Каспар ждет много дней. Он приходит к открытию солярия и уходит с его закрытием. Теперь девушки уже знают, как его зовут. Они болтают о пустяках и каждый день спрашивают, не хочет ли он позагорать. Это освежит его цвет. Он каждый день отвечает, что загорать в солярии вредно. Это все знают. Каспар спрашивает, слыхали ли они про такую болезнь — альбинизм, она вызывается ферментальным дефектом, когда в организме не хватает тирозиназы: она расщепляет аминокислоту тирозин, которую мы получаем с пищей. Если она не расщепляется, она просто накапливается в теле и вызывает недостаточную пигментацию. Слыхали?

— Не, по-моему, я о таком не слышала, — отвечают девушки, облизывают губы и складывают их трубочкой.

Потом они фыркают и оставляют его в покое на весь день.

Просидев на скамейке почти две недели, он научился узнавать большинство посетителей. Они чернеют от загара все больше и больше. Некоторые — совсем по-африкански. Они выходят из солярия, гордо выпятив грудь.

— Каспар, ну попробуй! — говорят девушки и поводят бедрами в обтягивающих брюках. — Лампу для лица можешь выключить. Хоть на пятнадцать минут, от этого еще никому вреда не было.

Один посетитель проходит мимо и сдает два кусочка черной пластмассы, которые надо класть на глаза в солярии.

— Это лучше, чем темные очки, — говорит одна из девушек, — а то глаза будут как у панды, а это очень некрасиво.

— Каспар, сейчас солярий номер три не занят, — говорит та девушка, которая улыбается больше всех. Она еще иногда подрабатывает моделью. Это вполне понятно.

— Я сейчас его почищу, — говорит она, — иди за мной, я тебе покажу, что и как делать.

Она входит в кабинку, склоняется над солярием и объясняет Каспару, на какие кнопки нажимать. Затем девушка уходит, захлопнув за собой дверь. Каспар знает, что делать. Снять одежду, лечь внутрь, закрыть крышку, надеть пластмассовые наглазники, настроить на лампу для лица и нажать на черную кнопку.

— Раздеться не забудь, — кричит девушка из-за двери.

Каспар чувствует запах ее духов, он стоит совсем тихо, она стучится:

— Не забудь запереть дверь.

Он раздевается, намазывается кремом от солнца, нажимает черную кнопку и остается стоять. По кабинке разливается мерцающий голубой свет. Ему кажется, что его кожа пылает.

— Ты не лег, — кричит девушка, — я твои ноги вижу!

Каспар кричит в ответ что-то грубое, быстро открывает крышку и заползает внутрь. Сине-лиловый свет такой же резкий, как на леднике, только здесь он теплый. Он закрывает глаза и вдруг вспоминает, что забыл пластмассовые наглазники. Каспар пытается расслабиться и не думать о том, что кожа облезет и что будет больно. Едва девушки увидят, что с ним бывает, они перестанут к нему приставать. Кожа чешется.

Через пять минут — все. Он открывает крышку, выскакивает и смотрится в зеркало. В какой-то момент кожа кажется совсем синей. Девушки из солярия стучатся в дверь и спрашивают, хорошо ли ему. Каспар спешит надеть одежду. Ему не больно, просто кожа нагрелась. Как будто посидел у гудящего камина.

Придя домой, Каспар снимает с себя всю одежду. Кожа не обгорела, на ней даже появился какой ни есть загар. Он долго стоит и смотрит себе в глаза.

На следующее утро в семь часов Каспар приходит снова. Он склоняется над глянцевым журналом, чтоб девушки не видели его лица. Вот подходит вчерашняя. Она садится на корточки и смотрит вверх.

— А ты чуть-чуть загорел, — говорит она, — но ты можешь вынести и больше.

— Нет, — говорит он.

— Сейчас у нас есть свободные солярии, но скоро набежит народу, ведь сегодня пятница, и тогда мы не сможем гарантировать для тебя место.

Каспар со вздохом встает. Девушка дает ему пару пластиковых наглазников. Он осторожно касается пальцами ее мягкой руки, входит в кабинку и намазывается кремом от солнца. В этот раз он лежит до самого конца сеанса. Он сжимает глазами черные кружочки и слушает далекую поп-музыку. Каспар плещется в теплой соленой воде, на мгновение ему кажется, что он плавает в голубом море. Он дышит полной грудью.

Вдруг раздается щелчок, и крышка становится холодной, как лед. Из-под перегородок кабинки дует, он мерзнет, встает и моргает глазами до тех пор, пока голубое не исчезает. Сейчас вот-вот заплачет, неизвестно почему. Каспар одевается и пьет много-много газировки.

— Как часто надо загорать в солярии? — спрашивает он.

— Лучше не больше двух раз в неделю, — говорит девушка, пожимает плечом и поводит бедрами.

Он садится на скамейку и ждет, скрестив руки.

Постепенно Каспар решается включать и лампу для лица. Тело постепенно проявляется. Проступает кожа, края лица очерчиваются четче. Некоторые его черты — действительно общие с королем, но в целом лицо — его собственное. Оно вполне симпатичное.

Но что-то здесь все же не то. Он думал, что когда будет лежать здесь, то увидит, как пляшут ангелы. Но похоже, что такое бывает только на настоящем солнце.

Каспар читает журналы и ждет. Там статья про то, где разные знаменитости собираются провести летний отпуск. Миру тоже об этом спросили. Там крупнозернистая фотография женщины на пляже. Журналисты сердиты на то, что Мира, владелица сети соляриев, сама собирается загорать на пляже. Каспар тоже слегка обижен. В соляриях-то что не так? Он спрашивает одну из девушек, что это значит.

— А-а, — говорит девушка с глубоким вздохом, — я об этом тоже слышала. Говорят, Мира теперь стала почитателем живого солнца. Но это ведь гораздо труднее. Солярий можно настроить, чтобы он всегда был на нужной интенсивности, чтоб не обгореть. А с живым солнцем непросто, поэтому и говорится, что перед тем, как пойти загорать на солнышке, лучше ненадолго сходить в солярий. Наша Мира — она крутая, — шепотом говорит девушка. — Однажды она заявила, что основала эту сеть, «Солнце Мира», чтобы люди лучше подружились с солнцем. Ведь у нас в стране так много людей живет под темными горами и не видит дневного света. А когда солнце наконец показывается, то все идет наперекосяк. А Мира сказала, что надо наслаждаться жизнью, выйти на свет, а не забиваться в темноту, как звереныш.

Девушка смотрит в окно.

— Ага, вот и она.

— Где?

— Вон там, в самом конце улицы.

Каспар выбегает на улицу и замирает. Он трясет свою почтовую сумку и слышит, как стучит письмо. Сейчас тот светлый час летнего вечера, когда солнце освещает улицу, как длинный луч прожектора, и жжет, как огонь. Каспар забыл темные очки и толком ничего не видит. Он поворачивается в том направлении, куда указала девушка из солярия, прямо к солнцу.

Между людьми по улице тут и там порхают белые фигуры ангелов и улыбаются. Они летают и касаются лиц людей. Но не похоже, чтоб их видел еще кто-то, кроме него.

И вот Каспар замечает ту, кто, должно быть, и есть Мира.

Красивая загорелая женщина с длинными золотистыми волосами. Но она не одна, с ней идет другая женщина, так близко, что можно подумать, будто они срослись. В резком свете они светятся белым. Их волосы развеваются.

Он открывает сумку, вынимает письмо и вручает ей, но когда он видит, что другая женщина — София, его рука опускается. Между их головами плывет белое солнце. Каспар глядит в него и не отводит глаз так долго, что на роговице выжигается черное пятно. Пятно не исчезает, куда бы он ни посмотрел. Каспар разворачивается и идет по переулку.

Привыкать приходится ко многому. Каспар ходит в шортах и рубашках с короткими рукавами и улыбается людям. Они совсем не смотрят на него. Ему приходится долго разглядывать свое отражение в витринах, чтоб быть уверенным, что он стал загорелым, а не невидимым.

Однажды навстречу ему выходит целая толпа полицейских, он убегает в подворотню, но они спокойно проходят мимо, зевают и разговаривают. Он прокрадывается на дворцовую площадь. Там полиции больше нет, в окнах дворца шторы опущены, а туристы стоят и заглядывают внутрь, как всегда.