Никогда еще она не испытывала такого волнения от близости мужчины. Можно ли было назвать это страстью? «Страсть, но не любовь», — думала Кэтрин, ведь она поклялась никого не любить. Она могла позволить мужчине обладать ее телом, но ни за что не отдала бы ему свое сердце. И все же она трепетала от его прикосновений. И словно призывая отбросить все сомнения, Гай еще крепче прижал ее к себе. Он улыбался, и в этой улыбке она читала все: и нежность, и теплоту, и недосказанную тайну. Каждый чувствовал, как в другом разгорается пламя, и сердца все сильнее бьются в едином ритме любви.

Музыка внезапно стихла, и их головокружительный танец закончился. Кэтрин застенчиво откинула волосы, убирая пряди, прилипшие к разгоряченной шее. Когда медленная мелодия поплыла над залом, все снова пришло в движение. Но девушка не шелохнулась, оставаясь безучастной к объятиям. Она вдруг испугалась, не накажет ли ее Господь смертной карой в наказание за необузданную радость?

И пока она стояла в нерешительности, Гай наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был таким страстным и неожиданным, что у Кэтрин перехватило дыхание. Он прижимал ее к себе, заставляя почувствовать крепкое мужское тело, жаждущее любви. Ураган желания пронизывал их тела, призывая соединиться в вечном блаженстве.

— Боже правый! — Он резко отстранился от нее. — Я не хочу быть бесчестным по отношению к вам. Вы такая знатная леди, а я лишь простой крестьянин, не смеющий даже думать о том, чтобы лишить вас достоинства!

Кэтрин задыхалась. Он смеялся над ней! Она видела перед собой его издевательский взгляд и саркастическую усмешку. Казалось, он ведет какую-то игру, правила которой ей неизвестны.

— Возможно, дело не в благородстве, а в желании оскорбить меня? — Голос Кэтрин звенел от обиды, и краска стыда заливала лицо. Как глупо было связаться с человеком столь низкого происхождения! Она пренебрегла условностями! И все из-за своей страстности!

Лицо незнакомца помрачнело.

— Так вы предпочли бы, чтобы я овладел вами столь бесчестным образом?! — холодно спросил он.

Пораженная внезапной переменной, Кэтрин была вне себя от негодования. Нет, она не могла себе простить того, что позволила страсти вырваться из груди и так безрассудно мечтала отдаться этому человеку! Еще вчера это показалось бы невозможным!

— Какой стыд! — она резко развернулась и направилась к столу, проходя мимо лежащих прямо на полу любовников. Гай последовал за ней.

Скрывая за улыбкой уязвленную гордость, Кэтрин добавила:

— Я благодарна вам. Ваша дерзость напомнила мне о том, что собой представляют мужчины! Боясь брака с человеком, которого я могу только презирать, я всего лишь хотела хоть на минуту испытать чувства, которых у меня никогда не будет. Но я ошиблась. Танцы, вызывающие истому, предназначены для животных и таких, как вы, а не для леди. Я буду исступленно молить Бога простить мне ту ошибку, которую я допустила! — Девушка почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и отвернулась.

Кэтрин мечтала о танцах, о свободе, о том, чтобы быть любимой со страстью, нежностью и благородством, как рассказывалось в сказках. Но она дала Джорджу обещание и должна сдержать его!

— Кэтрин, — он обнял ее за плечи.

— Прочь от меня! — ненависть сверкала в ее глазах. — Я и так зашла слишком далеко. Вы не достойны моего внимания и как мужчина мне совершенно безразличны. Где сэр Гарольд?

Она решительно шагнула к двери, но Гай схватил ее за руку и властно произнес:

— Идите сюда. — Он подтолкнул ее к нише. Факел, горевший над головой, отбрасывал тень на его благородное лицо. — Ради Бога, если бы вам было, как и мне, двадцать девять лет, вы бы поняли, о чем я сейчас думаю! Но вы слишком возбуждены для того, чтобы судить трезво. И никогда не сравнивайте меня с теми животными, которых вы называете мужчинами! — Лицо незнакомца исказилось страданием. Он бережно прижал ее к груди и уже более мягко добавил: — Если бы вы только знали, Кэтрин, как желанны мне! Может быть, у нас никогда не будет подобного шанса! Запомните меня таким, каким видите сегодня — без предрассудков, без титулов и формальностей…

— Без титулов?

Обдавая ее жарким дыханием, он прошептал:

— Ты возненавидишь меня, когда узнаешь правду. Но судьба сжалится надо мной!

В полумраке он отыскал ее нежные губы, и Кэтрин, ответив на поцелуй, погрузилась в бездну истомы и забвения. Но уже через мгновение она оттолкнула его и вырвалась из крепких объятий.

— Я поклялась… своему брату. И кроме того, я выхожу замуж за сэра Стефана.

— Сэр Стефан! — внезапно отдались эхом ее слова. Девушка повернула голову и увидела Джеффри, склонившегося в почтительном ожидании.

— Сэр Стефан, — повторил он, обращаясь к хозяину, — простите меня за неловкость, милорд, но я хочу просить разрешения отвести лошадей в конюшню. Буря только усиливается, и мы не сможем двигаться дальше. Я уверен, что дочь сэра Гилберта найдет где-нибудь удобное место.

С внезапным раздражением Гай взглянул на слугу и сухо заметил:

— Хорошо, Джеффри. Тебе не надо беспокоиться за дочь сэра Гилберта. Она в безопасности.

Джеффри с удивлением посмотрел на Кэтрин, поклонился и исчез.

Встретив яростный взгляд Кэтрин, Гай поспешно сказал:

— Я думаю, что должен немедленно сообщить вам, что я — Стефан Бартингэм.

Кэтрин чувствовала, как земля уходит из-под ног, разрушая доверие, только появившееся между ними. Она все поняла и в ужасе отшатнулась от него. Этот Гай и был ее женихом. А она предстала перед ним безнравственной и легкомысленной! Он же показал свое коварство и вероломность!

— Видишь ли, Кэтрин, — спокойно продолжал он, — все случилось слишком внезапно и неожиданно. Узнав, что к Стефану ты относишься с предубеждением, я не стал раскрывать себя. Мне захотелось, чтобы ты увидела меня таким, каков я на самом деле.

— Но… ты смеялся надо мной! Ты назвал себя Гаем. Ты прикидывался крестьянином и рассказывал небылицы! — она пыталась отыскать в его взгляде хоть что-нибудь, чему можно поверить.

— Все истории были правдивыми, за исключением некоторых деталей, — настаивал он, — а что касается одежды, так я ее взял на время, пока моя сушилась у огня. И мои друзья, в самом деле, называют меня Гаем.

Кэтрин громко рассмеялась:

— Нет, сэр Стефан, если мне не изменяет память, ваши друзья называют вас Волком.

Она повернулась и с достоинством направилась к выходу.

— Кэтрин, запомни эту ночь! — кричал он ей вслед. — Однажды ты вспомнишь, как хотела меня — нищего, в лохмотьях, простого крестьянина безо всяких манер и приличий!

Кэтрин набросила накидку. Ужаснувшись своей наивности, она распахнула дверь и исчезла за снежной завесой.

Они были в пути уже третий день. Продрогший до костей Стефан проклинал занесенные снегом дороги и непогоду. И в то же время он благодарил судьбу за возможность быть рядом с девушкой, чью гордость он ранил. На все попытки заговорить с ней Кэтрин отвечала ледяным молчанием, показывая всем видом, что не может простить двусмысленной ситуации, в которой оказалась из-за него. Чувствуя себя виноватым, Стефан все же надеялся, что время смягчит ее сердце и она простит ему легкомыслие.

Он не спеша ехал сзади, любуясь величавой осанкой и гордым профилем юной всадницы. В хрупкой, укутанной бархатом фигурке угадывалась не свойственная женщинам целеустремленность и внутренняя сила. Под тенью длинных ресниц в глубине зеленых, как у кошки, глаз скрываются острый ум, который был ее спасением и одновременно бедой. Общество вовсе не было в восторге от умных женщин.

Стефан, впрочем, думал иначе. Образованность и решительность, которые гармонично сочетались в Кэтрин с красотой и внутренним благородством, наполняли его сердце любовью. Он чувствовал, как их мысли перекликаются и, сливаясь, устремляются вдаль. Познав мир жестокости и несправедливости, он видел в ней единственную, кто может смягчить его окаменевшее сердце.