В глазах начали собираться слезы, когда она смотрела, как он спрыгивает вниз по ступеням крыльца и пересекает двор, высокая, тощая тень под серебряным дождем. В конце подъездной дорожки он снял куртку, перекинул ее на руку, поднял лицо к небу.

Его мокрый профиль был похож на Моргана. Ее дыхание сбилось.

Она вернулась в клинику, чтобы осмотреть ее дневных пациентов, ее боль в горле не имела никакого отношения к дождю. В конце дня, небо стало светлее, даже если ее настроение таковым не сделалось.

— Звонил Бобби Кинкейд, — сказала Нэнси, когда Лиз брала свое влажное пальто с вешалки возле ее офиса. — Он сможет заняться твоим автомобилем на следующей неделе.

— Он говорил, почему там много времени занимает починка простого разбитого окна?

Нэнси пожала плечами.

— Мы — на острове. Получить запчасти — занимает время. А мальчишки Кинкейд никогда не стояли выеденного яйца в любом случае.

Лиз вздохнула.

— Отлично. Я позвоню и назначу встречу.

По крайней мере дождь прекратился. Она поехала в детский сад, чтобы забрать Эмили.

Вышедшие из зала дети кричали и веселились на детской площадке. Эм стояла под мостом форта с Ником, осматривая что-то, что он протягивал ей из своего кармана. Шарик? Монета? Глаза ее дочери округлились, это личико послало скачок защитной любви через грудь Лиз.

Регина вылезла из белого фургона доставки, припаркованного у обочины. Лиз подняла руку в робком приветствии, все еще немного смущенная из-за того, что она вывалила на Регину несколько дней назад. Она очень сильно жаждала поддержки другой женщины. Но, несмотря на свое эксклюзивное членство в клубе, они знали друг друга очень недолго.

Регина помахала рукой и поспешила к ней, ее карие глаза были теплыми и обеспокоенными.

— Дилан рассказал мне о пожаре. С тобой все в порядке?

— Со мной все хорошо. — Лиз натянула улыбку. — Тут мокро.

— Безопасность. Это важная вещь. И по крайней мере теперь все закончилось.

Ее сердце сжалось, думая о Моргане.

— Закончилось?

— Дождь, — объяснила Регина. — Маргред сказала парням, что она хочет хорошую погоду для детской вечеринки сегодня вечером.

— Они могут это сделать?

Регина кивнула, словно речь шла о замене батареек в пульте.

— Они могут лучше. Никакого дождя на параде Маргред или на ее вечеринке. Она с нетерпением ждала ее уже несколько недель.

Лиз моргнула.

— Ничего себе.

— Да. — Регина усмехнулась. — Быть замужем за мужчиной, который может управлять погодой, является определенным преимуществом, когда у меня есть большая работа по поставкам.

— Представляю, как это должно быть, — сказала Лиз слабо.

— Ты приедешь, правда? — спросила Регина. — Сегодня вечером?

Она колебалась. Морган будет там? Она скучала по нему с почти физической болью, как будто они были любовниками долгие годы, а не один вечер. Но это была короткая разлука, перед возможной долгой. Она пережила смерть Бена. Она переживет уход Моргана к морю.

Но она не была готова отдать Зака. Пока нет. Их сын все еще нуждался в шансе вырасти, прежде чем он сделает самый важный выбор к очень длинной жизни. Эмили заслуживала лучшего образца для подражания, чем мать, которая приняла что-то меньшее чем все, что человек должен был дать.

— Я не хочу мешать, — прошептала она.

— Как будто бы ты можешь. Ты — врач Мэгги. Если тебя не будет на вечеринке в честь малыша, я не знаю, кто будет. В любом случае, пол острова придет, пригласили их или нет. — Регина тряхнула головой. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Лиз сглотнула колючий комок в горле.

— В полном.

— Хорошо. — Регина сжала губы. — Морган адски выглядит.

Лиз изумленно посмотрела на нее, польщенная и расстроенная.

— Прошу прощенья?

— Он слонялся рядом с Диланом с тех пор, как ты выставила его с кухни. Удерживал погодную систему и ветер, он берет их, чтобы сделать дождь в Мэне. Бедный парень.

— Я думала, что он тебе не нравится.

— Ты так думаешь, потому что я назвала его хладнокровным сукиным сыном?

— Это было подсказкой, — сказала Лиз сухо.

Регина усмехнулась.

— Хорошо, таким образом, он — противоположность теплого и пушистого. Но он хорошо ладит с Ником. И… Ну, ты не спрашивала моего мнения.

С тех пор, как родители лишили ее всей финансовой поддержки, когда она не последовала их совету, Лиз никогда не спрашивала ничье мнение. Но ей действительно нравилась Регина. Она надеялась, что они могли быть друзьями. И ей было интересно и любопытно узнать о Моргане.

— Скажи, — настаивала она.

Регина встретилась с ней взглядом.

— Дилан говорит, что ты сказала Моргану, что тебе нужно время, чтобы все обдумать.

Лиз кивнула.

— Это было умно, — сказала Регина. — Может быть, умнее, чем ты себе представляешь.

Она скрыла острую боль в сердце.

— Ты думаешь, что у нас ничего не получится.

— Я думаю, что может получиться, — сказала Регина, удивляя ее. — Как только у Моргана появится шанс понять. Ты должна помнить, что они бесполезны в этом эмоциональном плане.

— Они. — Мужчины? Задумалась Лиз.

— Дети моря, — пояснила Регина. — Может быть, когда живешь вечно, ты не можете позволить себе слишком много привязанностей. Ты любишь человека, они умирают. Ты любишь другого элементаля, тогда вы должны поддерживать отношения на протяжении веков. Проще не любить вовсе.

— Но Дилан тебя любит.

— Дилан должен был научиться любить меня. Чтобы любить кого-то другого. И он, по крайней мере, наполовину человек. Все это новая территория для Моргана. Допускает ли он это или нет, ему требуется время, чтобы приспособиться так, как тебе. И факт, что он, по крайней мере, пытается учесть твои чувства, соблюдать твои просьбы… Это много, идет из сути элементалов.

— Я не сомневаюсь, что он беспокоиться обо мне, — сказала Лиз. Его шепот иссушил ее сердце: «Ни какая другая женщина, ни какая другая сила на земле, не заставила бы меня остаться». — Но я должна думать о своих детях. Ты стала бы связываться с кем-то, кто не знал, как любить твоих детей? Не любил тебя больше, чем свою жизнь вдали от тебя?

Они обе повернулись, чтобы посмотреть на детскую площадку.

— Нет, — сказала Регина спокойно. — Ни за что.

Эмили влезла наверх, ореол ее мягких кудряшек подпрыгивал.

— Мама, посмотри, что у меня есть!

Она слегка наклонила голову назад, чтобы показать неудобный шнурок на шее. То, что висело между красной «бусинкой заботы» и синей «бусинкой ответственности», было серебряным диском с тремя взаимосвязанными спиралями, радиально расходящимися от центра.

Лиз наклонился поближе.

— Это очень… — Ее дыхание сбилось. Что-то в блестящей медали раздразнило ее память. — Мило.

— Это трискелион, — сказала Регина.

— Что?

Регина перевернула запястье, выставляя упрощенную версию того же самого символа, вытатуированного на ее бледной коже.

— Это знак защиты. Опеки. Видишь эти три извилистые линии? Это земля, море и небо вокруг общего центра.

Лиз изучила плавные линии.

— Ты сделала это для защиты?

Регина усмехнулась.

— Черт, нет. Я сделала это, потому что была пьяна, и подумала, что это какая-то штука по расширению прав и возможностей женщин. Так было, пока я не встретила Дилана, тогда я узнала, что это действительно означает. Это метка начальников.

Понимание мелькнуло в Лиз. Вот где она видела этот символ прежде. Медаль была уменьшенной копией медали на шее Моргана.

— Милая, — спросила она мягко, — где ты взяла это?

Эмили опустила взгляд.

— Мне дал Ник.

Лиз посмотрела на Регину, ища подтверждение.

— Думаю, есть такая вероятность. — Регина посмотрела в сторону игрового оборудования. — Ник!

Ее сын подбежал, сопровождаемый веснушчатым мальчиком постарше.

— Ты давал что-нибудь Эмили?

Ник потер грязь носком одного тапка.