— А как скоро это произойдет? — побледнел Анания.

— Учил Иисус: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё сие будет» («Евангелие от Матфея», XXIV, 34 и «Евангелие от Марка», XIII, 30). Посему бодрствуйте!

Да, первые христиане ждали «конца света» еще при жизни своего поколения — так обещал Иешуа из Назарета. Видать, сектанты бывали немало удивлены, когда, не дождавшись Страшного суда, отправлялись в «мир иной». И уже на основании только одного этого факта современный читатель может по достоинству оценить «достоверность» пророчеств еврейского «бога»-плотника. Но Анания и Сапфира, малограмотные и несчастные люди, не знали, что страшные речи Андрея — всего лишь пересказ человеконенавистнического бреда.

— Рабби, мы бы с радостью вступили в твою Церковь, — молвила Сапфира, — но нам нездоровилось после слушанья «иных языков»!

— Бесы, всё бесы, — поучал апостол. — И мне бывало дурно, но потом привык. Ничего страшного. Зато научитесь наречиям многих племен и народов.

— Но если мы станем жить в обители, то останемся ли мужем и женой? — с замиранием сердца спросил Анания.

Андрей попал в щекотливое положение. Христианство учит, что «неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» («1-е Коринфянам», VII, 32,33), то есть родственники «заслоняют» бога, и лучше жить без них. Но апостол при всём своём сумасшествии сообразил, что если он сейчас скажет правду, то ему не только не видать дома супругов, но, быть может, даже остатков вина. Поэтому он вовремя сдержался, и, стараясь придать своему хриплому голосу более-менее ласковое звучание, ответил:

— Конечно, ведь вы любите друг друга, а Бог есть любовь!

Супруги несказанно обрадовались словам Андрея, и Анания принес второй кувшин.

— А домик-то придётся продать, — напомнил апостол, блаженно потягивая винцо, — но на небесах у вас будет сто таких домов! Да что я говорю! Не домов — дворцов!

Но Сапфиру волновала не небесная недвижимость, а иная проблема. Она уже несколько раз подталкивала локтем мужа, и, наконец, Анания решился поговорить с чудотворцем.

— Святой апостол, а сможешь ли ты помочь нам… Дело в том, что у нас нет детей, а мы их очень хотим…

От неожиданного предложения Андрей поперхнулся вином. Прокашлявшись, он с интересом осмотрел Сапфиру. Она была действительно прекрасна!

— Ну, это я с удовольствием! Хоть прямо сейчас! — с готовностью отозвался божий человек и потянулся к женщине. Но хозяйка отпрянула от ухажёра и густо покраснела.

— Рабби, ты меня не так понял! — воскликнул Анания. — Дети должны быть от меня!

И плотник рассказал Андрею о той зловещей роли, которую сыграл иудейский пророк Вениамин в их судьбе. Молодой супруг еще не закончил свое повествование, а апостол, чем-то возбужденный и обрадованный, вскочил и закричал:

— Слава Господу нашему Иисусу Христу! Вы отомщены: Вениамин уже почти год жарится в адском пекле!

На этот раз Андрей почти не лгал. Молодой иудео-христианской секте стало тесно в Иерусалиме, и вооруженные денежными ящиками попрошайки ринулись собирать милостыню в соседних с городом селениях. Но однажды двое адептов нового бога вернулись из похода сильно избитыми. Вениамин считал ту территорию своей и грозил смертью всем, кто осмелится конкурировать с ним. Тогда Петр и Андрей отправились «разобраться» с прозорливцем. Они нашли его в какой-то канаве, где пророк отдыхал после обеда.

— Вениамин, как ты смел воспрепятствовать нашим людям собирать Божьи деньги? — спросил Андрей.

Провидец вскочил и, не говоря ни слова, изо всех сил огрел палкой Первозванного по голове. Апостол нелепо взмахнул руками и рухнул на землю. Но Петр не посрамил чести христиан и, сделав молниеносный выпад, вонзил нож между рёбер Вениамина. Пророк захрипел и медленно сполз на дно канавы. Из его рта пошла красная пена, по телу пробежала судорога, и очи прозорливца сомкнулись навеки. Симон встревоженно осмотрелся, но, не заметив свидетелей преступления, облегченно вздохнул, вернул свой нож и принялся приводить брата в чувства.

Конечно, Андрей не стал рассказывать эту историю супругам, так как опасался уголовного преследования. Он просто ограничился констатацией факта: Вениамин мертв (точнее, горит в аду). Но мы не можем не отметить глубоко символичный смысл этого события: новое (христианство) побеждает старое (иудаизм). Таким образом, сия «притча» гораздо разумней всех притч Иисуса Христа.

Однако Анания и Сапфира не были злорадными и мстительными людьми, и потому известие о страшных и вечных муках Вениамина их не вдохновило. В душе они даже пожалели полоумного старика.

— Вот, — победоносно произнес Андрей, — так будет со всеми, кто не признает Господа нашего Иисуса Христа и не подчинится Его Святым Апостолам!

— Рабби, но в силах ли ты или Кефас совершить чудо, которое исцелит мою жену? — спросил Анания.

— Конечно. Это нам, апостолам, раз плюнуть.

Читателю может показаться, что Андрей выразился фигурально. Но до образного мышления нашим христианским героям было далеко, и Первозванный дал плотнику вполне конкретный ответ. Вспомним, как пытался лечить Иисус Христос: он либо плевал на человека («Евангелие от Марка», VII, 32–35 и VIII, 22–25), либо смешивал свою слюну с пылью и этой пакостью мазал пациента («Евангелие от Иоанна», IX, 6).

Ответ Андрея вызвал у супругов эйфорию. Словно тяжелая ноша, долгие годы мешавшая жить, наконец-то свалилась с их плеч. Сапфира выразительно взглянула на мужа, беззвучно говоря: «Видишь, милый, мой сон начинает сбываться»! Анания кивнул ей и снова обратился к чудотворцу:

— Рабби Первозванный, может, сразу и вылечишь?

— Э, нет, — отвечал апостол, — пусть она сначала примет водное крещение. Негоже нам разбрасываться чудесами ради козлищ. — И, высморкавшись прямо на пол, добавил: — Приходите сегодня на богослужение.

Тут плотник вновь вспомнил о цене, которую следует заплатить за лечение жены. Ценою было всё их имущество!

— Хорошо, рабби, мы подумаем, — нерешительно промолвил Анания.

— Думайте, а Господь решит! — отрезал Первозванный, которому уже надоело убеждать этих молодых людей. Второй кувшин был опорожнен, визит завершен, и, еще раз осмотрев дом, Андрей нетвердым шагом отправился в обитель.

Нетрудно предположить, что испытывали наши главные герои. Апостол искушал неумело и грубо, но его предложения оказались заманчивыми для малограмотных, бесхитростных и почти одиноких супругов. Остаток дня и вечер они провели в раздумье. Было нелегко расстаться с привычным, устоявшимся укладом жизни, но новое и неизведанное всегда манит нас. И Анания с Сапфирой наконец-то решились связать свою судьбу с необычной сектой…

Когда утром следующего дня супруги явились в обитель, христиане, занятые молитвами и просмотром галлюцинаций, отнеслись к ним с безразличием. Наши герои слегка опешили от такого холодного приема и стали искать Иова с Иеремией. Но тут их окликнула пожилая, низкорослая и чрезвычайно толстая женщина:

— Эй! Это вы Анания и Сапфира?

— Да, — кивнул плотник.

— Я буду вас учить Истине. Так велел Кефас. Называйте меня тетушкой… тьфу… сестрой Юдифью. Пошли.

— А где Иов с Иеремией? — спросила Сапфира.

Мужеподобное лицо Юдифи растянулось в язвительной улыбке:

— Эти грешники сейчас очищаются — молятся в яме на голодный желудок. Кефас ими очень недоволен. Так и подохнут, свиньи, в грехе. Ну ладно, пошли учиться.

Грузная, почти квадратная Юдифь с трудом развернулась и потопала в комнату на первом этаже обители, где она жила с несколькими такими же, как сама, «еллинистскими» вдовицами — еврейками, раньше проживавшими в странах «языческих». Как правило, они были богаче доморощенных евреев и очень гордились этим.

Три «еллинистки» стояли на коленях и молились. Юдифь прошла в угол комнаты, и, держась за невзрачную, всю покрытую трещинами стену, с трудом опустилась на выцветшую циновку. Сестра отдышалась, вытерла рукавом пот и пригласила своих учеников присесть рядом.