Воин забрала тунику у Видалиса прежде, чем дикая кошка решит оторвать ему руки.

- Я уверена, что все в порядке. И будь поосторожнее, высказываясь о ее фигуре. Она не так уж отлична от моей.

- Мои извинения, Завоеватель. Она на редкость крепкая, из сильной крестьянской семьи. – Он протянул пояс и золотые наплечные застежки для длинной туники. Воин с любопытством подняла полированный золотой ошейник. На проверку кольцо было относительно тонким и легким, больше для видимости, чем для практичности, несмотря на звено для цепи спереди и сдавливающий механизм сзади. И, что более важно, ошейник был свободным и гладким, он не будет врезаться или натирать тонкую кожу, для которой был выкован. Завоеватель улыбнулась управляющему.

- Изящно.

Мужчина просиял при редком комплименте.

- Персидский проект. Опрятный, элегантный, функциональный. Но я вижу, что носитель не оценила вашу доброту.

Завоеватель проследила взгляд Видалиса и обнаружила, что Леопард отошла прочь от них обоих. Ну, она ожидала борьбу. И она не будет разочарована.

- Спасибо, Видалис. Ключ.

Управляющий вытащил темный кожаный шнурок, на котором висел крошечный золотой ключик, и вложил в ее ладонь. Он отметил прекрасные египетские одежды, которые Завоеватель выбрала.

- Могу я предложить надеть с этим ваш браслет из змеиной кожи? Я могу помочь вам вплести золотые ленты в волосы сегодня перед аудиенцией.

- Прекрасно, – бросила она через плечо, уворачиваясь от мальчиков, подходя к ванной. – Передай, что воды достаточно.

- Как прикажете. Делегаты будут в зале в пределах свечи. На ужин подадут жареную утку в частном внутреннем дворике. Могу я еще как-нибудь послужить вам, Завоеватель?

- Да. Пусть капитан Беллерофон поднимется через полсвечи, не раньше. Я не хочу, чтобы меня прерывали во время принятия ванны. Это все.

- Как прикажете. – Он глубоко поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой двойные двери.

Гладиатор вросла в пол, глядя вслед мужчине. Завоеватель хихикнула.

- Он очень хорош в том, что он делает, хотя и немного странный. Ты к этому привыкнешь. Ну, помоги мне вымыться.

Это было дело, не удовольствие, быстрое мытье без беседы. Гладиатор помогла ей вытереться и облачиться в открытое платье. К ее чести, на сей раз, раб держала свои остроты при себе, и не позволяла глазам блуждать по изгибам тела ее хозяйки... часто. Как только Завоеватель была одета, она послала раба вымыться, и занялась добавлением последних штрихов к своему наряду.

Когда Леопард закончила, воин подала ей полотенце и подождала, пока та вытрется, чтобы приблизиться к ее спине. Длинные ловкие пальцы мягко втирали остро пахнущий бальзам – тот же самый, что она использовала для гладиатора в первый день на корабле – в старые и новые шрамы, покрывающие ее плечи, спину и руки.

- Прочь знаки гордости, при надлежащем использовании, мазь поможет шрамам рассосаться. Я держу ее здесь на полке. Используй ее раз в день и после каждой ванны, – Завоеватель поставила глиняный горшочек на полку и отошла, коснувшись коричневой туники раба, прежде чем взять новую белую. – Откуда у тебя это?

Исполосованные плечи напряглись.

- Подарок.

То, что за этим словом стоит некая история, было ясно. Как и то, что гладиатор не собирается объяснять. Завоеватель не любила тайны. Но она сдержала вопросы, решив подождать и посмотреть, сможет ли ее раб когда-нибудь предложить лучший ответ.

С небольшой помощью белая туника скользнула через золотую голову, воин скрепила наплечные застежки. Завоевателю пришло в голову, как прекрасно это будет выглядеть, если оставить одну из них расстегнутой, выставляя маленькую крепкую грудь обнаженной на обозрение ее гостей, хотя мысль о том, что кто-либо из них заинтересуется более женственными линиями раба, заставляла ее желудок сжиматься. «Все твое – мое».

Воин отвела глаза прежде, чем гладиатор поймала ее взгляд, сосредоточившись на золотом поясе, который она завязывала вокруг мускулистого живота, пока это видение не исчезло. Начиная с последней компании, больше года назад, ее печально известные побуждения, как ни странно, почти пропали. То, что они вернулись теперь, по отношению к этому разрушенному обломку плоти с серьезно изломанной душой, поразило ее жестокой иронией. Эти завоевания в спальне редко были забавными после – слишком разбитые или испуганные или ненавидящие, чтобы позволить себе снова ощущать удовольствие. Подобная непредсказуемость вкупе с этими навыками... нет, она найдет другой выход для своего либидо.

Когда Завоеватель подняла ошейник, Леопард отстранилась. Отказ мгновенно разжег гнев.

- Иди сюда.

Зеленые глаза вспыхнули.

- Почему? Я же не бежала вчера вечером.

Завоеватель должна была напомнить себе, что раб не носила ошейник, начиная с последнего сражения. Как заставить ее понять?

- Это – символ. Он показывает всему миру, что ты принадлежишь мне и находишься под моей защитой. Причинить вред тебе – значит причинить вред мне. Все рабы в этом дворце носят ошейники. Ты думаешь, что быть моей собственностью настолько неприятно?

- Быть чьей бы то ни было собственностью, да.

- И все же, ты здесь. Но я буду благоразумна. Я предлагаю тебе выбор. Это, или тяжелые цепи, в которых ты пришла в Коринф. Но, предупреждаю, тебе все равно придется исполнять свои обязанности.

Завоеватель наблюдала, как ее слова погрузились в этот яркий разум, упрямство боролось с практичностью. Раб вздернула подбородок в жесте преднамеренной гордости, позволяя замкнуть кольцо вокруг своей шеи.

- Спасибо. – Завоеватель искренне оценила согласие раба, хоть и сделанное под давлением.

Стук в дверь заглушил ее энтузиазм.

- Если это капитан Беллерофон, впусти его. И, Parda?

Раб обернулась на полпути к двери.

- Давай попытаемся сегодня обойтись без кровопролития, ладно?

Губы Леопарда сжались в тонкую линию.

Когда раб вернулась из коридора, капитан следовал за ней. Черные глаза были почти потерянными, но, судя по жесткому лицу, он решил оставить свое мнение относительно новых обязанностей раба при себе.

- Вы посылали за мной, Завоеватель?

- Мэйкон арестован.

- Тюремщик? Что он сделал? – Капитан немедленно подозрительно посмотрел на раба.

- Пошли наряд сменить охрану, которую я оставила там вчера и найди мне нового тюремщика. И сообщи, когда Мэйкон очнется. Я хочу задать ему несколько вопросов.

Глаза Беллерофона метались между хозяйкой и рабом. Он открыл рот, как будто собираясь что-то сказать, потом резко закрыл и выдохнул сквозь сжатые зубы.

- Как прикажете. – Он решительно кивнул и вышел.

Завоеватель вздохнула. Пока этот человек не справится со своим недоверием к гладиатору, ей придется держать раба действительно очень близко. Она покосилась на Леопарда, которая смотрела на дверь, и была на ее лице какая-то тень, подобно темному инстинкту, которая заставляла ее зеленые глаза практически светиться жаром. Даже в простой римской тунике женщина излучала хищность.

- Ты выглядишь... – 'ошеломительно', собиралось высказать е сознание, но Завоеватель одернула себя. – Запугивающей, как и должен римский гладиатор.

Челюсть Леопарда сжалась в очевидном отвращении. Завоеватель примирительно улыбнулась.

- Я знаю. Ты гречанка. Просто притворись, ладно? Делегаты, которых мы встречаем сегодня, очень тепло относятся к римлянам.

27 Tributum Cleopatrae

Дань Клеопатры

Она стояла на некотором расстоянии от Завоевателя, одинокая и незаметная, около стены рядом с серебряной амфорой с вином. Зена и ее гости лениво возлежали на длинных обеденных кушетках, захватывая с низкого стола свежие фрукты, орехи, пряный и сладкий хлеб, сыр, рыбу, перепелов, свинину и оленину. Учитывая редкие деликатесы, случайный наблюдатель мог бы подумать, что Завоеватель принимает самого Цезаря, а не скромного делегата из Египта.

Она обедала и небрежно беседовала с египтянином, но еда на ее тарелке оставалась почти нетронутой. Когда раб задумывалась об этом, то вспоминала, что Завоеватель всегда выбирала такие маленькие кусочки и, несмотря на это, она едва ли съедала их. Оба раза в палатах Завоевателя, когда ее хозяйка приказывала доставить еду, дегустатор ел больше, чем она. Сколько фруктов и овощей, сыра и сушеного мяса испортилось на тех роскошных подносах?