Стефан содрогнулся. От этих страшных циничных слов кровь застыла у него в жилах. Он сам ужаснулся догадке, пронзившей его мозг.
Неужели смерть отца, на которую рассчитывает Марлоу, и правда вызвана вовсе не болезнью? Или Стефан просто сходит с ума от подозрительности? Он не представлял себе, что Марлоу сможет покуситься на жизнь собственного отца. Да и зачем? В этом случае он больше потеряет, чем приобретет? Дождавшись, пока болезнь сведет графа в могилу, он станет полноправным хозяином поместья, ничем при этом не рискуя.
Сердце Стефана бешено колотилось. В голове возник жуткий образ. Он видел Смерть. Кровь отца стекала с ее костлявых пальцев.
— Отец умрет не раньше, чем пробьет его час. — Он подошел к двери и распахнул ее перед Марлоу. — А если он умрет сегодня ночью, я буду знать, что он умер не своей смертью. Будь осторожен, брат.
Марлоу поднялся и прошествовал мимо Стефана. Уже из гостиной послышался его ироничный смех:
— Ты забываешь, Стефан, что это о тебе все говорят как об убийце! Я же буду всего лишь шакал.
— Я позабочусь, Марлоу, чтобы отца хорошо охраняли.
— Можешь даже спать с ним в его кровати. Мне нечего бояться. И нечего прятаться.
— Увидим.
Когда Марлоу удалился, Стефан закрыл дверь и вернулся к постели больного. Леденящая пустота разрасталась внутри. Он стоял на коленях и чувствовал, как леденящий холод сковывает его сердце. Он потерял брата. Не сейчас. Давно, но рана слишком глубока… И никаких слез! Марлоу не достоин сожаления…
Глава 3
Миледи, вставайте! Сэр Гай хочет вас видеть! — проговорила Европа за дверью. Кэтрин уснула перед самым рассветом. Было холодное раннее утро, и она дрожала даже под теплыми меховыми одеялами. Ей не хотелось расставаться со сладкими сновидениями, которые унесли ее в монастырь, к Богу и молитвам.
— Сэр Гай хочет встретиться с вами до того, как займется делами! — продолжала кормилица. — Вам надо поторопиться!
Кэтрин потянулась и застонала, чувствуя во всем теле усталость и боль. Долгая поездка верхом давала о себе знать. Сны быстро развеялись, возвращая девушку к суровой действительности. Она находилась в Блэкморе с мало знакомым ей человеком, который в сравнении с другими членами семьи казался едва ли не ангелом.
Вытащив из-под подушки четки, она помолилась за душу Джорджа и позвала Европу. Как бы ей ни хотелось оставаться в постели, но пришло время вставать.
Старая женщина, завернувшись от холода в плед, торопливо вошла в комнату. Как ни странно, Кэтрин очень обрадовалась ее появлению. Сладко зевнув, она потерла заспанные глаза и спросила:
— Всегда ли сэр Гай поднимает девушек так рано?
— Не сердитесь, миледи! — ответила Европа со смехом. — Наверное, что-то важное, раз он решился разбудить вас! Позвольте, я вас одену.
Кэтрин нехотя вытащила ноги из-под одеяла.
— Я осмелюсь сказать, что он заслуживает увидеть меня в таком виде, раз уж заставил проснуться в столь ранний час.
Европа громко рассмеялась, и ее большие, как дыни, груди заколыхались под льняным платьем.
— Неплохое начало, юная леди, коли вы сразу собираетесь показывать ему характер, — сказала Европа, отбивая в умывальнике лед костяшками пальцев.
Кэтрин быстро умылась и переоделась. Холодное льняное платье окутало гибкую фигурку с плеч до щиколоток. Девушка поежилась. Наконец ткань согрелась, и Кэтрин расправила плечи. Теперь можно было застегивать пуговицы. Она протянула руки Европе. Хотя у старой женщины суставы распухли от ревматизма, она справилась с этим намного быстрее, чем Агнес, служанка в отцовском доме. Закончив, Европа вздохнула с облегчением: пуговиц на рукавах было по два ряда от локтей до запястий. Она смотрела на девушку добрым спокойным взглядом. И Кэтрин почувствовала, как угасшие искры любви и надежды снова вспыхивают в ее сердце. Улыбнувшись, она сказала:
— Не оставляй меня одну, Европа! Признаюсь, меня пугает этот мрачный замок. А ты — единственная, кто с добротой относится ко мне.
Женщина притянула Кэтрин к себе и поцеловала ее в лоб.
— Не волнуйся, детка. Все будет хорошо. Сэр Гай позаботится об этом. А сейчас пора собираться!
С этими словами она накинула ей на плечи роскошную бархатную накидку, которая ниспадала мягкими свободными складками. Густые золотистые волосы были уложены на затылке в тяжелый шелковый узел. И лишь несколько непослушных тонких прядей вились у висков, обрамляя овальное девичье лицо. Тонкая лента аметистового цвета изящно удерживала прозрачную вуаль, накинутую поверх золота волос. Она обхватывала лоб девушки, словно уздечка, и, казалось, хотела сдержать ее упрямые порывы. Наконец туалет был закончен. Кэтрин надела кожаные туфли, хотя в шерстяных чулках ножки смотрелись изящней. Но пол был слишком холодным, чтобы ходить без обуви.
— Какая красота! — восторженно воскликнула Европа, любуясь девушкой и своей работой. Высоко подняв свечу, старая женщина повела Кэтрин вниз через темную гостиную. Они направлялись к комнате, примыкающей к покоям графа. У резной дубовой двери Европа остановилась, пропуская девушку вперед. Кэтрин быстро обняла ее и бесшумно вошла в помещение.
У огня, не сразу заметив ее присутствие, погруженный в раздумье, стоял человек, которого она так боялась. Его рыцарское одеяние было торжественно украшено фамильным гербом Блэкморов. Но несмотря на одежду, сменившую платье простолюдина, его все еще можно было принять за привлекательного крестьянина, с которым она встретилась в харчевне. Взъерошенные и растрепанные волосы как нельзя лучше отражали состояние его смятенной души. Прежде ироничный взгляд исчез, уступив место глубокой печали. Черты лица обострились, отчего шрам на щеке стал еще заметнее. Гнетущее настроение Стефана передалось Кэтрин. Она смотрела на него с болью и сочувствием. Теперь ей был понятен мрачный юмор его речей перед возвращением в Блэкмор. Противоречивость натуры Стефана рождала желание узнать его лучше. Кэтрин захотелось разделить с ним его тревогу.
Она неуверенно шагнула к нему и кашлянула. Стефан обернулся. Радость вспыхнула в его глазах.
— Кэтрин! — воскликнул он и приблизился к ней. Под красно-черной накидкой блестела кольчуга. Сотни маленьких металлических колец отливали серебром, отражая золотое свечение огня. Восхищенная красотой доспехов и изяществом, с которым он их носил, девушка заулыбалась. Однако причины, вынуждающие Стефана облачиться в кольчугу в родном доме, вызывали тревогу.
— Вы собираетесь на войну, милорд? — спросила Кэтрин. — Вы и шлем наденете?
Стефан иронично усмехнулся:
— На самом деле, я надел это не для защиты, а для демонстрации силы и мощи нашей семьи, миледи. Я должен проехать сегодня по деревне в броне и с пиками. Крепостные и бюргеры рассчитывают на поддержку сыновей графа Блэкмора. Такое шествие напомнит им о том, что они находятся под нашим покровительством и всегда могут рассчитывать на защиту от нападения других лордов. — Глаза Стефана внезапно сузились, и на скулах напряженно замерли желваки. — Кроме того, никогда не знаешь, на чей кинжал можно напороться в темных углах замка Блэкмор.
«Суровость, с какой он говорил, очевидно, была вызвана какими-то событиями минувшей ночи», — думала Кэтрин.
— На мгновенье я приняла вас за очаровательного крестьянина из харчевни. — Девушка стремилась отвлечь его от угрюмых мыслей приятными воспоминаниями о ночи, проведенной вместе во время снежной бури. Помолчав немного, она добавила: — Вы очень суровы сегодня, милорд. Вы плохо спали?
— Я вовсе не спал. Извините, что так рано побеспокоил вас, леди, но эта комната намного теплее вашей. Я поддерживал здесь огонь всю ночь. Рядом находится комната отца, и я охранял его сон. Сейчас там Рамси.
Кэтрин кивнула. Ее глаза устремились к фруктам, лежавшим на столе возле огня. Она вспомнила, что еще ничего не ела. Перехватив ее взгляд, Стефан придвинул к столу стул с кожаным сиденьем, и девушка с удовольствием взяла кусок хлеба. Немного помолчав, Стефан подошел к ней и, обхватив ладонями резную спинку стула, произнес:
