На следующее утро они не могут отправиться в горы. По радио объявляют о лавинах, и прояснения не предвидится, хотя радио у Руска работает на полный мах.

Почтальонам остается только сортировать письма, а остаток дня Руск ходит по квартире и шепчет имя Лэрке. Он одет в форму, с сумкой через плечо, и пьет из фляжки. Временами он тяжело дышит, как будто поднимается вверх по склону. Примерно в два часа Каспар собирается пить кофе с печеньем и накрывает на стол, — лишь тогда Руск присаживается, но потом резко поднимается и говорит, что у них много дел.

Каспар дает ягненку молоко, но все, что бы он ни пил, сразу выливается с противоположного конца. А все же хвостик вертится и шерсть растет.

Каспар пытается расслабиться и почитать глянцевый журнал. Он не любит сплетни, которые там печатают, и читает этот журнал просто из-за того, что он подвернулся под руку, — и все же ему становится не по себе всякий раз, когда он раскрывает какой-нибудь из разноцветных номеров. Король до сих пор не женился и живет один в своем дворце. Иногда он показывается в окне и вышвыривает оттуда вещи. Местность вокруг дворца представляет собой жалкое зрелище, и муниципальные службы каждую неделю вывозят оттуда разбитую мебель.

Ровно в два в почтовом ящике звякает. Когда Каспар спускается вниз по лестнице, чтобы посмотреть почту, его ноги становятся ватными. Почтальон — маленький чернобородый паренек, он быстро уходит прочь по улице.

Каспар открывает почтовый ящик и просматривает письма. От матери ему ничего нет, только от друга. Он облегченно вздыхает и пришпиливает письмо у себя к стене кнопкой.

Ближе к полудню то, что Руск ходит взад-вперед по квартире, начинает действовать Каспару на нервы. К счастью, он привез с собой свою коллекцию, а в ней много марок, которые только того и ждут, чтоб их отмочили от бумаги. Каспар наливает в тазик теплой воды и кладет в нее конверты. Через некоторое время клей растворяется, и марки всплывают на поверхность. Он вытирает стол на кухне чистой тряпкой и приготавливает полотенце. Он насухо промакивает марки и раскладывает их на промокашке, придавив парой телефонных справочников. Через пару часов они готовы, и Каспар высыпает их на чистый поднос. Он берет их пинцетом и вертит в разные стороны, рассматривает в лупу, считает зубчики и справляется по каталогу. В это время Руск представляет себе, что он едет по кухне на лыжах, он резко тормозит и скидывает альбом Каспара на пол.

— Осторожнее! — вопит Каспар. — Я марки расставляю!

— Мне не показалось, — бормочет Руск, — у тебя действительно есть экземпляр шестьдесят пятого года за двадцать пять эре с опечаткой?

Он садится и глядит на марку через лупу. Потом приносит из комнаты свою коллекцию.

Буран бушует целую неделю, но Каспар и Руск каждый день занимаются марками. Они меняются дубликатами, считают зубцы, и оба согласны в том, что покупать недостающие экземпляры в магазине нечестно. Каспару досталось много редких марок по наследству от дедушки, а Руск мечтает заполучить их.

Это напоминает то, как он сидел с дедушкой. Пыхтение кофейника, глубокая сосредоточенность и пахнущий хвоей лосьон после бритья, которым пользуется Руск. Руск поднимает глаза от марок и улыбается.

Два-три вечера в неделю Каспар занимается спортом вместе с Хансом. Пара живет на первом этаже особняка. Анна-Грета обнимает Каспара, а потом они с Хансом идут в подвал, где стоят тренажеры. Они двигаются под музыку из боевика из жизни гетто. И вскоре воздух в маленькой комнатушке становится распаренным от пота. Они молчат, только тяжело дышат и вытирают лбы полотенцами.

В какой-то момент Анна-Грета кричит, что еда готова. Она всегда подходит к делу с особой торжественностью, зажигает свечи, а к обеду полагается закуска. Ханс откупоривает бутылку вина.

— Ну как у тебя с Руском, все нормально? — спрашивает однажды Анна-Грета, набив рот едой.

— Да, — отвечает Каспар.

— Мы пару раз пытались его пригласить, — говорит Ханс.

Каспар пожимает плечами. Анна-Грета передразнивает угрюмую физиономию Руска, они смеются, раскрасневшись от вина.

Анна-Грета вынимает из морозильника мороженое и предлагает куда-нибудь пойти, но Каспару неохота. Тогда Ханс перегибается через стол и спрашивает Каспара, что с ним. Они уже много говорили с ним о его белой коже. Каспар кое-что рассказал им об альбинизме. Он вызван мутацией, затрагивающей синтез пигмента меланина, который содержится главным образом в коже, глазах и волосах. Он может иметь разную степень и необязательно передается по наследству.

Ханс понимающе кивает; мороженое тает у них на тарелках. После, когда они пытаются выпить его, воцаряется странная тишина. Потом Каспар спрашивает:

— Вы брат с сестрой или муж с женой?

Они выслушивают этот обидный вопрос с облегчением и отвечают, перебивая друг друга. Они росли вместе как брат и сестра. Когда они были еще совсем маленькие, отец Ханса женился на матери Анны-Греты. Они всегда были вместе и помогали друг другу, даже когда у родителей начались финансовые трудности, и они обманули их. Ханс и Анна-Грета съехались, и все начали думать, что они муж и жена, а потом так оно и стало.

— Сначала это было странно, но так и должно было быть, — говорит Ханс.

— Вы много путешествуете, — говорит Каспар.

— Мы знаем друг друга очень давно, поэтому нам иногда необходимо что-то новое, — отвечает она. — Мы снимаем дешевые квартиры, подрабатываем на всяких мелких работах, а деньги тратим на путешествия. Мы объездили почти всю землю.

— Сорок две страны, — уточняет Ханс. — Если бы мы захотели, то могли бы стать членами Клуба путешественников.

— По крайней мере, я не угомонюсь, пока не побываю во всех точках мира, — говорит Анна-Грета. — Мы были в тропических лесах, бродили по пустыне, плавали в горных озерах, ездили и на слонах, и на собачьих упряжках. Однажды мы встретили настоящего людоеда. Это была древняя старуха, она жила одна в глухом тропическом лесу. Ей больше всего Ханс понравился, — смеется Анна-Грета, — но она его не тронула, решила, что он слишком тощий. Он тогда только что перенес малярию.

— Мы были во многих странах, куда вообще опасно ездить, потому что там война. Но мы ведь не можем ждать, пока все войны на свете кончатся, — говорит Ханс.

Анна-Грета откупоривает еще одну бутылку. Каспар выпивает сколько может и чуть не засыпает за столом. Анна-Грета смешивает коктейли и приносит коробку с фотографиями. Там много снимков, на которых они с Хансом в одежде цвета хаки.

Каспар почти просыпается, когда они перетаскивают его на диван и укрывают пледом.

— Похоже, я перепил, — шепчет Каспар и погружается в мягкие перины сна.

Каспар поднимается до свету и осторожно выходит из дверей. По пути он сталкивается с тем почтальоном, который обходит Форехайм. Они поднимают руки в знак приветствия — слегка, так, что никто не замечает.

Это почти то же самое, что встретить другого альбиноса. С той разницей, что альбинос поприветствовал бы его кивком головы. В детстве Каспар не знал, надо ли в таких случаях здороваться. Ведь это все равно что встретить знаменитость, знакомую по журналам, сказать «привет» и только потом сообразить, что этот человек тебя конечно же не знает.

Когда Каспару было двенадцать лет, он наткнулся в библиотеке на буклет Общества альбиносов. Он, волнуясь и колеблясь, отыскал телефон-автомат и позвонил председателю, который сказал, что собрания рассчитаны в основном на взрослых, но детям туда тоже можно. Если председателю удастся поговорить с родителями Каспара, ему можно будет отправиться с ними на дачу в следующие выходные.

Целый день Каспар не знал, как рассказать об этом маме. Мама застыла с недомытой тарелкой в руке и спросила, что с ним. Он нерешительно рассказал, что нашел это общество, а мама заглянула ему в глаза и произнесла: