Человек? Нет.

Он потянулся вопросительными мыслями и быстрыми щелчками, получил их обратно как эхо в темноте. Он чувствовал, что жар поднялся как облако, как пятно, как кровь из разбитой груди земли.

«Морское жерло вулкана», — понял он, дно океана сочилось жаром и злобой.

— Я чувствую твое разочарование, лорд финфолк, даже в самых глубинах Ада. Почему ты не берешь то, что тебе нужно?

Гау. Он узнал источник жара, голоса в его голове. Демон лорд Гау, эмиссар Ада из Святилища, старый знакомый и иногда противник, который служил принцу Ада, как Морган служил принцу моря. Они хорошо знали друг друга, собратья элементали равные по возрасту и силе, гордыне и положению. Они понимали друг друга.

«Возможно, даже слишком хорошо», — признал Морган. В демоне лорде, Морган узнал свою собственную жажду к выживанию, свои собственные личные амбиции.

Он послал свои мысли вниз к отверстию.

— Гау. Я думал, что мы похоронили тебя.

Веселье демона поднималось вверх как дым.

— Я бессмертен. Меня удивительно трудно прикончить. Я не видел, как ты спускался со стены Святилища?

Предыдущей зимой дети огня напали на остров мерфолков. Морган стоял с Конном на стенах Святилища, когда земная кора извергалась, поворачивая само море против них, обрушивая большую волну вниз на замок как молот.

— Я — финфолк, — ответил он вежливо. — Довольно трудно утонуть.

— Ах, да, я помню. В тот день ты спас своего лорда и получил небольшую благодарность.

Он удивился, что внутри поднялось негодование. «Или не настолько удивился», — размышлял Морган, пытаясь оградить свои мысли. Гау был очень хорош в своей работе.

— Думаю, я получил лучшую благодарность, чем ты от своего лорда за поражение.

Шипение огня, еще одна вспышка жара.

— Твой лорд слаб, — выплюнул Гау. — Он заключил союз со слабостью в ущерб всему твоему роду.

— Мы не заключаем никаких союзов. Дети моря являются нейтральными в войне Ада и Небес, и ко всему человечеству.

— Не слишком нейтральными, когда твой принц трахает одну из людей.

Морган думал то же самое. Но, несмотря на ее человеческое наследие, он уважал супругу принца Люси, targair inghean, обещанную дочь мерфолков. Он мысленно пожал плечами.

— Достаточно нейтральны до тех пор, пока ты не пошел против нас.

— Мы только хотим восстановить баланс сил, каким он был. Каким он должен быть.

— Достаточно игр, — отрезал Морган. — Чего ты хочешь?

— Только благополучия твоего и нашего. Твои люди умирают. — Голос Гау тер его череп, как наждачная бумага. — Окруженные человечеством и заброшенные самозванцем селки. Вступи союз с нами, и вы сможете выжить. У нас снова может быть первенство.

Искушение ударило, острое и блестящее, как крюк.

Он нырнул на большую глубину, борясь с напряжением голоса Гау.

— Огонь и вода — плохие союзники.

— Разве мы не элементали? Наши интересы совпадают. Мы поссорились с Конном, а не с тобой.

— Я начальник принца.

— Он не заслужил твою преданность. Почему ты думаешь, он поставил тебя на работу по перевозке камней? Потому что ты нужен ему. Его не волнует, если ты и все твои люди исчезнут под волной.

Медальон начальника на его груди пульсировал как сердце. Он должен был подняться на поверхность, понял Морган смутно. Ему нужен воздух.

— Я пообещал ему свою верность.

— Пообещал его отцу, давно ушедшему и легко забытому. Ты — лорд финфолков. Ты более достоин руководить, чем он.

— Ты обещаешь мне власть над детьми моря.

— Вступи с союз с нами, и вместе мы сможем очистить мир от человеческих паразитов.

Паразитов. Слово застряло в горле Моргана маленьким, трудно перевариваемым комом, который не давал глотать.

Элизабет не была паразитом. Зак не был паразитом.

Он попытался повернуть свои мысли от них, но Гау был слишком быстр для него.

— Мальчик финфолк, — сказал демон.

Не крюк, на сей раз гарпун, прямо в его живот. Как-то Гау узнал то, что Морган только подозревал. Или, Морган получил то, что демон узнал, что Морган хотел услышать.

— В будущем он мог быть своим, — продолжил Гау. — И твоим. Только скажи слово, только пообещай нам поддержку, и ты сможешь получить все, что пожелаешь.

Он не мог дышать.

— А если я откажусь?

Ответ Гау опалил воду.

— Тогда мы заберем их у тебя. Мальчика и женщину, обоих.

Морган стоял на залитой лунным светом площадке перед квартирой Дилана Хантера. Ресторан внизу был закрыт плотными ставнями. Он колотил в дверь и был вознагражден, когда внутри вспыхнул свет. Замок щелкнул.

— Морган. Боже. — Дилан провел по лицу, блокируя вход в квартиру. — Уже давно за одиннадцать. Что тебе нужно?

— Я думал, что ты защитил этот гребаный остров.

Дилан прищурился.

— Я защитил.

— Кто это? — спросил женский голос за ним. — Все в порядке?

Дилан повернул голову.

— Все в порядке, милая. Возвращайся в кровать.

Вопль младенца дрогнул и поднялся.

— Дерьмо. — Дилан поморщился. — Тебе лучше зайти. Но говори тихо.

Морган последовал за ним внутрь. Комнаты были маленькими, потертыми и теплыми. Морган думал, что, вероятно, вся квартира поместиться в большом зале в Каер Субаи. Вместо английского леса и испанского железа, французских шелков и итальянского мрамора, пространство было замусорено обломками человеческого существования: обувь под столом, яркие декоративные подушки на кушетке, кусочки морского стекла висели в окнах. Детские рисунки висели на холодильнике. На стенах висели фотографии.

Женщина с фотографий стояла в темном дверном проеме, закутанная в длинный красный халат с взволнованным младенцем на плече.

— Ты помнишь мою жену, Регину, — сказал Дилан с очевидной гордостью.

Прямые, короткие волосы; тонкое, угловатое лицо; темные, выразительные глаза.

«Не красавица», — подумал Морган. — «Но плодовитая и внушительная; если то, что рассказали ему о событиях прошлого лета, было правдой».

Он наклонил голову. Регина кивнула ему в ответ.

— Поздновато для светского визита.

— Я здесь по делу.

Она гляну на своего мужа.

— Дела селки?

Дилан пожал плечами.

— Хорошо, ты можешь рассказать мне позже. — Она успокаивала ребенка, розовощекую малышку с шапкой темных маминых волос и смелыми черными папиными глазами. — Я покормлю Грейс в комнате.

Морган заметил тени под ее глазами, слабые синяки, которые напомнили ему об усталости Элизабет.

— Мне жаль, что потревожил вас, — сказал он натянуто.

— Ничего. — Быстрая улыбка преобразила ее лицо. Она не была так же прекрасна как Элизабет, но теперь он видел, что привлекло Дилана. — Грейс обычно просыпается, так или иначе, в это время. Если нам повезет, то она уснет до того, как мне нужно будет вставать в пять.

Дилан положил руку на маленькую спину его жены, провел пальцем по щеке дочери.

— Я сделаю тебе чаю. Ты хочешь того травяного?

— Это было бы хорошо. — Она наклонилась к нему на мгновение, поддавшись, грациозный жест, который заставил Моргана заморгать. И удивиться.

Между селки и его партнершей было что-то большее, чем секс и потомство. Это было доверие и нежность, которые искала Элизабет?

«Ты можешь мне это предложить? Или что-нибудь из этого?»

Нет. Зачем он нужен? Он не был наполовину человеком, как Дилан.

Все же Дилан теперь мало походил на капризного подростка, которого помнил Морган. Он казался сильнее, более самоуверенным, более…

«Удовлетворенным», — подумал Морган с завистью.

Регина переместила вес ребенка на своем плече и скрылась в спальне.

— Так. — Дилан схватил чайник, наполняя его водой из-под крана в белой раковине. — Что привело тебя к моей двери в полночь?

Морган своенравно расхаживал в ограниченном пространстве между кухней и гостиной.