Хорошие у него осведомители, но, с другой стороны, он ведь Большой Босс. По крайней мере, сейчас.

— Да. Нужно же ему было где-то перекантоваться и прийти в себя. Слушай, что вообще творится, какие-то взбесившиеся Хранители носятся стаями. На Льюиса охоту устроили, словно у него на спине мишень нарисована. Тебе стоило бы что-нибудь предпринять, да побыстрее.

— Рад бы, если бы мог. У меня проблема. Нужна твоя помощь.

— Слушай, а словечко «нет» тебе ничего не напоминает? Я его уже, помнится, раньше говорила.

— Джоанн, я тут не шутки шучу. Если я говорю «проблема» кому-то вроде тебя, то что, по-твоему, это значит?

— Сущее бедствие, — без промедления ответила я. — Насколько могу видеть, они так и лезут, одно за одним. Только вот помочь я, как ни жаль, ничем не могу.

— Нет, можешь.

— Я серьезно не могу.

Голос его был полон удивительного спокойствия. Могильного.

— Ты что, слышала, как я тебя спрашивал — можешь, не можешь? Тут дело серьезное, не до болтовни. Никаких переговоров: или встаешь в строй, или лишаешься силы. Дошло?

Дерьмо! Нет, конечно, опасность того, что Пол пошлет отряд Мэрион отнимать у меня остатки силы, стояла в моем списке угроз далеко не на первом месте, но рисковать, один черт, не стоило.

— Дошло. Что надо делать?

— Двигай в офис Джона Фостера. Там никто не отвечает, а у меня в вашей округе сейчас нет никого заслуживающего доверия. Просто проверь там все, ладно?

— Пол, все так плохо?

После момента встревоженного молчания в моем сотовом телефоне послышался хриплый, тяжелый вздох.

— Гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Но я думаю, это еще не край. Так что давай чеши туда, но будь осторожна. Я вышлю тебе подмогу… если смогу.

— Понятно. Ты-то там как?

— Пока держусь. Однако откупоривать бутылки с джиннами здесь уже все боятся. Докладывают о гибели шестерых Хранителей на северо-востоке, причем, по некоторым сведениям, их джинны не вмешивались и позволили этому случиться.

Мне вспомнилась Прада на мосту, ее презрение и злоба.

— Теперь, освободившись от хозяев, они станут освобождать других, — предупредила я. — Пачками.

— Да. Ну и заваруха. Богом клянусь, Джо, я даже не знаю, переживем ли мы это. Вроде бы здесь приняты все возможные меры предосторожности, так что здание, хочется верить, защищено. Своему джинну опять же я заранее приказал защищать мою жизнь от любых посягательств и велел всем нашим сделать то же самое, но будет ли в этом толк, черт его знает? Тебе ведь известно, какие они мастера обходить приказы, когда не хотят их выполнять.

— Да уж, — согласилась я, — еще как известно. Слушай… будь осторожнее. Я тебе брякну, как только что-нибудь выясню.

— Спасибо. Нельзя допустить, чтобы Флорида осталась без присмотра.

Это я тоже прекрасно понимала. Существовали зоны, где климатические процессы требовали особого внимания. Калифорния нуждалась в надзоре круглый год, в таких штатах, как Оклахома, Канзас, Миссури и Техас, где зарождались торнадо, дополнительный мониторинг осуществлялся весной и летом.

Ну а в сезон ураганов Флорида требовала неустанного отслеживания, и если Джон куда-то запропастился, дело могло кончиться очень плохо.

Я вздохнула и побрела к своей машине.

Региональный офис Хранителей располагался неподалеку от резиденции Национальной Службы Погоды в Корал-Гейблс, что было довольно удобно: порой мы совещались с ними и использовали их данные. Но офисные помещения Хранителей находились в соседнем семиэтажном здании, с привычной коричневой мраморной облицовкой и стеклянными панелями окон. Никаких надписей, только латунная табличка с номером, на входе охрана. Ключа на магнитной карте у меня не было, так что пришлось сидеть в машине и ждать, пока какая-то особа не заехала на стоянку и не направилась к дверям. Я ее не знала, да и она, скорее всего, к Хранителям отношения не имела: они занимали лишь несколько помещений в семиэтажном здании, где размещался еще целый ряд организаций.

Я пошла следом за ней, улыбнулась охране, как и она, после чего эта особа, вставив карточку, открыла дверь, и мне удалось прошмыгнуть за ней в фойе. Я лениво побрела к лифту. Свет внутри был приглушенный, неяркий, располагавший к дремоте, лифт двигался неспешно. Существует некое универсальное правило, относящееся ко всем деловым и административным зданиям: чем мягче освещение, тем медлительнее лифты, так что у меня было достаточно времени подумать о том, что делать, если, добравшись до места назначения, я окажусь на поле боя. Ясно ведь, что как от бойца толку от меня в моем нынешнем состоянии никакого.

Чертовски хотелось надеяться, что все дело в неполадках на телефонной линии. Это, конечно, была довольно жалкая попытка самоуспокоения, но что поделать: иногда оптимизм — это единственный действенный наркотик.

Правда, действует он, как и любой другой, временно.

Наружная дверь, ведущая к офисам Хранителей, выглядела так, словно кто-то приложился к ней кувалдой: панель расщепилась, из-под гладкой коричневой фанеровки виднелась голая древесина. Замок был выбит, и его части валялись на застилавшей коридор ковровой дорожке, разбросанные по пространству футов в десять. По обе стороны зияли выбитые окна, а когда я осторожно продвигалась среди всего этого разгрома, у меня под ногами похрустывали осколки стекла.

Наполовину опасаясь, что застану внутри одних покойников, я приблизилась к внутренней двери и услышала доносившиеся оттуда голоса, среди которых сразу выделила медленный калифорнийский говорок моего бывшего босса.

Внутреннее напряжение спало, сменившись волной облегчения. Джон Фостер был жив, а я не попала в переделку.

Я постучала в то, что осталось от двери, и заглянула в пролом.

Джон, без пиджака, но в рубашке с галстуком — непринужденный деловой стиль, стоял, сложив руки на груди. С ним была Элла, его помощница, можно сказать, правая рука: невысокая, плотная матрона, обладавшая весьма умеренными навыками Хранителя, но зато, как никто другой, умевшая заставлять упрямых и независимых по натуре сотрудников Джона работать вместе, как одна команда.

Правда, раз уж речь зашла о команде, то никого из нее на виду не было.

Элла выглядела крайне раздраженной. Если Джон был одет так, словно его перехватили по пути на деловую встречу, то ее, похоже, вырвали из дома. Она была в голубых джинсах, свободной белой футболке и надетой поверх нее расписной гавайской рубашке. Ее седеющие волосы выглядели растрепанными.

Оба они повернулись на стук, и при виде меня у Эллы отвисла челюсть.

— Джо! — взвизгнула она, бросилась к двери, отбросила ее в сторону своей обутой в «Найк» ногой, и, прежде чем я успела ответить «Эл», заключила в теплые, мягкие объятия и потащила через порог в офис.

Там тоже царил беспорядок. Правда, помещению досталось все-таки не так, как двери, но кто-то порезвился и здесь: стулья опрокинуты, компьютеры сброшены, бумаги раскиданы, шкафы для хранения документов повалены, металлические ящики вытащены и выпотрошены, а их содержимое вывалено на пол. И повсюду вмятины от сильных ударов.

— Приятно посмотреть, как вы разукрасили местечко: никак экстремальный стиль в духе «Войны роботов», — сказала я. Джон, средних лет мужчина с элегантно седеющими висками, улыбнулся, но улыбка вышла неискренней. Ему было явно не по себе.

— Ладно, признаю, шутка не к месту. Что здесь произошло?

— Это мы как раз и пытаемся выяснить, — ответил Джон и обвел рукой помещение. — Извини, Джоанн: рады, конечно, встрече, но, как сама видишь, у нас тут некоторый беспорядок.

— Пол пытался досюда дозвониться, но не смог и послал меня взглянуть, что да как. — Я осмотрелась кругом и подняла брови. — Ограбление?