Помимо сала и стеарина, другими материалами для свечей служили пчелиный воск, парафин, и спермацетовый жир. Пчелиный воск был дорог. Восковые свечи, которые меньше коптили и пахли приятней, зачастую использовали во время торжественных церковных служб или же при королевском дворе. Парафиновые свечи вошли в обширное употребление с 1850х годов, они были относительно недороги и отличались высоким качеством. С развитием китобойной промышленности в конце 18 века произошел настоящий прорыв в изготовлении свечей. Теперь их можно было делать из спермацетового воска, получаемого из спермацетового масла, которое находится в жировой подушке на лбу у кашалота. Как и пчелиный воск, спермацетовый горел без вони, был тверже и не расплывался.

Кроме свечей, для освещения пользовались еще и керосиновыми лампами. Керосин, впервые полученный из угля в 1846 году, вскоре стал одним из основных видов топлива. Но главным видом освещения, который в первую очередь ассоциируется с викторианской эпохой, был, разумеется, газ.

Коммерческое применение газа началось в 1792 году, когда Уильям Мердок впервые использовал природный газ для освещения своего дома в Корнуолле. В 1798 году газом осветили фабрику, в 1803м – театр "Лицей." Газовое освещение распространялось на удивление быстро – к 1816му газ вовсю использовали в Лондоне, а тремя годами спустя, и в других крупных городах. К концу 1840х газовое освещение достигло и деревень. Скорость, с которой распространялось газовое освещение, было чисто британским феноменом. В 1862 году один Лондон потреблял столько же газа, сколько вся территория Германии.

Магазины первыми воспользовались этой новинкой для освещения витрин. Популярным газ был и в театре, хотя здесь он причинял много неудобств. Посетители жаловались на головные боли. Кроме того, температура на балконах порою поднималась до 38 градусов. Многие театры постарались решить эту проблему, установив plafond lumineux, прозрачный потолок, за которым горел газ, освещая помещение, но не выделяя продуктов сгорания. Тем не менее, когда появилось электричество, театры восприняли это новшество с энтузиазмом. Несмотря на распространение газового освещения, некоторые заведения предпочитали полагаться на дневной свет. Например, Британский музей и Национальная галерея в зимний сезон закрывались около 3 – 4х дня.

Появлению газа в домах способствовало изобретение горелки Арганда (Argand lamp), в которой газ сгорал при более высокой температуре, тем самым обеспечивая чистое пламя. Пламя было заключено в стеклянный цилиндр, защищавший его от сквозняков. Выключатель позволял контролировать горение, при необходимости увеличивая или уменьшая интенсивность света. В домах прокладывали газовые трубы, что позволяло устанавливать светильники на стенах, на столах или на потолке. Разумеется, газовое освещение приносило много пользы, но его популярности, как водится, сопутствовала паранойя. Мысль об утечках вселяла в сердца тревогу. Так же не радовали и незаконные подключения – это когда кто-то втихую присоединяется к вашей трубе и ворует газ. Впрочем, исправить эту ситуацию было несложно. В таких случаях вечером приходил агент газовой компании, включал газ на полную мощность и смотрел, в каком еще доме окна вспыхнули ярким светом.

Поскольку при горении газа расходуется кислород, комнаты требовалось тщательно вентилировать. Кроме того, от газа портились обои, книги, мебель и серебро. Картины советовали вешать на шнурах а не на проволоке, потому что газ разъедал металлы. Фикусы стали такими популярными растениями именно из-за того, что могли выносить душную атмосферу. Викторианцы зачастую ограничивали газовое освещение теми комнатами, где без него нельзя было обойтись. Им освещали коридоры, кухни, детские (дети могли запросто уронить свечи) и, если уж совсем необходимо, спальни. В гостиных старались обходится лампами.

В самом начале своего внедрения, газ стоил 15 шиллингов за кубический метр, но к 1870 году цена упала до 3х шиллингов. Теперь, когда газ был так дешев, его престиж среди аристократии пошел на спад. Чтобы хоть как-нибудь выделится, богатые стали возвращаться к свечам, по крайней мере до прихода электричества, которое было дорого, а значит и престижно.

Источник информации:

Judith Flanders, "Inside the Victorian Home."

Истерия, столь популярная в 19м веке, между тем зародилась гораздо раньше. Название этой болезни происходит от греческого слова hystera – "матка." Еще древние греки считали, что матка живет своей собственной, полной приключений жизнью. Ее любимое занятие – бродить по телу в поисках влажности. Но стоит ей только забрести не туда – например, надавить на диафрагму – как начинаются проблемы. С течением веков, когда познания в анатомии все расширялись, врачи пришли к выводу, что матка никуда не двигается с положенного ей природой места. Уже в 17м веке многие врачи считали душевное и умственное состояние причиной истерии. Кроме того, вскрытия пациенток, страдавших этой болезнью, не выявляли каких-либо проблем с маткой. Таким образом, физическая сторона истерии понемногу сменялась психологической.

Тем не менее, "теория блуждающий матки", пусть и видоизмененная, не спешила сдавать позиции. Даже в 19м веке многие врачи по-прежнему связывали истерию с дисфункцией женских половых органов. Пациенток зачастую посылали на лечение к гинекологу. Врачи так же рекомендовали мужьям следить за менструальным циклом жен, потому что с приближением месячных у истерички начнется обострение. Но и сторонники психологической теории времени даром не теряли, продолжая публиковать статьи, в которых называли истерию заболеванием нервной системы. Интересно, что теперь истеричка представала в совсем ином свете: она уже не казалась распутницей, которая слепо повинуется велению матки, но утонченной дамой с хрупкими нервами. Она страдала от истерии исключительно в силу склонности к благородным эмоциям и сантиментам!

Новым этапом в понимании и лечении истерии стала деятельность французского врача и члена Парижской академии наук Жана Мартена Шарко (1825-1893). Во время своей многолетней работы в больнице в Сальпетриер – сначала интерном, а в конце концов заведующим кафедрой нервных болезней – Шарко пришел к выводу, что причиной истерии является нарушение работы периферической нервной системы. Из-за этих нарушений человек становится особенно чувствительным к внешним воздействиям, что влечет за собой истерию. Психологический шок может стать катализатором истерического припадка. Шарко описывал случай, когда рабочий замер от ужаса перед катящейся на него бочкой, а впоследствии страдал от паралича. По мнению врача, испуг рабочего был преобразован в электрический шок, который пробежал по нервам и нарушил организацию нервной системы. Как видно из этого примера, Шарко все таки считал, что механизм возникновения истерии был в большей степени физическим нежели психологическим. Заслуга Шарко заключается и в том, что он начал принимать в своей больнице не только женщин, но и мужчин. Прежде считалось, что истерия – заболевание исключительно женское, поскольку только у представительниц прекрасного пола имеется этот зловредный орган. Но когда истерию перестали связывать непосредственно с женской половой системой, то и мужчины удостоились внимания врачей.

Симптомы, влекущие за собой этот диагноз, могли быть самыми различными. Французский врач начала 20го века Пьер Жане в своей книге "Основные Симптомы Истерии" приводит внушительный список, включающий сомнамбулизм, трансы, судороги в конечностях, паралич, потерю слуха или зрения и т.д. Симптомом истерии являлось и нарушение питания – потеря аппетита, рвота, невозможность жевать и глотать. В 1857 году английский врач Эдвард Диксон описал истеричку, челюсть которой парализовало на 5 дней. В течении этого времени она могли питаться лишь молоком, всасывая его сквозь стиснутые зубы. Но самый хрестоматийный симптом истерии – это, конечно, знаменитая дуга (arc de cercle или arc-en-ciel), во время которой пациентка выгибала спину, балансируя на пятках и на затылке.