- Ты почти оставила меня.

Озадаченная, она открыла рот и беззвучно закрыла его. Гладиатор потирала запястья, разминая чувствительную от сражения, которого она не могла вспомнить, кожу.

- Ты можешь сесть? – Несмотря на нейтральный тон Завоевателя, не требовался оракул, чтобы знать, что у раба неприятности. Она приняла протянутую руку и позволила усадить себя.

Будто копье пронзило ее бок, перед глазами заплясали яркие пятна. Леопард завалилась на бок и упала бы на холодный каменный пол, если бы не руки, надежно удерживающие ее за плечи. Вот теперь пришла тошнота. Она сидела, не шевелясь, долгое время, стараясь избавиться от слабости. Пальцы были сильно сжаты на чем-то, что не двигалось, пока голова не перестала кружиться. Гладиатор открыла глаза, чтобы обнаружить, что ее пальцы, замотанные бинтами, глубоко врезались в плечо воина. Немедленно она отдернула руку, сожженная прекрасными шелками, смятыми под ее хваткой. Леопард отвела взгляд прежде, чем успела прочесть реакцию Завоевателя в ее глазах.

Момент тянулся медленно, полный напряженным замешательством. Завоеватель тяжело вздохнула.

- Ты помнишь, как попала сюда?

Гладиатор снова подняла глаза, остановив взгляд на смутно виднеющейся фигуре ожидающего охранника.

Завоеватель сжала губы.

- Оставь нас. – Ее глаза прожигали гладиатора, и на мгновение ей даже удалось собрать сил, чтобы попытаться подчиниться. Рука остановила ее. – Не ты.

Шрам прочистил горло.

- Прошу прощения, Завоеватель, но она все еще может быть...

- Она не была опасна тогда, и не опасна сейчас. – Она вздохнула, слегка раздраженная его беспокойством. – Жди в зале, если хочешь.

Двери палат закрылись за ушедшим солдатом. Много долгих ударов сердца женщины не двигались, неуверенные, что делать или говорить дальше. По крайней мере, так раб объяснила для себя действия своей хозяйки. С ее же стороны, гладиатор знала, в чем нуждалась. Попытка сесть стоила ей слишком многого. Боль в ребрах сменялась от ножевых ударов к резкой пульсации и обратно. Леопард чувствовала себя уставшей, неуклюжей, полностью изломанной, будто покрытой грязью изнутри и снаружи. Ее кровать качалась на океанских волнах, которые она не могла видеть. Все, чего она хотела – это опустить свою кружащуюся голову на что-нибудь неподвижное. И только тот факт, что сильное плечо перед нею принадлежало самой влиятельной женщине средиземноморья, удержал ее от этого.

Оставляя ее в состоянии дискомфорта, когда гладиатор могла только дышать и стараться не двигаться, чтобы мышцы не стонали о повреждениях, которых она не помнила; в ожидании, что Завоеватель спросит или скажет или сделает что-нибудь – хоть что-нибудь – позволяющее ей знать, в чем она ошиблась и что должна была делать теперь.

Зена медленно перевела дыхание.

- Ты выглядишь довольно зеленой. Нужен тазик?

Раб сосредоточилась на своем желудке, осознав, что живот прилипал к спине, и она не смогла бы ничего извергнуть, даже если бы захотела. Странно успокаивающая мысль. Леопард снова покачала головой, отчего опять начала кружиться голова, и сжала зубы, прилагая все усилия, только чтобы оставаться в вертикальном положении. Это плечо все еще было рядом, и все еще выглядело ужасно приглашающим. Гладиатор закрыла глаза, отодвинув эту мысль прочь.

- Ты помнишь состязание?

Состязание. Непрошеные образы замелькали перед глазами: заштрихованные солнцем доски комнаты, противники, проходящие через ворота, импровизированный лазарет, целители, заключенная...

- Ученик Эфини, - просипела она, от приложенного усилия в горле появился привкус меди, - она сказала, что я избила Королеву до полусмерти. Это правда?

Завоеватель встала, вернувшись через пару секунд с кубком чистой воды, который вложила в руки раба.

- Ты мне скажи.

- Я не забыла, что сражалась с нею, но... – Ужас появился в ее сознании вместе с образом визжащего чудовищного грифона, с жадностью опускающего свой длинный клюв на ее лицо. Гладиатор зажмурилась, пытаясь стереть это видение. – Я не помню, чем оно закончилось.

Завоеватель изучала ее лицо.

- Но ты что-то помнишь.

Отчаянно нуждаясь в жидкости, гладиатор подняла кубок к губам, с трудом сглотнув воду. Это даже на миг не помогло справиться с жаждой. Второй длинный глотов опустошил кубок, но ее рот остался сухим, как песок. Гладиатор заглянула в кубок, дебатируя с собой, можно ли попросить еще, но решила, что лучше попытаться собраться с мыслями.

- Да, я помню некоторые моменты. Невозможные моменты, как будто сны воплотились в реальность. Или ожили кошмары. – Видения вернулись – причудливые и сильные, слишком реальные, чтобы их можно было придумать. Ее пульсирующие глаза остановили взгляд на пальцах рук, лежащих на коленях, которые раб сжимала и разжимала. Пальцах, обмотанных бинтами так, что они стали похожи на колбаски. Гладиатор подняла руку.

- Что случилось?

Завоеватель подняла один из украшенных драконами чобо. Засохшая кровь окрасила оба конца.

- Саботаж. Бритвы, воткнутые в рукояти под обмотками. После первого же столкновения, они прорезали кожу и вонзились в тебя.

Память об этом тут же вернулась. Она кивнула.

- Я помню. После того, как я перевернула их, это не было проблемой. Зачем кому-то делать это?

- Бритвы были пропитаны ядом. БЕЛЛАДОННА.

- Красивая леди, - выдохнула раб, наконец, понимая. – Благодарение богам, что я не получила много яда.

Зена фыркнула.

- Ты получила достаточно. В течение трех дней ты только дышала и бредила подобно сумасшедшей. – Механически, пальцы Леопарда коснулись воспаленного горла. Завоеватель тихо хихикнула. – Держу пари, оно воспалено. Как только ты начинаешь говорить, тебя не остановить.

У гладиатора перехватило дыхание. Почти забытый нож в ребрах врезался глубже, открывая страшную рану.

- Ч… Что я говорила?

- О, много чего, что я хотела выяснить. Но главным образом ты рассказывала истории. О богах, о героях древности, о твоей семье. О Зене, благородной Королеве Воинов. О том, как ты убивала для Цезаря вне Арены. – Последнее утверждение холодом пробежало по коже Леопарда. Она заметила потрепанный меч, только когда лезвие остановилось на ее плече рядом с горлом. – Что сказал тебе египтянин?

Гладиатор едва могла двигаться, не говоря уж о том, чтобы защищаться. Она замерла, опасаясь холодной стали, прижавшейся к шее, тщательно подбирая слова.

- Он сказал, что у моего прежнего хозяина есть глаза даже здесь, и что я должна убить тебя, если я… если я хочу вернуться домой.

- Домой. – Завоеватель взвешивала ее слова, отыскивая правду. – И ты бы сделала это?

Вопрос застал Леопарда врасплох, немедленно вынудив защищаться.

- Я убивала многих других.

- Но ты убила бы меня?

Неловкость ситуации почти физически уколола ее.

- Я уже пыталась.

- Да. Больше чем однажды, насколько я помню. Хотя, технически, держать сервировочную ложку возле моего горла не может считаться попыткой. Но уже дважды ты не сделала этого. Что останавливает тебя?

Раб попыталась классифицировать свои беспорядочные чувства.

- Страх, возможно.

- Страх? Я не верю, - презрительно протянула Зена, - чего могла бояться Леопард Рима? Поимки? Наказания? – Край лезвия коснулся бьющейся на ее шее жилки. – Смерти?

Гладиатор сделала рваный вдох и попыталась объясниться.

- Я принадлежу тебе. Твоя жизнь – моя жизнь. Мое очень короткое будущее состоит в том, чтобы жить и умереть рядом с тобой или от твоей руки. Ты, действительно, думаешь, будто я не знаю, что твоя смерть будет означать и мою смерть?

- Тогда страх чего?

Это был более трудный вопрос. Ей потребовалось приложить усилия, чтобы разобраться в своих чувствах.

- Возможно, жизни. Вернуться к прежнему существованию. К нему. К Арене. К молчанию. К жизни без… - «Тебя», - почти сказала она, в последний момент поймав себя на абсурдности этого утверждения. – Без надежды. Я едва могу примириться с тем, что делала. Тартар будет облегчением.