— Интересный вопрос! — Марлоу который, скорее всего, даже не задумывался об этом, остановился от неожиданности. — Вот дьявол! Конечно же буду. Где-то в глубине души я люблю тебя, хотя всегда хотел ненавидеть из-за того, что Джеймс любил тебя больше. Мать еще в детстве по секрету сообщила мне, что я внебрачный сын. — Он наклонился к Стефану и шепотом, чтобы никто не слышал, сказал ему на ухо: — Я никогда не любил своего настоящего отца, а потому втирался в доверие к Джеймсу. Но он все равно не доверял мне.

Стефан смотрел на Марлоу с жалостью. Сейчас тот был похож на маленького мальчика, усыпанного веснушками, который в детстве так ревностно относился к любви Джеймса.

— Но я не мог ненавидеть тебя, — продолжал он. — Ты всегда был остроумным и веселым. Тебе все давалось с легкостью, тогда как мне приходилось бороться за любую мелочь. И я потерял все из-за глупой ошибки… Нет, я не мог тебя ненавидеть. Как и Джеймс, хотя ты опозорил его имя.

— И что случилось потом? — спросил Стефан. — Ведь мы были счастливы! И я всегда считался с тобой. Почему же ты все разрушил?

Марлоу внезапно вскочил. Голос его дрожал от ярости.

— Мы никогда не были счастливы. Никогда! — кричал он, брызгая слюной. — Бывали такие моменты, я согласен, но они — ничто, когда ты обречен на всю жизнь оставаться незаконным ублюдком! Я не имел никакого права на то, что теперь станет моим. Если бы ты мог представить, насколько тяжело было знать, что я никогда не получу графский титул. Я заставлял себя не думать об этом, но тщетно… Я так и не смог добиться любви Джеймса, хотя он не знал тайны моего рождения. Он всегда любил тебя больше! Но мне хотелось, чтобы он узнал правду! Правду о том, что я не имею права на наследство, которое он уже был готов отдать мне. Поэтому я все ему рассказал.

— И убил, — закончил за него Стефан.

— Мысль о том, что я могу лишиться этих земель, замка и титула… О, Господи, это было невозможно. После того, как я открыл ему правду, страх не покидал меня ни на минуту. Я знал, что он лишит меня наследства. И только тогда я понял, как это важно для меня. Без замка я — ничто.

— Почему ты говоришь мне об этом только сейчас? — поразился Стефан. — Когда уже слишком поздно и я ничем не могу помочь тебе? Ты никогда раньше не был откровенен со мной. Почему? Если бы я знал это раньше, тебе не пришлось бы сейчас держать меня в тюрьме!

Марлоу улыбнулся:

— Потому что ты должен умереть. Я хотел, чтобы ты знал правду!

Кэтрин остановилась у комнаты для вышивания и открыла дубовую дверь. Она была похожа на ирландскую фурию. Кромка ее мокрой накидки была оторвана, а растрепанные волосы висели на плечах спутанными прядями. После безуспешной попытки встретиться со Стефаном она пришла к Констанции.

Затаив дыхание, она нерешительно вошла в комнату и остановилась, кусая воспаленные губы. Женщины, находящиеся в комнате, при виде ее заахали от ужаса, но не решились вымолвить ни слова. Констанция, утирая слезы, тоже была немало удивлена.

— Кэтрин, — прошептала она, — что я могу сделать для тебя?

С той ночи, когда Марлоу приставал к Кэтрин, их связывали молчаливые узы дружбы. Констанция приказала дамам покинуть комнату.

— Ты должна мне помочь, — тихо ответила девушка. Она долго раздумывала, стоит ли обращаться за помощью к жене Марлоу. Это было опасно, но она рискнула. — Я должна спасти Стефана, но не знаю, с чего начать. Твой муж…

Женщина взяла ее руки в свои и крепко их сжала.

— Бог накажет его, дорогая! Я обещаю тебе это. Я уже отвернулась от него, но мой ребенок… Его мне не хотелось бы потерять. — Несмотря на печаль, в ее глазах светилась надежда. Она с нежностью погладила свой живот. — Каждый день я пью настойку из трав, которые ты принесла мне.

— Но ребенок привяжет тебя к Марлоу навсегда! — Кэтрин содрогнулась от этой мысли.

— У меня нет выбора, — горько улыбнулась Констанция. — Кроме мужа, у меня никого нет. Я знаю, что он очень жестокий и злой человек, но я все же… беспокоюсь о нем.

Кэтрин ее понимала.

— Любовь очень непроста, а иногда даже непостижима.

— Спасибо, что не осуждаешь меня. Скажи, чем я могу помочь тебе? Я сделаю все, что ты попросишь. Ты можешь довериться мне. Ради тебя я готова переступить через Марлоу.

Кэтрин кивнула.

— Я должна помочь Стефану бежать. Иначе Марлоу убьет его. Он уже пытался сделать это, незаметно подменив копье сеньора Дербонэ. Ты же знала об этом?

Констанция сложила ладони на груди и обратила взор к небесам.

— Да, я случайно подслушала их разговор.

Наступило молчание. Женщина погрузилась в свои мысли. Наматывая на указательный палец красную шелковую ленту, она нервно ходила по комнате. Затем остановилась, словно придя к какому-то решению, и решительно взглянула на девушку.

— Есть только один способ помочь тебе. Для меня это может закончиться очень плохо. Однако стоит попробовать. — Она бросила ленту на пол. — Ты должна достать одежду, в которой Стефана и его слугу никто не узнает. Лучше всего, одежду священника, если сможешь. Мы встретимся с тобой в полночь у подножия северной башни. Ты должна поговорить с преданными Стефану людьми, чтобы они тоже были готовы к бегству.

С этими словами Констанция направилась к двери.

— Что ты сейчас собираешься сделать? — девушка подбежала к ней и схватила за руку.

— То, что поможет тебе спасти Стефана, моя дорогая.

В девять часов вечера черные преддождевые тучи, набежавшие с запада, заволокли луну, которая сияла на небе ярким круглым пятном. В десять тяжелые капли, каждая размером с шиллинг, забарабанили по стенам замка. В одиннадцать часов дождь захлестнул конюшню, в которой преданные Стефану рыцари седлали коней, готовясь к побегу. В двенадцать Кэтрин стояла у двери в башню, где они должны были встретиться с Констанцией. Дождевые капли к этому времени превратились в град, который усыпал аллею белым покрывалом. Девушка дрожала от страха и от холода, пряча под плащом две монашеские рясы, тайком взятые из церкви. Поэтому на рассвете ей предстоял долгий разговор с Богом.

В кромешной тьме послышались торопливые шаги Констанции. Заметив в руках Кэтрин узелок, она удовлетворенно сказала:

— Молодец! Я отправляюсь наверх. Думаю, что охранник уже спит. Одна из моих служанок решила пококетничать и отнесла ему час назад кубок с элем. А я подсыпала в него хорошую порцию снотворного, которое спасало меня, когда я мучилась бессонницей. Жди пять минут. Если я не вернусь, значит, охранник спит и я освободила Стефана. Тогда поднимайся наверх.

Девушка пыталась унять биение сердца, которое, казалось, вот-вот выскочит из ее груди.

Стефан сразу услышал торопливые шаги Констанции и вскочил с кровати. Трясущимися от волнения руками он схватился за маленькую решетку в двери, через которую было видно, что творится на лестнице.

— Констанция… — выдохнул он ее имя.

— Ш-ш-ш, — она приложила указательный палец к губам и шагнула в помещение охранника. К ее радости, храпящий мешок костей был на полу неподвижен. Он лежал, свернувшись клубком, зажав в руке пустой кубок.

Констанция сняла с пояса ключ и устремилась к узникам. К этому времени Рамси стоял уже рядом со Стефаном, и они молча наблюдали за ее торопливыми движениями.

Как только замок щелкнул, Стефан схватил женщину в крепкие объятия. Такое случилось впервые за долгие годы их жизни в замке. Он обнял жену брата за плечи и заглянул ей в глаза.

— Констанция, ты подвергаешь себя великой опасности. Почему? Ведь мы никогда не были друзьями.

Доносящийся снизу звук шагов становился все громче.

— Только ради Кэтрин, — ответила женщина, обнимая вошедшую девушку.

Сердце Стефана вздрогнуло. Ее глаза, словно два алмаза, сияли, излучая мудрость и силу.

— Это была ее мысль, — добавила жена Марлоу. Читая на их лицах взаимную любовь, она улыбалась.

— Да, это была моя идея. Но рисковала ты, — сказала Кэтрин. — Если бы я знала, что ты намерена подвергать свою жизнь опасности, то никогда не согласилась бы на это.