Увидев ее, Лоркан привстал в постели.

— О! — воскликнул он. — Неужели он согласился? — Он неуклюже наклонился к ящику в тумбочке у кровати.

— Бог ты мой, — воскликнула Винтер, когда он едва не свалился на пол, и толкнула его на постель, прежде чем он успел упасть и удариться головой.

Лоркан откинулся на подушки, усмехаясь, а Винтер вынула из ящика его шкатулку с картами и сунула ему, отправляясь за Кристофером. Отец сразу же раскрыл шкатулку и стал неуверенной рукой доставать свою колоду.

Кристофер ждал у тайной двери терпеливой тенью. Винтер обняла его за талию и повела вперед. Помогая Кристоферу войти в комнату, она заметила, что Лоркан глядит на них — улыбка померкла на лице отца, когда он увидел следы жестоких побоев Джонатона.

Винтер знала, что Лоркан — человек практичный, часто расчетливый, а иногда прямо-таки безжалостный, но все же увидела, как почти осязаемая ярость вспыхнула в его глазах, когда он увидел изуродованное Джонатоном лицо Кристофера.

— О боже, мальчик… Ты уверен, что…

Кристофер отмахнулся от встревоженных расспросов и осторожно сел на край кровати Лоркана. Он неловко повернулся всем телом, пытаясь посмотреть на Лоркана, не двигая шеей.

— Подвиньте малость ноги, — прошептал он, и Лоркан отодвинулся к стене, уступая ему место.

Кристофер, глубоко вздохнув, осторожно взобрался на кровать, а Винтер подложила подушки ему под спину. Он медленно подобрал ноги и наконец сел напротив Лоркана, опираясь на противоположную спинку кровати, и откинулся на подушки со вздохом. Он долго сидел так, напряженный и неподвижный, прикрыв глаза.

Винтер следила за тем, как он устраивается, затаив дыхание и сжав руки. Она встретилась с отцом взглядом над темной головой Кристофера, и Лоркан выразительно покосился на опий.

— Я смешаю тебе лекарство, — сказала она, похлопав Кристофера по плечу, и занялась флаконами и графином на столике Лоркана.

— Было бы здорово, — прошептал Кристофер. Затем он осторожно выпрямился и взглянул на Лоркана: — В-во что играем? — Лоркан колебался, и Кристофер махнул ему рукой. — Ну же, что у вас есть? Ф-французская колода?

— Она самая. — Лоркан показал крупные, украшенные картинками карты. — Как насчет пары партий в пикет? — предложил он.

Кристофер пожал плечами.

— Тогда понадобится отобрать лишние карты, — сказал он, и оба переглянулись. Они сидели неподвижно, от усталости ни у того, ни у другого не было сил начать.

Винтер протянула Кристоферу стаканчик разбавленной настойки:

— Я разберу колоду, если хотите, но только прямо сейчас — мне пора переодеваться к ужину.

Кристофер осторожно выпил микстуру, откидываясь назад всем телом, чтобы не изгибать шею. Винтер пальцем придержала дно стакана, пока он допивал. Она взяла пустой стакан — он, шумно выдохнув, выпрямился и медленно вытер рот.

— Давай в нодди, — наконец выдохнул он, и Лоркан удовлетворенно хмыкнул:

— В нодди так в нодди. Начинай ты, — проговорил он и с трудом выудил по две карты на каждого сверху колоды.

Винтер покачала головой, глядя на обоих. Оба внимательно изучали карты, будучи едва в силах отличать одну масть от другой, не то что подсчитать очки.

— Господь нас сохрани, — пробормотала она и вышла к себе в комнату, умыться и переодеться.

Пока Винтер готовилась к ужину, разговор их стал громче, и, когда она оделась, между ними продолжалась непрерывная, хоть в основном и односложная беседа.

Сгущались сумерки. Скоро придется спуститься в зал. Винтер закрыла глаза. Пропади оно все пропадом! Она вздохнула и села на край кровати. Провались оно! Она легла поперек покрывала, так что голова свесилась с другой стороны. Черт!

Отсюда она увидела окно — и загляделась на перевернутое небо. Многочисленные звезды блестели, хоть темно-синие небеса еще оставались достаточно светлыми. Воздух в апельсиновом саду так и дрожал от стрекотания кузнечиков.

Винтер спрятала записку Рази за корсаж — шуршащий обрывок бумаги согревал ее сердце. «Прости меня, прости». Это все, конечно, очень хорошо, но что ей делать в следующий раз, когда они встретятся? Нужно ли ей даже наедине называть его «Ваше королевское Высочество, принц Рази», приседать и кланяться, как какая-нибудь придворная марионетка? Вести глупые светские беседы? Проглатывать обиду, когда он прошествует мимо, не удостаивая ее взглядом?

Она знала, что на самом деле хотела бы сделать, когда увидит его в следующий раз, — и это вовсе не имело отношения к сестринской любви. Она с мрачным удовлетворением представила себе, с каким звуком ее сапог для верховой езды придет в соприкосновение с его упрямой задницей, и показала зубы в улыбке, похожей на оскал.

Но Винтер не удалось надолго сохранить этот гнев, и чем дольше она лежала так, тем больше ее тянуло разреветься от жалости к себе. Девушка вскочила одним духом с постели, как чертик из табакерки. Единственный раз шмыгнув носом, она откинула волосы с лица, встряхнулась и широким шагом вышла из комнаты, чтобы провести остаток вечера с двумя безумцами в соседней комнате, которые тоже раздражали ее, но хотя бы не избегали.

Лоркан поднял на нее глаза, только когда она перевернула доску для игры. Он было опустил взгляд на свои карты, но затем вновь обратил его на дочь и поднял брови:

— Что ты за красавица в этом платье, девочка!

Винтер припомнила, что делала.

— Я здесь минут двадцать просидела, папа. Ты что, только сейчас меня заметил?

Кристофер на другом конце кровати откинул голову назад и попытался раскрыть глаза пошире.

— Что она с собой сделала? — спросил он Лоркана.

— Надела платье.

— О! — выдохнул он. — Я ее как-то раз видел в платье. Такая красотка, что с ума сойти!

Лоркан лукаво улыбнулся Винтер. «Вот видишь? — как бы говорила эта улыбка. — Что я тебе говорил? Хадриец твой!»

Винтер предупреждающе нахмурила брови.

— Но мне больше нравится смотреть на ее задницу в брюках, — пробормотал Кристофер, вновь глядя в свои карты, очевидно сам не замечая, что сказал это вслух.

Винтер так и раскрыла на него рот и покосилась на отца, чьи глаза вдруг стали круглыми, как блюдца, а руки показались вдруг достаточно сильными, чтобы сломать хадрийскую шею.

Лоркан наклонился вперед. Он уже открыл рот, чтобы разразиться в адрес ничего не подозревающего юноши гневной речью, но его отвлекли тяжелые шаги нескольких стражников, загремевшие за дверью в зале.

Они застыли, все как один, испуганные, как кролики. Они услышали, как ключ повернулся в замке двери Рази и тихий скрип и стук, когда она открылась и закрылась. Рази вернулся.

Всем им почти одновременно пришла в голову одна и та же мысль — Рази вернулся к себе, а комната оказалась пустой!

— Винтер, — воскликнул Лоркан, — ты оставила ему записку?

Винтер ахнула и вскочила. Кристофер чертыхнулся себе под нос, когда они услышали, как грохнула о стену распахнувшаяся дверь. Рази проревел имя Кристофера, они услышали, как он в панике сшиб что-то и разбил.

— Быстрее! — Кристофер замахал руками Винтер. — Пока он не вышел в холл! — Но она уже выбегала из двери в тайный коридор.

Рази уже был готов открыть дверь в холл, когда она ворвалась в его покои.

— Рази! — прошипела она. — Прекрати!

Он круто повернулся — в ужасе и панике.

— Они взяли его! Взяли Кристофера! — воскликнул он. — О боже, Винтер! — Он схватился за голову, вцепившись в кудри с такой силой, что слезы выступили на глаза. — О господи! Что я наделал?

Винтер подбежала к нему через комнату и схватила за плечи, потянув его к себе так, чтобы лицо оказалось вровень с ее лицом.

— С ним все в порядке! — прошептала она. — Кристофер с нами, Рази! Он у нас в комнате! Играет в карты с Лорканом!

По мере того как ее слова постепенно пробились через ужас, руки Рази ослабили хватку на его волосах и паника постепенно исчезла с лица. — Честно, брат, все в порядке, — сказала она, поглаживая его по руке. — Извини, что мы не оставили записку. Мы не подумали…