперед и вниз, одежда лопнула по швам, и из-под нее появилась жесткая, щетинистая шерсть. Глаза сверкнули желтым в темноте, зубы сердито щелкнули, голова скрылась в тени.

Китти не выдержала – она повернулась и бросилась бежать.

В конце улицы, в темноте за пределами круга света от фонаря, расхаживало что-то четвероногое. Китти увидела его горящие глаза, судорожно сглотнула – и ощутила звериную вонь.

Она приостановилась, заколебалась. Из дверного проема справа от нее выскользнул еще один темный, приземистый силуэт. Он увидел Китти, клацнул зубами и устремился в ее сторону.

Китти метнула жезл.

Он упал на мостовую как раз между передними лапами зверя, раскололся и выбросил высокий столб пламени. Визг, вполне человеческий вопль. Волк вскинулся на дыбы, молотя передними лапами, точно боксер, и рухнул на спину, корчась и пытаясь уползти.

В руке у Китти уже был наготове шар – какого именно типа, она сама не знала. Она бросилась к ближайшему заколоченному окну первого этажа, швырнула в него шар. Порыв ветра едва не сбил ее с ног. Послышался звон стекла, на мостовую посыпались осколки кирпичей. Китти нырнула в образовавшийся проем, порезала руку куском стекла, застрявшим в раме. Перекатилась и вскочила на ноги в помещении.

Снаружи донесся рык и скрежет когтей по булыжникам.

Перед Китти была пустая комната, однако в глубине ее уходила в темноту узкая лестница. Девушка бросилась к ней, прижимая порезанную руку к куртке, чтобы унять боль от свежей раны.

На первой ступеньке она остановилась, обернулась, взглянула в сторону окна.

В отверстие прыгнул волк с разверстой пастью. Шар ударил его прямо в морду.

Комнату залило водой. Китти упала на нижние ступеньки, ее на миг ослепило. Когда она наконец проморгалась, вода уже уходила, журча и булькая у нее под ногами. Волк исчез.

Китти помчалась по лестнице.

Наверху оказалось несколько открытых окон, на полу лежали серебристые полосы лунного света. Внизу, на улице, кто-то завыл. Китти стремительно окинула комнату взглядом, ища выход, не нашла и яростно выругалась. Хуже всего то, что она не могла даже прикрыть себе спину: у выхода с лестницы не было ни двери, ни люка. Снизу уже слышалось, как кто-то тяжелый шлепает по воде.

Китти отступила от лестницы к ближайшему окну. Окно было старое, рама сгнила, стекла дребезжали. Китти пнула раму ногой. Наружу полетели щепки и стекла. Не успела рама разлететься вдребезги на мостовой, как Китти уже стояла в оконном проеме, задрав голову и ища, за что бы уцепиться. Серебристый лунный свет заливал ее лицо.

Внизу, на улице, крутилась и щелкала зубами темная фигура, давя тяжелыми лапами осколки стекла. Китти чувствовала, что тварь смотрит на нее, отчаянно желая, чтобы она свалилась.

Кто-то взлетел по лестнице, да так стремительно, что едва не врезался в противоположную стену. Китти разглядела прочный карниз примерно в футе над окном. Она метнула в комнату шар, ухватилась за этот карниз, напрягая все мышцы, заскребла кедами по краю оконного проема. Порез на ладони откликнулся жгучей болью.

Под нею прогремел взрыв. Из окна, едва не опалив ей кеды, вылетели желто-зеленые языки пламени, и улица на миг осветилась, словно над ней взошло какое-то блеклое солнце.