Коридор вел мимо нескольких полуоткрытых дверей, через которые был виден темный зрительный зал. Было очень тихо – ковер на полу и изысканные плюшевые обои на стенах глушили все звуки. Ковер был бордово-красный, обои – в розовую и терракотовую полоску. Единственным украшением коридора служили выцветающие театральные афиши и щербатые латунные канделябры, распространяющие слабый, неверный свет. Китти быстрым шагом дошла до лестницы.

Длинный, полукруглый лестничный марш с невысокими ступеньками, потом еще один, ведущий в противоположную сторону, еще один безмолвный коридор и, наконец, шесть ниш, задернутых портьерами. В каждой из ниш была дверь, ведущая в ложу, откуда смотрели представления волшебники.

Над нишами висели латунные таблички с выгравированными на них номерами лож. Китти, не останавливаясь, прошла к последней нише в ряду. Это была седьмая ложа, где должен был ждать ее благодетель.

Портьера, скрывающая нишу, была наглухо задернута. Китти остановилась снаружи, прислушалась, но ничего не услышала. Прядь волос упала ей на лицо. Китти откинула ее назад и погладила лежащую в кармане подвеску – на удачу. Потом решительно отодвинула портьеру и вошла.

Ложа была пуста – там стояло только два тяжелых золоченых кресла, повернутых в сторону сцены. Занавеска слева была задернута, отгораживая ложу от зрительного зала. Китти нахмурилась, смущенная и разочарованная. Может, она перепутала номер или время? Да нет. Скорее, благодетель в последний момент струсил и не пришел.

К ручке одного из кресел была приколота бумажка. Китти подошла и взяла ее в руки. И тут ощутила слабое движение воздуха, какой-то легчайший шум. Ее рука дернулась было к куртке. Но тут в шею ей уперлось что-то холодное и острое. Китти застыла.

Голос, тихий и задумчивый:

– Прошу вас, дорогая моя, ни в коем случае не оборачивайтесь. Булавочный укол, который вы ощущаете, – это острие стилета, выкованного в Риме для семейства Борджиа. Он не просто острый – на расстоянии пальца от острия находится капелька яда. Если этот яд попадет вам в рану, смерть наступит в течение тринадцати секунд. Я упоминаю об этом просто затем, чтобы мы с вами соблюдали надлежащие тонкости. Пожалуйста, не оборачиваясь, возьмите это кресло и разверните его к стене… Хорошо. Теперь садитесь. Я сяду у вас за спиной, и мы побеседуем.

Китти волоком развернула кресло к стене, медленно обошла его и неуклюже села, не переставая ощущать острие, упирающееся ей в шею. Она услышала шорох одежды, скрип кожаных ботинок, негромкий вздох – человек садился в кресло и устраивался поудобнее. Китти молча смотрела в стену.

Снова послышался голос:

– Хорошо. Теперь мы готовы, и, надеюсь, можем перейти к делу. Вы понимаете, что предпринятые мною предосторожности связаны с суровой необходимостью? Я вовсе не хочу вам зла.

– Мы вам тоже, – ответила Китти ровным голосом, глядя в стену. – Однако мы тоже приняли свои меры.

– И какие же? – хмыкнул голос.

– У театра ждет одна из моих соратниц. У нее с собой маленькая кожаная сумочка. В сумочке заточены шестеро мелких демонов, погруженные во взрывающийся гель. Я полагаю, что это достаточно эффективное оружие – его хватит, чтобы снести все это здание. Мы не так давно похитили его со складов министерства обороны. Я говорю об этом затем, чтобы дать вам понять: мы способны на решительные действия. Но еще и потому, что, если через пятнадцать минут я не вернусь, моя подруга приведет бесов в действие и забросит сумочку в театр.

Лицо Китти оставалось каменным. Разумеется, все это была чистейшая ложь.

Смешок.

– Неглупо придумано, дорогая моя. Ну что ж, значит, нам стоит поторопиться. Как мистер Хопкинс вам, несомненно, говорил, у меня много свободного времени и немало знакомых среди волшебников, – я и сам порой балуюсь этим искусством. Однако меня, как и вас, тошнит от их власти!

В голосе послышались гневные нотки.

– Из-за мелкого финансового недоразумения правительство лишило меня моего состояния и владений! И теперь я, некогда спавший на ташкентских шелках, нищий! Совершенно невыносимая ситуация. Ничто не принесет мне большего наслаждения, чем зрелище падения волшебников! Вот почему я готов помочь вашему делу.

Все это было высказано с большой страстностью, и на каждом ударении острие стилета втыкалось Китти в шею. Девушка облизнула губы.

– Мистер Хопкинс говорил, что у вас имеются для нас ценные сведения.

– Да, это так. Вы должны понимать, что я не испытываю сочувствия к простолюдинам, которых вы защищаете. Однако ваша деятельность тревожит сильных мира сего, и это меня радует. Итак, к делу. Хопкинс изложил суть моего предложения?

Китти осторожно кивнула.

– Так вот, благодаря своим связям я получил доступ к архивам Глэдстоуна и немного изучил их. Расшифровав некоторые секретные коды, я выяснил особенности Морового Заклятия, которое стережет его останки.

– Оно кажется довольно хилой защитой, при его-то силе, заметила Китти. – Если можно так сказать.

– Вы девушка неглупая и себе на уме, – одобрительно сказал голос. Когда Глэдстоун умирал, он был стар и немощен, прямо ходячий скелет, и все, на что его хватило, это такое простое заклятие. Однако, несмотря ни на что, свою службу оно сослужило. Никто не решился потревожить гробницу Глэдстоуна из страха перед Моровым Заклятием. Тем не менее обойти его можно, если принять соответствующие меры предосторожности. Я могу сообщить вам, какие именно.

– Но почему мы должны вам доверять? — осведомилась Китти. Я не понимаю. Зачем вам это?

Голос, казалось не имел ничего против ее вопросов.

– Если бы я хотел погубить вашу организацию, невозмутимо откликнулся он, – вы бы оказались в наручниках в тот же миг, как отодвинули эту портьеру. Кроме того, как я уже сказал, я стремлюсь к свержению волшебников. Но вы, разумеется, правы. Меня интересует кое-что еще. Просматривая архивы Глэдстоуна, я обнаружил список ценностей, находящихся в гробнице. Там имеются предметы, которые интересуют как вас, так и меня.

Китти немного поерзала в широком золоченом кресле.

– Мне нужно не менее двух минут на то, чтобы выйти из здания, – заметила она. – Уверяю вас, моя подруга чрезвычайно пунктуальна.

– Я буду краток. Мистер Хопкинс, видимо, уже рассказал вам о чудесах, которые хранятся в склепе, – вы получите их, и магическое оружие, и все остальное. Мне они не нужны – я человек мирный. Однако я коллекционирую редкости и диковинки и хотел бы получить плащ Глэдстоуна, который лежит сложенным на его саркофаге. Никаких магических свойств он не имеет, так что вам от него пользы не будет. И кстати, если его деревянный посох уцелел, я хотел бы получить и его тоже. Магическая ценность его невелика – насколько я понимаю, он снабдил его слабым оберегом, отпугивающим насекомых, — но мне было бы приятно видеть его в своей скромной коллекции.

– Если мы раздобудем остальные сокровища, – сказала Китти, — плащ и посох мы с радостью отдадим вам.

– Прекрасно, договорились. Согласие принесет процветание обеим сторонам. Вот необходимое вам снаряжение.

Раздался шорох, и на ковре в поле зрения Китти появилась черная сумочка.

Пока что не трогайте. Там шкатулка и молоток. Они защитят вас от Морового Заклятия. Подробные инструкции прилагаются. Следуйте им, и останетесь живы. Слушайте внимательно, – продолжал голос. Сегодня ночью, в половине двенадцатого, служители аббатства уйдут. Подойдите ко входу во двор аббатства – я устрою так, чтобы двери оставили открытыми. Путь в сам собор преграждает еще одна дверь. Как правило, ее запирают на два средневековых замка и засов. Но я и ее оставлю незапертой. Проберитесь в северный трансепт и отыщите там статую Глэдстоуна. Позади нее, в колонне – вход в гробницу. Чтобы войти, нужно просто отпереть его ключом. Китти шевельнулась.

– Ключом?

Что-то маленькое и блестящее мелькнуло в воздухе и упало на пол рядом с сумочкой.

– Берегите его, – сказал голос. – И пожалуйста, не забудьте защитить себя с помощью моей магии, прежде чем отопрете гробницу, а не то все эти утомительные приготовления пропадут впустую.